Неприятности – мое ремесло - Рэймонд Чандлер

– Отвали, Рыжий. Я занят.

Он грустно улыбнулся и ткнул меня в левый бок:

– Такая штуковина слишком выпирает под легким костюмчиком. Хочешь попасть на борт? Могу устроить, если у тебя на то причина.

– И во сколько она мне обойдется, причина?

– Пятьдесят баксов. Десятка сверху, если запачкаешь лодку.

Я отвернулся.

– Ладно, двадцать пять, – быстро поправился он. – Может, будешь возвращаться с друзьями, а?

Сделав четыре шага, я полуобернулся, бросил: «Продано» – и зашагал дальше. У подножия ярко освещенного пирса манил огнями «Зал танго», битком набитый народом, несмотря на поздний час. Я вошел, прислонился к стене. На электрическом индикаторе высвечивались выпавшие номера. Понаблюдав за игрой еще немного, я приметил, как «свой» подает сигнал ведущему, подталкивая его коленом под столом.

За спиной у меня выросла темная фигура, в нос ударил запах машинного масла. Глубокий грустный голос негромко произнес:

– Помощь понадобится?

– Ищу одну девушку, но справлюсь один, – ответил я, не оборачиваясь. – А ты чем промышляешь?

– Да так, доллар здесь, доллар там. Люблю поесть. Был копом, да выперли.

Мне это понравилось.

– Должно быть, не туда смотрел, – сказал я.

«Свой» за столом сдвинул карту, а ведущий прижал ее пальцем к нужному номеру.

Рыжий у меня за спиной усмехнулся:

– Вижу, с нашим городком ты уже познакомился. Вот так здесь все и работает. У меня лодка с подводным двигателем. Я знаю грузовой люк, который можно открыть. Там у меня один парень, которому я время от времени подбрасываю кое-какие грузы. Народу внизу у них немного. Тебя это устраивает?

Я вынул бумажник, достал двадцатку и еще пятерку, свернул и передал ему. Деньги тут же исчезли в замасленном кармане.

– Спасибо, – тихо сказал Рыжий и ушел.

Я немного подождал и двинулся следом. Потерять его было трудно даже в толпе.

Мы прошли мимо бухты со стоящими на якоре яхтами, мимо второго пирса; огней становилось все меньше, толпа редела, а потом и вовсе рассеялась. В море выступал короткий черный мол с пришвартованными по всей длине лодками. Мой проводник повернул к нему и остановился почти у самого края, возле деревянных сходней:

– Я подгоню ее сюда. Немного пошумит, пока прогреется.

– Послушай, – сказал я, – совсем забыл. Мне надо срочно позвонить одному человеку.

– Это можно. Пошли.

Он провел меня чуть дальше, снял связку ключей с ремня и открыл висячий замок. Потом поднял крышку, достал телефонную трубку и поднес к уху.

– Смотри-ка, еще работает, – ухмыльнулся Рыжий. – Должно быть, какое-то жулье устроило. Не забудьте потом замок защелкнуть.

Он бесшумно растворился в темноте. Минут десять я слушал, как плещутся волны о сваи пирса да носятся над водой чайки. Где-то далеко взревел мотор. Через несколько минут шум внезапно оборвался. Прошло какое-то время. Что-то ткнулось в мол у нижнего края лестницы. Негромкий голос произнес:

– Все готово.

Я поспешил к телефону, набрал номер и попросил шефа Фулвайдера. Он ушел домой. Я набрал другой номер, попал на какую-то женщину, попросил шефа и сказал, что звоню из управления.

И снова пришлось ждать. Наконец раздался знакомый голос толстяка. Говорил он так, словно катал во рту печеную картошку.

– Да? Не дадут человеку поесть. Кто это?

– Кармади, шеф. Сейнт на «Монтечито». Жаль, что это не в вашей компетенции.

Он заорал как сумасшедший. Я повесил трубку, убрал телефон в оцинкованную кабинку и защелкнул замок. Спустился по лестнице к Рыжему.

Большая скоростная моторка заскользила по темной маслянистой воде. Шума от выхлопа почти не было, только за бортом вскипали пузырьки.

Городские огни снова слились в желтое пятно над черной водой, а со стороны океана снова приближались, увеличиваясь и круглея, яркие иллюминаторы «Монтечито».

На обращенном к океану борту «Монтечито» прожекторов не было. Рыжий сбросил обороты до минимума, свернул под нависающий выступ кормы и проскользнул вдоль грязной обшивки с осторожной уверенностью клубного завсегдатая, прокладывающего путь через вестибюль отеля.

Высоко над нами проступали контуры двойных железных дверей; рядом – покрытые мерзкой слизью звенья несущей цепи. Моторка терлась о старую обшивку корабля, и под ногами у нас плескалась морская вода. Тень экс-копа встала надо мной. Свернутая в моток веревка улетела в темноту, зацепилась за что-то и упала в лодку. Рыжий натянул ее потуже и обмотал вокруг чего-то на капоте двигателя.

– Прыгает, как лошадь на скачках. Придется лезть наверх.

Я взялся за руль, чтобы удержать лодку у скользкой кормы, а Рыжий ухватился за перекладину плотно прилегающей к обшивке железной лестницы, подтянулся и пополз вверх, сопя и упираясь кедами в скользкие, мокрые ступеньки.

Немного погодя вверху что-то заскрипело, и в туманный воздух просочился немощный лучик желтоватого света. Контуры двери обозначились яснее, и на их фоне голова Рыжего.

За ним полез я. Дело оказалось совсем не легкое. Закончился путь в вонючем, замусоренном трюме, забитом какими-то ящиками и бочонками. В темных углах шуршали и скреблись невидимые крысы. Рыжий наклонился и прошептал мне на ухо:

– Отсюда пройдем в котельную. У них там вспомогательный котел для горячей воды и генераторов. И только один парень. С ним я справлюсь. Команда пашет наверху. В котельной у них вентилятор без решетки. Выходит на палубу. А уж дальше смотри сам.

– У тебя, должно быть, родственники на борту.

– Какое там! Просто когда толчешься на берегу, узнаешь всякое. А может, я из тех ребят, что надумали опрокинуть это корыто. Ты скоро вернешься?

– Бухнусь со шлюпочной палубы – услышишь. Держи.

Я выудил из бумажника еще пару бумажек и сунул ему.

Он покачал головой:

– Ладно. Это будет за обратный проезд.

– Плачу вперед. Даже если не потребуется. Бери «зелень», пока я не расплакался.

– Ну… спасибо, приятель. Ты мужик правильный.

Мы пролезли мимо бочонков и ящиков. Желтый свет шел из коридорчика, который вел к узкой железной двери. Мы пробрались по трапу, спустились по скользкой от масла стальной лесенке и двинулись дальше между грудами железа на приглушенное шипение мазутных форсунок.

Свернув за угол, мы увидели маленького грязного итальянца в фиолетовой шелковой рубашке, сидевшего на перевязанном проволокой конторском стуле под голой лампочкой и читавшего газету в очках в железной оправе.

– Привет, коротышка, – негромко сказал Рыжий. – Как твои маленькие бамбини?