Фурии командира - Джим Батчер

словно игрушки, и убивали канимов одного за другим. Атака кавалерии оставила на склоне холма вражеские трупы.

«Этого будет достаточно», – подумал Маркус, глядя, как Антиллар Максимус с двумя длинными мечами в руках мчится вдоль смешавшей ряды девятой когорты и останавливает наступление канимов. Между тем Первый алеранский постепенно укрывался за более толстыми каменными стенами города, продолжая вести бой с канимами, которые наступали уже без особой уверенности. Маркус не получил приказа, но расположил первую когорту на внешнем рубеже обороны, решив, что их когорта последней отступит за стены.

Мимо пронесся отряд рыцарей Воздуха, которые летели над землей так, чтобы использовать свои копья. Их атака была стремительной, и они нанесли немалый урон канимам. Однако один из рыцарей не успел увернуться от вражеской косы, которая зацепила его доспехи, он рухнул на землю и был растерзан разъяренными канимами. Когда рыцари Воздуха завершили свой рейд и развернулись, готовясь к следующему, они стали нести потери – канимы начали вести прицельный огонь из балестов, – и рыцарям Воздуха пришлось отступить.

Именно усилия рыцарей, сошедшихся с канимами в ближнем бою, помогли остановить их натиск. Из-за стен на канимов обрушились стрелы, но те наступали в рассеянном порядке и несли лишь незначительные потери, поэтому рыцарям приходилось прикладывать все больше усилий, и теперь они сражались в рядах отступающих легионеров.

Именно в этот момент канимы и применили свое колдовство.

У Маркуса не было времени смотреть по сторонам, но он заметил необычное движение возле одного из рухнувших частоколов, где появились несколько канимов в мантиях из бледной кожи, которые двигались вперед, размахивая в едином ритме горящими жаровнями. Они выстроились в линию, лицом к холму, а потом все как один нырнули когтистыми руками в открытые мешки, висевшие поперек груди. Потом единым движением они вынули руки и выбросили их вперед – от ладоней отделились дуги алой жидкости, затем все ритуалисты закинули головы назад и завыли.

С неба к земле протянулись стрелы фиолетового пламени, упали на склон холма в том месте, где лежали тела мертвых рыцарей, и на месте падения вспыхнули огненные сферы. Люди кричали и умирали, и, хотя небесный огонь не был столь же разрушающим, как тот, что ударил по Первому алеранскому легиону в Элинархе два года назад, точечные нацеленные удары произвели сильное впечатление.

Ряды алеранцев дрогнули. Маркус выкрикивал приказы и оттаскивал раненых, он и сам не понимал, каким образом ему удавалось ускользать от ударов канимов, которые с пронзительным криком нападали на него. Он помнил, как завалил канима, который прыгнул на сильно обожженного рыцаря – в последний момент Маркус узнал в нем Максимуса, – но у него выбили меч. Он упал на раненого Макса, прикрывая себя и его щитом, а потом рядом появился Красс с длинным клинком в одной руке и тяжелым кривым кинжалом канимов в другой.

За две секунды Красс нанес два смертельных удара, заставив канимов отступить.

– Внутрь! – закричал он, бросаясь вперед.

И очень вовремя. С небес на него обрушился фиолетовый огонь, окружив пылающей сферой. Через секунду она исчезла, оставив круг обожженной земли и Красса, не тронутого огнем, – в косых солнечных лучах сверкнул кроваво-красный самоцвет в рукояти канимского кинжала.

Новый победный крик канимов смолк, когда Антиллус Красс обрушил на них мощь сына консула Алеры.

Огонь окутал клинок, и его волна смела сотню вражеских воинов. Запел балест, но меч Красса перехватил стрелу, и во все стороны полетели искры. Повинуясь крику Красса, внезапно возник ветер, поднял пыль и гравий и швырнул их в канимов, скрыв первую когорту от глаз врага.

Маркус вскочил на ноги и, подхватив Максимуса, с помощью других легионеров потащил его к стене. Оказавшись за стеной, Маркус в изнеможении рухнул на землю.

Через несколько секунд Красс проскочил в брешь, и полдюжины инженеров бросились вперед, чтобы заложить ее камнями. Брешь стала уменьшаться и вскоре исчезла вовсе, стена стала гладкой, словно в ней и не было прохода.

Они услышали, как запели рога канимов.

– Они отступают! – закричал кто-то на стене. – Они уходят!

– Целитель! – закричал Маркус, повернулся к Максимусу и увидел, что тот потерял сознание, а его раны кровоточат. – Целитель!

– Спокойно, – раздался голос. – Спокойно, Первое копье. – Красс оттащил Маркуса от Максимуса. – Давай, Фосс.

Маркус смотрел, как уносят Максимуса. Кто-то отвел его в сторону и усадил так, чтобы он опирался спиной о стену. Потом он обнаружил в руках кружку с водой и залпом ее выпил. За ней последовала вторая и третья. Теперь наступил черед еды. И хотя ему досталась лишь похлебка из овса, он съел всю миску, а потом вылизал ее.

Только после того, как он удовлетворил самые насущные потребности тела, к Маркусу вернулась способность соображать.

На него смотрела госпожа Аквитейн в ставшем уже привычным обличье прачки. Ее лицо сохраняло полную невозмутимость. Потом она снова принялась раздавать пищу и воду измученным легионерам, которые отдыхали рядом. Утомленные сражением солдаты со зверским аппетитом ели, залпом пили воду или просто лежали на земле и спали, что делали практически после каждого сражения, даже не такого трудного, как сегодняшнее. Маркус чувствовал себя совершенно измученным, и ему хотелось поскорее присоединиться к ним.

Однако он заставил себя встать и принялся разыскивать своих людей в быстро сгущавшихся сумерках. Из восьмидесяти центурионов первой когорты на ногах остались двадцать девять, в том числе и он. Четверть его легионеров получили ранения и не могли впредь участвовать в сражениях. Еще четверть были мертвы или пропали, – вероятно, они остались на поле боя, получив очень серьезные ранения, и отступавший легион не сумел унести их с собой. Еще четверть были ранены легко и ждали своей очереди у целителей. По безжалостной логике войны легионеров с легкими ранениями лечили в первую очередь, чтобы они могли сразу вернуться в строй. Тех, кто получал более серьезные раны, водяные маги стабилизировали, а потом им оставалось только страдать, дожидаясь, когда до них дойдет очередь.

Считая своих солдат возле палаток целителей, Маркус увидел множество страдающих алеранцев.

Он подошел к пятнадцати трибунам легиона. Трое погибли. Трое получили ранения и не могли сражаться, в том числе и Антиллар Максимус, чьи раны предполагали дополнительные усилия целителей. Потери были очень серьезными. А доклад трибуна, отвечавшего за снабжение продовольствием, оказался мрачным.

Маркус нашел Красса там, где его не должно было быть, – он навещал сводного брата, лежавшего на койке в одной из палаток рядом с другими солдатами, получившими слишком серьезные ранения для быстрого исцеления. Задумчивый Красс сидел рядом с Максимусом.

– Командир, – тихо сказал Маркус.

– Ты был прав, – сразу сказал Красс. – Нам следовало перейти в наступление.

Маркус проигнорировал его слова.

– На данный момент в строю осталась половина солдат. Более трети наших припасов потеряно во время отступления