Джихангир-Император. Прошедшее продолженное время - Александр Петров

Теперь дело за горнопланировочными комплексами, которые обработают края колодца исполинскими плазменными резаками.

Он еще некоторое время наблюдал за громадными летательными машинами, которые стягивались к месту работ. Многие несли на себе блоки полевых генераторов для установки, – управляющие строительством искусственные интеллекты не теряли времени даром.

С некоторой досадой человек отметил, что он тут лишний. Все делалось совершенно точно, в полном соответствии с его указаниями. Если бы не желание развеяться после недели конструкторских работ, он бы не стал вводить коррективы в процесс. Вмешательство замедлило постройку большого конфигуратора на полтора часа.

Но определенное количество положительных эмоций было совершенно необходимо его архаичной, животной части, которая именовалась психикой.

Он мог полностью придушить оставшийся от Эндфилда рудимент, но именно из этой древней и примитивной области выходили импульсы, побуждавшие его огромное, спокойное сознание к борьбе и победе. Кроме того, «быдлопонятный» интерфейс работал не только на вход, но и на выход.

Оттого он тщательно сохранял в себе эту архаику, холил и лелеял не особенно нужный механизм в ожидании того времени, когда построенным им звездолетам потребуется живая начинка, чтобы направлять бронированные машины в битву.

Когда отправленные им в свободное плавание «драконы» вернутся, он не должен отличаться от Джека Эндфилда, чтобы ему позволили произнести слова, которые доверившиеся Капитану бойцы ждали долгие годы.

На мгновение он досадливо подумал, что проблема сопряжения двух болванок составного мобильного телепорта не решена и по-прежнему биения гравитационных волн, как бритвы, режут атомы отправляемой в гиперпространство материи. Несмотря на все его теперешние возможности, эта задача поставила в тупик не только его человеческий мозг, но и полевую сущность.

Теперь ничего, кроме легкого чтения. Он сосредоточился на процессе ручного управления глайдером, а возвратясь, упал в любимый шезлонг и стал слушать чтеца, рассказывающего о давно прошедших временах.

«…На удивление, Рогнеда утром проснулась отдохнувшей. Я опасался гангрены от попадания в рану на ноге стоялой гнилой воды. Но воспаление прекратилось, и девушка чувствовала себя почти нормально, то есть могла идти, не повисая на мне.

Ночной визит вампирши придал ей сил. Немертвая была заинтересована, чтобы ее носительница дошла, не меньше чем сама Рогнеда. А оттого помогала ей, как только могла.

Однако три часа движения по затопленному лесу снова вымотали девушку, и без того много дней битую и пытанную, выдержавшую бой, бег и смертельную жижу болота.

Дочка князя опять двигалась в обнимку со мной. При других обстоятельствах это, пожалуй, было бы приятным, но в сложившейся ситуации я относился к девчонке чуть ли не как к чемодану без ручки – и тяжело, и бросить жалко.

Земля возникла вдруг, неожиданно, без предупреждения. Чахлая травка со следами гнилой, коричневой болотной пены, влажная, склизкая почва. Но это был твердый берег. Мы вышли из болота.

– Ганька, мы дошли. Мы дошли, моя хорошая, – прошептал я. На большее сил не оставалось.

– Даня… – прошептала Рогнеда. И вдруг сползла по мне и осталась неподвижно лежать.

– Все кончилось. Мы на нашей стороне. Сейчас огонь разведу, чаю сделаю, тетерева подстрелю, – произнес я, пытаясь ее поднять. – Девочка моя, ну давай хоть отойдем туда, где посуше.

Но дочка князя молчала. Она была без сознания. Я прижал ухо к ее груди, но биения сердца не услышал. Тогда я разорвал ткань, обнажив грудь, и снова приложил ухо. Испуг, острый ужас, сознание несправедливости и осознание собственной беспомощности заставили меня трясти бесчувственное тело и кричать:

– Не смей умирать, сука! Нахуя я тебя по болоту тащил?! Нахуя Семена с Кастетом положил?! Нахуя твои девки погибли!? Чтобы ты вот тут сдохла?!! Мы ведь дошли, тварь!! Живи, гадина!!!

Кажется, я плакал. Но это было уже не важно. Главным было понимание чудовищной потери, перед которым меркла гибель и моих парней, и амнистия тем, за кого я отвечал.

Тут мне в спину уперся ствол. Вторая пушка замаячила перед глазами, когда я поднял голову.

– Медленно слез с бабы, – приказал мне человек, который держал пистолет, по всей видимости, командир группы. – Ванька, возьми его автомат.

– Вы чьи? – спросил я, намереваясь дорого продать свою жизнь. Умирать почему-то было совсем не страшно.

– Второй поисковый отряд Почаевской роты, первое отделение, – ответил мне человек. – Командир наш – боярин Роман Гаврилович Дуболомов.

Это были наши. Я позволил им снять себя с бездыханной дочки князя и обезоружить.

– Доктор у вас есть? – спросил я.

– Тебе он зачем? – поинтересовался командир отделения. – Ща допросим, и в расход…

– Это Рогнеда, дочь князя, – сказал я.

– А ты князь владимирскай? – иронически спросил отделенный.

– Я Концепольский Даниил, старший лейтенант войска его величества.

– Сын поротого писарчука? Это тебя наш боярин каждый день словом недобрым поминает?

– За поротого писарчука можно и в морду, – заметил я.

– Только дернись, – предупредил вояка. – А чего же ты не в Покрове? Дезертировал?

– Был прикомандирован к спецгруппе для выполнения особого задания.

– Чтой-то я про енто и не слышал? – с сомнением протянул отделенный.

– А потому, что не вашего ума это дело.

– Вот мы тебя тут без суда и следствия, – начал вызверяться мужик.

Однако было видно, что делает он это скорей для вида, чем реально угрожая.

– Доктора бегом сюда. И делайте что хотите. А то ведь все по кольям рассядетесь.

– Ишь ты какой прыткай! Не успел прийтить, колом грозит. Сам-то кто будешь? Тугамент свой покежь.

– Да нет у меня документов, – признался я. – Перед операцией сдал, чтобы если что – не узнали.

– Вот я и соображаю, что ты шпиент суздальскай…

– А ты, блядь, такое же дубло, как твой боярин, – в сердцах ответил ему я.

– «Дубло», говоришь? – задумчиво сказал тот, колеблясь между тем, чтобы дать мне прикладом или тихонько прыснуть в усы. – Видать, знаешь ты нашего Роман Гаврилыча… Может, и он тебя признает. Ладноть. Давай лапы в гору, и до штаба.

– Без девчонки не пойду, – возразил я. – Хоть на месте стреляй.

– Ну вот сам ее и неси, – предложил мужик.

Я подхватил ставшее неподьемно-тяжелым тело девушки и, покачиваясь, шагнул вперед.

– Погодь, – сказал командир и сделал знак солдатам.

Откуда-то появилась плащ-накидка, и я опустил Рогнеду на выгоревшую до белизны ткань.