Медвежья злоба - Валерий Петрович Кузенков

машет лапами, пытаясь отбиться от назойливых тварей. Потом кидается в чащу, чтобы уйти как можно дальше от берлоги, где опасность. Собаки бросаются за ним.

Поднявшись с земли, окровавленные дед Евсей и Прохор спрашивают охотников:

– Чего же не били?

– Вас задеть испугались, – за всех отвечает Яков Иванович.

– Закурите мне папиросу, – просит дед Евсей, садясь на ствол поваленной ели.

Вдруг мужики замирают.

– Чу! Слышите, собаки лают?

Действительно, слышен приближающийся собачий лай.

– Готовьтесь, сейчас вернется! – кричит Прохор, пытаясь зарядить ружьё.

Медведь вылетает из ельника. Лайки буквально висят на его боках, пытаются остановить зверя. Но их попытки безрезультатны. Лай и вой собак, рёв раненого медведя, крики мужиков, все вокруг Ваньки. Парню хочется закрыть глаза и бежать отсюда в лес, к деревне, но он стоит, не имея сил двинуться с места.

– Собак не постреляйте! – кричит кто-то.

– Какие, к чёрту, тут собаки?! Сейчас всех порвёт зверюга! – кричит Яков Иванович и стреляет по медведю. Тот рявкает. Пуля попала, но, видно, не по месту, и медведь кидается к стрелку. Бьёт лапами, и Яков Иванович, кувыркнувшись в воздухе, падает на выворотень, под которым медведь оборудовал берлогу.

Лай собак сливается в единое целое.

Выстрел! Выстрел! Зверь кидается на Григория, отбрасывая того в снег, потом очередь доходит до сына Якова Ивановича, потом до Панкрата… Ванька лихорадочно соображает, что ему делать.

– Ванька, стреляй! – кричит дед Евсей, и его слова наконец доходят до парня.

А медведь тем временем мнёт старого охотника.

– Деда! Как стрелять-то? Тебя могу зацепить! – чуть не плачет от обиды Ванька.

– Ванюша, руби тогда. Топор есть – руби!

Ванька отбрасывает ружьё, выхватывает из-за пояса топор и в два прыжка оказывается за спиной медведя.

– Ух! – выдыхает он, как учил делать дед при колке дров. И резко бьёт топором по башке зверя, словно по берёзовой чурке. Лезвие глубоко входит в череп.

Отпустив топорище, Ванька стоит рядом с мёртвым медведем, не зная, что дальше.

– Внучок! Ты медведя скинь с меня. Да мужиков кликни на помощь. Где они там? – спокойно говорит дед Евсей. И это спокойствие и выводит Ваньку из оцепенения…

Он обводит взглядом собравшихся вокруг мужиков, отца, деда. Одежда на всех разодрана, на многих видна кровь.

– Вы же все раненые, – говорит он. – Один я не пострадал.

– На охоте всякое бывает, – говорит кто-то. А ты молодец. Так за ушами топор и вогнал. Жилу становую, хрясь – и перерубил…

– Молодец, спас деда, – выговаривает Евсей и теребит пальцами щёку внука.

– Яков Иванович, вы как? – спрашивает Прохор. – Хозяин вас вроде бы на выворотень забросил.

– Да уж. Летел по воздуху как парашютист без парашюта!

– А мне полетать не удалось, – улыбается Евсей. – Он меня со снегом и с землей смешать пытался. По-моему, это ему удалось. А, Яков?

– Судя по твоему виду, да!

– Сколько медведей добыл, такой не попадался. Вон как нас всех покатал. – Дед Евсей толкнул мёртвого медведя ногой в бок.

– А красив зверюга!

– Ничего не скажешь, хорош, – соглашаются мужики.

– Разделывать пора. Нам его ещё до деревни тащить, – достает Ванька свой охотничий нож.

– Не спеши, сынок. Дай отдышаться, раны осмотреть…

Через пару часов медведя разделали, и мужики по частям вытащили мясо к лошади. Шкуру отдали Ваньке.

– Вот, сын, и твой первый медведь, – сказал Прохор. – На всю жизнь запомнится, как ты его добыл.

– Да уж. Это точно!

Целую неделю разговоров в селе было только об этой охоте. Ванька ходил героем. Однако скоро этот случай сельчанами забудется. У них других забот хоть отбавляй. А Иван в своей жизни добудет ещё много бурых медведей. Но этот первый трофей так и останется навсегда в его памяти.

Лёшкины миллионы

Глухари перестали клевать мелкую гальку на речной косе, взлетели и расселись на росших вдоль берега соснах. Не испугавшись вывернувшей из-за поворота моторной лодки, они так и остались сидеть. Лишь старая глухарка издала предупреждающее: «кво-кво-кво-кво», когда сидящий в лодке человек, замедлив ход судёнышка, посмотрел в сторону птиц. И когда лодка скрылась за очередным поворотом, глухари по одному начали слетать на косу.

Через полчаса правивший «казанкой» будущий биолог-охотовед, а ныне студент-практикант Сашка увидел на берегу несколько покосившихся чёрных от времени избушек. Таких брошенных деревень в тайге было много. Когда-то в них жили люди, заботились о домашней скотине, обрабатывали небольшие клочки пахотной земли, отвоеванные предками у тайги, охотились, ловили рыбу. Потом деревни стали «неперспективными» и одна за другой опустели…

Сашка повернул «Казанку» к берегу, где между двух изб поднимался дым от костра, и заглушил мотор. Продолжая плыть по инерции, лодка ткнулась носом в берег. Первой из лодки выскочила собака и сразу залаяла, предупреждая хозяина, что тут чужие люди. Сашка вытащил лодку наполовину из воды, привязал цепью к валявшемуся топляку, взял ружьё, рюкзак и пошёл за собакой к костру, где должны были быть рабочие из его бригады по сбору клюквы. Здешний участок закрепил за ним директор госпромхоза, пообещав после окончания заготовки забросить на вертолёте в дальние угодья ловить соболей. Студент, что солдат, приказали – выполняй.

Что за люди в бригаде, Сашка не знал, не успел познакомиться, так как они уехали на участок на два дня раньше. Мужики сидели у костра босиком, ботинки сушились рядом. Надогнём на проволоке, привязанной к воткнутому в землю колу, висела закопчённая кастрюля, видимо найденная в одном из домов. В кипящей воде варилась клюква. На углях стояла сковорода, где жарились грибы, без всего, просто на воде. Неподалёку стояли два ведра, доверху наполненные отборной спелой ягодой.

– Привет, мужики! – поздоровался Сашка. – Я охотовед из госпромхоза. Буду у вас заготовителем. Там, в лодке, продукты: чай, медвежье мясо, картошка, водка. Приготовьте, пожалуйста, чего-нибудь на ужин. А я сбегаю за поворот реки, может, глухаря добуду. До темноты постараюсь вернуться.

Он свистнул собаку и направился вверх по реке. Но с охотой Сашке не повезло. Хотя птицы и были непуганые, но подбежавшая к ним лайка распугала весь выводок. Всё же найдя в лесу глухарку на сосне, собака принялась её облаивать. Сашка подошёл на выстрел, но тут под ногой треснул сучок. Собака отвлеклась на шум, а глухарка сразу взлетела и скрылась за деревьями. Искать других птиц смысла не было – быстро темнело. Сашка пошёл назад, выговаривая собаке:

– Тоже мне, нашла копалуху, надо было молодых глухарей искать. Они ни людей, ни собак ещё не видели, поэтому подпускают близко. Завтра молодых ищи, поняла?

Вернувшись к костру, Сашка присвистнул от удивления: на расстеленном на