Расщепление. Беда - Фэй Уэлдон

Так стало совершенно очевидно, что проточная вода — про которую у Спайсера в книге по теотерапии написано, что она наряду с лунным светом, браслетами и обручами целительна для Геры, — и в самом деле сделала свое целебное дело, хотя вот браслеты и обручи, будучи дарами отравленными, принесенными не от чистого сердца, чуть-чуть не отправили меня на тот свет. Просто надо было принять душ, только и всего. Почему я так не хотела быть Герой — для которой характерны хитрость, слабость, легковерие, стыд, застенчивость, ревность, использование секса как оружия, и так далее, и тому подобное, — теперь ума не приложу. Если все мы представляем собой только ряд разных определении, тогда одна архетипическая богиня ничем не лучше другой, лишь бы не вмешивалась ненасытная супруга Сатурна Рея. Но без нее, конечно, не обошлось.

Я теперь разжалована из специальной терапии в легкую терапию, и меня здесь только откармливают, и все; разрешается даже звонить по телефону, правда, он сейчас испорчен. «Как называется эта палата?» — поинтересовалась я у нянечки, которая мне в этом призналась. «Олимп», — ответила она. — Нас частично финансирует одна спортивная фирма. В этой больнице нужно иметь спонсоров».

Я почти воочию вижу, как Пегас, так долго бывший пленником в недужном теле Медузы, взмывает ввысь над изножьем моей кровати, распустив в небе белые крылья, летит над Олимпом и пропадает в пространстве, унося мою душу для сохранности с собой.

Спайсер. Снова существующий реально.

— К тебе два посетителя, — объявляет сестра Маккензи, тоже переведенная в легкую терпию, на отдых. — Если с этими двумя ты уже пообщалась, можно впустить ту парочку.

— Привет, ма, — говорит Сюзан.

— Привет, Анетта, — говорит Джейсон.

— Очень жаль, что так получилось с малышкой, — сказала Сюзан. — Когда тебя выпишут?

— Через неделю, наверно, — ответила Анетта. — Как вы там без меня?

— В порядке, — заверила ее Сюзан. — Вот только бабушка не позволяет уносить еду к себе в комнату.

— А дед возит нас искать окаменелости на обрыве над морем, — пожаловался Джейсон. — Скукотища.

— И в школу приходится ездить на такси, — добавила Сюзан. — Народ видит.

— Но мы просим водителя выпустить нас на углу, так что не видит, — уточнил Джейсон.

— И я не ела ни кусочка пиццы с тех пор, как ты сюда забралась, — пожаловалась Сюзан.

— А диск с играми на моем компьютере испортился, и бабушка не хочет покупать новый, потому что дорого, — возмущенно сообщил Джейсон. — Мне совершенно нечего делать.

— То есть, выходит, вы все это время жили не дома, и Спайсер за вами не смотрел? Вас, оказывается, взяла к себе бабушка?

— Спайсер тоже не совсем хорошо себя чувствует, — объяснила Сюзан. — У его фирмы неприятности. Он говорит, что, возможно, придется объявить банкротство. Это как-то связано с «Британскими железными дорогами».

— Я поставила звуковой сигнал тонометра на 160/110, — сказала сестра Маккензи. — Если дойдет до этих показателей, то он запищит, и тогда дети должны уйти. Постарайтесь не расстраивать маму больше, чем совершенно необходимо.

— Я ее не расстраиваю, — возразила Сюзан. — Она наша мать. Мы вводим ее в курс дел. А Джейсон вообще не может ее расстроить, потому что он занят своей электронной игрой.

— Я уже на шестом уровне, — похвастался Джейсон.

— Спайсер не говорил, когда он собирается меня навестить? — спросила Анетта.

— Он придет сегодня вечером, — ответила Сюзан. — Сюда пускают только по двое, и он сказал, чтобы сначала пошли мы.

— Как он выглядит? — спросила Анетта.

— Обыкновенно, — ответила Сюзан. — Вы будете разводиться?

— Откуда ты взяла? Конечно, нет.

— Может быть, стоит развестись, — заметила Сюзан. — У тебя здесь вид совсем другой. Гораздо моложе. И на лице такое особенное, напряженное выражение, будто ты все время ждешь, что тебя сейчас кто-то ударит.

— Не говори глупостей.

— Бабушка тоже на Спайсера ужасно зла, — сказала Сюзан. — Говорит, что он ей должен кучу денег. Твердит об этом с утра до вечера. Хорошо бы тебя уже отсюда выписали, чтобы ты вернулась домой и все уладила.

— У бабушки жить не особенно приятно, — произнес Джейсон, не отрываясь от игры.

— Я думала, ты играешь и ничего не слышишь, — сказала Сюзан. — Когда я к тебе обращаюсь, ты как глухой. Что же это вдруг с тобой случилось?

— Я много чего слышу, о чем ты даже и не знаешь, — ответил Джейсон. — «Жизнь на Белла-Крезент — это один сплошной непрерывный скандал». Тьфу, черт! Промах. Опять вернулся на пятый уровень.

— Вам лучше теперь уйти, дети, — сказала сестра Маккензи. — Аппарат подает сигналы, слышите? Если дети оказывают такое действие, что будет, когда появится муж?

— Здравствуй, дорогая!

— О, Спайсер! Как давно мы не виделись. Я очень по тебе скучала. Наша бедненькая малышка… Так жалко.

— Ты не виновата, — сказал Спайсер. — Чем скорее ты отсюда выберешься, тем лучше.

— Мне сказали, еще несколько дней.

— Вполне возможно, что это больничная обстановка плохо влияет на твое состояние. Если бы таксист не привез тебя сюда, а доставил домой, может быть, ничего бы и не случилось.

— Я думаю, это не совсем так, Спайсер.

— Что мы вообще знаем? Только то, что врачи считают нужным нам сообщить. Ну да что сделано, то сделано. Теперь будем подбирать осколки.

— Сюзан говорит, у тебя неприятности на работе?

— Пустяки Не бери в голову, — отмахнулся Спайсер. — Ты чудесно выглядишь, Анетта. Я бы сказал, пышешь здоровьем. Просто сияешь.

— Это потому, что я очень рада тебя видеть.

— Может, выпишешься под расписку? — предложил Спайсер. — И поедем домой прямо сейчас.

— Тут ко мне были так внимательны, я бы не хотела их обижать, — ответила Анетта.

— Не хочешь домой, ко мне?

— Конечно, хочу, Спайсер.

— Доктор Герман предупреждал, что у тебя может быстро выработаться зависимость от больницы как от родительской фигуры, замещающей отца. И похоже, что и вправду дело пахнет этим, — заметил Спайсер.

— Просто я не хочу опять заболеть, Спайсер, — сказала Анетта.

— Тем больше резона освободиться отсюда и как можно скорее обратиться к психотерапевтам.

— Психотерапия настигает человека и в больнице, Спайсер. Ты даже не представляешь себе. Она заливает все, как волна-цунами.

— Да, мало что переменилось, Анетта, — сказал Спайсер. — Ты по-прежнему готова на все ради красного словца. Твоя книга получила несколько препубликационных отзывов. Тебе будет приятно узнать, что, по всеобщему мнению, она очень остроумно написана.