Идеальное несовершенство - Яцек Дукай

Она отступает подальше, до самого холла.

= Адам!

Анжелика не помнит, что продолжает удерживать соединение под общим шифром, и когда OVR-ный се́кунд Замойского выходит прямо на нее из замковой стены, Анжелика рефлекторно отскакивает. И только потом прижимается к Князю Востока, машинально проводит ладонью по его безупречному кафтану.

= С тобой все в порядке?

= Да, Император нашел перехваченные Поля и разложил ассемблеры. = Замойский разглаживает взлохмаченные волосы Анжелики. В этом жесте – намного больше чувственности, чем он намеревался выказать – но Адам не убирает руку. = Все хорошо. Я только не понимаю, почему Сюзерен не атаковал раньше. Но тогда это очередной добрый знак: он не обладает той властью, в какой хотел бы нас убедить.

= Это было для отвлечения внимания, верно? То Искажение над Атлантикой.

= Возможно.

= Если бы я тебя не предупредила —

= Ну нет, я же не ослеп, менеджер оэс меня вздернул. Но спасибо.

Теперь самое время, чтобы решительным движением обнять ее и поцеловать. Анжелика видит это в его глазах – как Адам крутит мысль в голове, наслаждается, развлекается с нею и насыщается, пока мысль не становится привлекательней самого поступка, возможность – реализации. Замойский улыбается под нос. Но это уже совсем другая улыбка, не тот насмешливо-презрительный изгиб губ, который Макферсон уже хорошо успела узнать. Видит ли он это в моих глазах? Анжелика протягивает руку, проводит пальцами по его лицу. Мысль кружит между ними, отражаясь в зрачках – туда и обратно, как пойманный в два зеркала лучик света.

Наклоняясь к Замойскому еще сильнее, Анжелика, однако, теряет равновесие – на самом-то деле Адама здесь нет, и ей не хватает точки опоры.

Она отступает на полшага, мысль гаснет.

Замойский быстро отряхивается. Окидывает Анжелику оценивающим взглядом.

= Переоденься. Сюзерен, не Сюзерен, Искажение, не Искажение – я должен придерживаться срока, оска Тутанхамон ждет. Буду перед замком.

И переадресовывается.

Направляясь в свои комнаты, Анжелика прикидывает, что, собственно, Замойский имел в виду. Они ведь не договаривались об официальном выступлении перед дуэлью или после нее; Анжелика – не его секундант. Сказать честно, у нее совершенно нет обязательств там присутствовать. Конечно, все готовы спорить, что она придет – она и сама намеревалась. К тому же, все случится под ее окнами. Но слова Адама прозвучали как полуофициальное приглашение. Была ли здесь связь с их недавним разговором на Гавайях? Он пытается дать ей что-то понять?.. На какое, собственно, будущее он играет: на то, что из рапорта Колодца или против него? Как должна сыграть я?..

Под окнами ее спальни, на белой скатерти вынесенного на газон стола и правда уже лежат дуэльные рапиры; рядом ждут официалы, в том числе двое мандаринов и четыре манифестации медикуса. Все смотрят в сторону библиотечного крыла.

Анжелика сбрасывает с себя испорченную одежду, быстро принимает душ. Поспешно вытершись, встает перед высоким зеркалом гардероба – пусть нагая, в OVR она видит себя в соответствующей избранному шаблону одежде: в широких штанах черного шелка, в черных сапогах на высоком каблуке, с черной бархоткой на шее и волосами, стянутыми в толстую косу, в длинном, темно-сером жакете с гербом Макферсонов на сердце.

Выбирая в шкафу очередные элементы этого комплекта, она вдруг замирает на полушаге. Словно ребенок. Словно ребенок, словно маленькая девочка, возбужденная первым свиданием, подросток какой-то. Стоит с сапогами в руках. Это ненормально. Ему хватило сделать жест, обронить невнятное суждение… Верно? Наверняка ненормально, Джудас должен был что-то изменить, во время синтеза или еще раньше, во время имплементации в пустышку. Веду себя, словно в наркотической голодовке – словно я зависима от этого человека, физическая близость необходима для выживания. Что будет, если Адам в конце концов отправиться на поиски Нулевой Вселенной? – отправлюсь ли я за ним и позволю ли переписать себя на френы высших физик? Не этого ли Джудас от меня ожидает? Но чувствую, что если Адам попросит меня… ну как же я смогу отказать? Я даже представить себе такого не смогу. Это не может быть нормальным.

Но откуда бы мне о таком знать? В Пурмегазе меня ничему подобному не научили. Ему ничего не пришлось делать; достаточно было не покидать меня под давлением. Я податлива. Не таким ли образом стахсы – стахсы влюбляются?

Она смотрит в зеркало. Отражение хрустально-чистое. Анжелика Макферсон.

Нет уже времени заплетать косу, а протокол Фарстона слишком жесток, чтобы сконфигурировать здесь Горничную – потому это будет единственное отступление от шаблона: волосы собраны на затылке яшмовой брошью.

Такой манифестацией Анжелика Макферсон сходит на первый этаж.

Тут наталкивается на Мойтля.

– Где Джудас? Он вернулся на заседание Ложи?

– Кажется, я видела его здесь минуту назад. Думала, что заседание уже закончилось.

– Нет, еще нет. Вроде бы, после этого нападения на голосование поставили официальное объявление войны Сюзерену. Интересно, как они себе эту войну представляют —

– А Замойского видел?

– За ним целая свита тянется. А тут – сама увидишь.

Они выходят из холла на поляну перед замком.

Солнце взбирается к зениту, последние облака гаснут на выстиранной досуха синеве, даже ветер высох. София стикерит в накладке OVR очередных гостей. Они заполняют террасу, ступени, газон. Независимая открытая инклюзия, одна, вторая, третья, десятая, в своих самых официальных манифестациях. Фоэбэ Словинский разговаривает с золотоволосой мужской манифестацией, ох, именно она лишена стикера (отсутствие данных?). Рядом – посол уша. И посол рахабов – принял ли Адам его предложение? Кто станет сражаться, он или защитник? Инженеры Бездны – они-то чего хотят от Адама? (Я никогда не понимала объяснений отца Россе, Бездна – это Бездна.) Инженеры мортоевгеники, у которых вывернулись из-под контроля Войны, – они верят, что Адам знает тайну блокады Плато. (Может и знает; ведь продолжает как-то блокировать – он, UI – систему Дрейфусса/Гекаты в своем Мешке.) Горизонталисты. Вертикалисты. Полное представительство старых родов стахсов, о, герцог Уэльса, наследник трона Индии. Естественно, присутствуют и Штерн из Официума, и Ивонна Кресс. Есть даже манифестации каких-то псевдодеформантов, и манифестации обычных Деформантов, настолько удаленных от любого Прогресса, что, собственно, не соответствуют ни одному определению жизни, и кукольные манифестации постразумной жизни…

Ветер вздымает перед замком черные смерчики, двухсекундные джинны, сгущение инфа настолько велико, что воздух дрожит и мутнеет, на границе света и тени расцветают маленькие радуги. Очередные гости конфигурируются слишком быстро, чтобы успевать с чтением стикеров – Анжелика стоит и переводит взгляд слева направо и назад, словно механический сканер; минуту, две. Там, в тени под дубом – это отец Френет?.. А рядом с иезуитом – не Джудас ли?..