Карта неба - Феликс Х. Пальма

— Инспектор Гарретт?

Юноша обернулся и с удивлением посмотрел на агента. Потом молча кивнул ему с таким видом, словно не узнал.

— Агент Клейтон… — выдавил он наконец, как будто извлек это имя из самых дальних уголков памяти, хотя они ежедневно виделись в коридорах Скотленд-Ярда.

После этого он вновь замолчал и бесстрастно уставился на обескураженного Клейтона, ожидавшего совсем иного приема. Ну, например, оживленного обмена впечатлениями по поводу ситуации или возможности объединить усилия и выработать план совместных действий, словом, чего угодно, но только не этого тревожного безразличия. Коллеги юноши, двое полицейских, одетых, в отличие от него, в форму, стояли в нескольких шагах от агента и разглядывали его с таким же холодным интересом. Не зная, что сказать, Клейтон кивнул в сторону грабителей на противоположной стороне улицы.

— Может, нужна помощь, инспектор? — предложил он.

Гарретт рассеянно взглянул на взломанный вандалами магазин.

— Нет-нет, у нас здесь все под контролем, — заверил он.

— Хорошо… — с сомнением в голосе произнес Клейтон, в то время как инспектор продолжал изучать его все с тем же возмутительным безразличием. — Ну, тогда я продолжу свой путь в Скотленд-Ярд.

— Зачем вы туда едете? — внезапно спросил юноша.

— Я должен доставить арестованного, — ответил Клейтон, недоумевая, чем вызван такой неожиданный интерес.

Гарретт медленно кивнул, и печальная усмешка искривила его губы. Затем, посчитав разговор законченным, он сделал знак своим товарищам, и они все вместе направились к велосипедному магазину походкой сомнамбул. Грабители остановились и следили за их приближением. Затем состоялся обмен репликами, и этого оказалось достаточно, чтобы злоумышленники бросили велосипеды и кинулись наутек. После этого инспектор Гарретт взглянул через плечо, чтобы убедиться, что Клейтон еще не уехал, и обнаружил, что агент за ним наблюдает. Раздраженный Клейтон отвернулся и поспешил к своему экипажу, полицейские начали подбирать разбросанные велосипеды и вносить их в магазин с таким же недовольным видом, с каким они ранее следили за действиями грабителей. Удаляясь от места происшествия, Клейтон пытался понять, чем было вызвано странное поведение полицейских и особенно молодого инспектора. Он был едва знаком с Гарреттом, но знал, что это одна из самых светлых голов в Скотленд-Ярде. Число раскрытых им преступлений, причем, как утверждала молва, делал он это, не покидая своего кабинета, поражало, равно как и его отвращение к крови. Видимо, глубокая задумчивость была единственно возможной для такой исключительно чувствительной души реакцией на вторжение, подумал Клейтон. Ситуация вывела его из себя, разрушив скрупулезные логические схемы, которые он применял, чтобы разгадать неизменно казавшиеся ему банальными преступления, и вот теперь он превратился в своего рода потерпевшего кораблекрушение, не способного ни действовать самостоятельно, ни отдавать распоряжения своим товарищам.

Пожав плечами, Клейтон сел в экипаж. Они направились прямиком в Скотленд-Ярд. Добравшись до Грейт-Джордж-стрит, они оставили экипаж напротив здания и вошли в полицейское управление, являя собой довольно странное зрелище. Впереди шел агент Клейтон, тянувший за собой человека с обезьяньей физиономией своей здоровой рукой, в то время как другая рука, наполовину раздробленная, беспомощно свисала из рукава. За ним шагал усталый и угрюмый Уэллс, обуреваемый тяжелыми мыслями о Джейн, а замыкали процессию Мюррей с Эммой, обменивавшиеся восхищенными взглядами, время от времени они затевали оживленные споры, словно шли выбирать свадебные подарки. К всеобщему удивлению, все помещения оказались пусты. Никого не было ни в главном зале, ни в примыкавших к нему кабинетах, и царившая вокруг тишина подсказывала, что во всем здании не осталось ни единой живой души. Они с опаской обошли зал, повсюду натыкаясь на вызывающие тревогу следы насилия: перевернутый стол, разбитая ударом об стену пишущая машинка, опрокинутая картотека. Но больше всего их пугали брызги крови на стенах и на полу.

— Что за дьявольщина тут приключилась? — воскликнул наконец Мюррей, растерянно рассматривая огромное пятно на стене, напоминавшее своими очертаниями Австралийский континент.

— Не знаю… — тихо проговорил Клейтон.

— А что это за запах? — спросила вдруг Эмма.

— Действительно, — подтвердил Уэллс, принюхавшись. — Пахнет чем-то мерзким.

— Похоже, запах идет сверху… — Клейтон указал на лестницу, ведущую на верхний этаж, где находились кабинеты инспекторов.

Все обменялись тревожными взглядами, понимая, что надо подняться наверх, если они хотят узнать, что там произошло. Передав пленника Мюррею, Клейтон вытащил револьвер и возглавил процессию. Они опасливо шли гуськом, и с каждой новой ступенью омерзительный запах становился все сильнее. А когда поднялись на верхний этаж, тоже совершенно пустынный, он сделался просто невыносимым. Брезгливо скривившись, Клейтон, за которым последовали остальные, прошел по коридору. По случайности смрад привел его в самый его конец, к последнему кабинету, принадлежавшему инспектору Колину Гарретту. Дверь в кабинет была закрыта, но тяжелый запах явно шел изнутри. Агент проглотил слюну, положил искореженный протез на ручку двери и окинул спутников суровым взглядом, таким образом призывая их быть готовыми ко всему. Те понимающе закивали и стали наблюдать за тем, как он пытается повернуть ручку своей искусственной рукой, поскольку его здоровая рука сжимала револьвер. Некоторое время Клейтон сражался с непокорной ручкой, истощив всеобщее терпение, но в конце концов все-таки открыл дверь. Волна жуткой вони тут же распространилась по коридору, угрожая вывернуть желудки присутствующих наизнанку. Вслед за Клейтоном они шагнули в кабинет, однако кровавое зрелище, ожидавшее их внутри, превосходило любую жестокость, с какой только приходилось им сталкиваться в жизни.

Комната была превращена в подобие бойни. Посередине они увидели наваленные друг на друга, словно мешки с мукой, более дюжины обезображенных трупов. В этой страшной куче лежали вперемешку, с искаженными лицами и выпотрошенными телами, элегантно одетые инспекторы, агенты в униформе и даже, судя по галунам, кое-кто из начальства. Бросались в глаза многочисленные раны, из которых сочилась кровь — красные ниточки, медленно сливавшиеся воедино, стекали вниз, на пол, где превращались в самый настоящий ручей, только темного цвета. Все они погибли насильственной смертью, о чем свидетельствовали перерезанные горла, раздробленные кости и зверски распоротые животы, став жертвами кого-то, кто не знал, что означает слово «жалость», зато ему было прекрасно известно слово «жестокость». У некоторых были оторваны руки или ноги и теперь в беспорядке валялись вокруг жуткой груды, наводя на мысль, что тот, кто это сделал, спрятал здесь тела убитых им в разных концах здания, причем был настолько аккуратен, что собрал все до единой части тел вплоть до крошечного кусочка легкого.

— Боже правый… — пробормотал Клейтон. — Кто мог это сделать?

— Не знаю… — сказал Уэллс, сдерживаясь, чтобы его не вырвало. — Но эти раны… Они напоминают следы от когтей какого-то зверя.