Небесная милиция - Петр Завертаев

— Пустите! — коротко взвизгнула Анечка, но Обиходов поймал ее губы своими губами. Она попыталась его оттолкнуть, выпустила собранное на своей груди одеяло, оно распахнулось и опало, как тяжелый занавес. Обиходов сквозь рубашку почувствовал ее наготу.

— Пусти… — Анечка на секунду освободила губы, но он снова перехватил их.

Обиходов хотел подхватить девушку на руки, не размыкая объятий, он слегка наклонился и сделал шаг вперед. Ноги запутались в упавшем одеяле, Обиходов споткнулся и потерял равновесие. «Опять?!» — мелькнуло в голове. Падая, он успел перевернуться так, чтобы принять удар об пол на себя, но рук не разжал и даже губ ее не отпустил, наоборот, он впился в них еще крепче, словно силой поцелуя рассчитывая удержаться от падения. Он не выпустил ее губ даже тогда, когда неловко упав на руку, застонал от резкой боли.

Через полчаса они лежали в постели. Обиходов курил, пуская дым в потолок. Нужно было что-то говорить. Теперь, когда все произошло, снова нужны были какие-то слова. Первой молчание нарушила Анечка.

— Рука не болит? — спросила она.

— Нет, уже не болит, — сказал Обиходов и, помолчав, добавил. — Кажется, мы лампу разбили.

— Пустяки, — сказала Анечка.

Еще помолчали.

— Тебе нужно уходить, — сказала Анечка.

— Хорошо, — согласился Обиходов.

Пахло навозом, сухой травой, нагретой солнцем кожей и полевыми цветами. Запах из детства, от каникул у бабушки в деревне, почти забытый. Жесткие сухие травинки и комья высохшей земли похрустывали под ногами при ходьбе. В воздухе звенели комары, ленивые и некровожадные, разморенные жарой. Ожидая Анечку, Обиходов решил прогуляться по красно- бурой тропинке за ограду фермы, туда, где блестела вода. Сильно заросший канал, разливался там в небольшое озерцо с травяными островками, больше похожее на болото. Анечка сказала, что туда прилетают фламинго. Но только не сейчас, а весной. Обиходову захотелось поближе увидеть место, куда пусть не сейчас, но все-таки прилетают фламинго. Вода в канале была рыжеватого цвета. Так и манила потрогать ее рукой. Обиходов с наслаждением запустил руку в воду, спугнув мелкую рыбешку и головастиков, которые сначала отпрянули, а потом, опомнившись, дружно кинулись обратно.

Впереди, справа и слева тянулась заросшая высокой травой степь с редкими зелеными рощицами. Даже не верится, что это Франция. Нижняя Волга какая-то. Кажется, вот-вот выплывет из-за излучины канала лодка-«казанка» с рыбачком в камуфляже, припозднившимся с проверкой выставленных на ночь сетей, а в поле сипло заурчит мотором старенький трактор «беларусь». Но не выплывет и не заурчит. Франция. Воздух другой, более прозрачный что ли, отчего краски кажутся ярче, и небо другое, высокое, глянцево голубое, как на открытке. И солнце гораздо более жесткое. Это солнце свело с ума Ван Гога и обратило в бегство его приятеля Гогена. Оба они жили совсем недалеко отсюда, в Арле. Левандовский предупреждал, что каждые десять минут нужно делать глоток воды, иначе солнечный удар гарантирован. Сам Левандовский на ферму не поехал. Опасаясь «человека из черного „рено“», он решил до вечера с территории Центра не выходить. Обиходов сделал глоток теплой воды из пластиковой бутылки. Еще немного плеснул себе на макушку. Со здешним солнцем и вправду шутить не стоило.

— Георгий! Георгий! — услышал он голос Анечки.

Она стояла у ограды фермы и махала ему рукой. Обиходов помахал в ответ и пошел к ней. Он заметил, что Анечка успела переодеться. На ней были широченные штаны из грубой ткани, ковбойские сапоги и ярко-красная рубашка. — Тебе очень идет этот наряд, — искренне восхитился Обиходов, когда подошел. — Настоящая амазонка!

— Женских седел в Камарге не признают, — улыбнулась Анечка. — Пойдем, я познакомлю тебя с Кристофом. Это хозяин фермы и мой большой друг.

— Ты здесь часто бываешь? — спросил Обиходов.

— Каждые выходные, даже чаще. Всегда, когда у меня есть несколько часов свободных я еду сюда. Ты ездишь верхом?

— Ну, пару раз пробовал, — ответил Обиходов. — В Сокольниках. В общей сложности проскакал метров триста. Если нужно объезжать мустангов, можете на меня рассчитывать.

— Мустангов здесь нет, — улыбнулась Анечка, — зато есть чудесные камаргские лошади. Они все белые. Это специальная порода. Правда, красавицы?

Обиходов посмотрел в сторону дощатого навеса, под которым стояли рядком десяток лошадей, холеных, откормленных, необычной светло-серой масти. Лошади меланхолично махали хвостами и с достоинством покачивали головами, словно негромко обсуждали между собой прибывших гостей.

В дальнем конце просторного двора, размером с футбольное поле, два молодых парня разводили костер из деревянных ящиков. Анечка помахала им рукой, парни заулыбались и помахали в ответ. Обиходов тоже помахал рукой.

— Зачем костер? — спросил он.

— Сейчас будут клеймить молодых бычков, — объяснила Анечка. — На ферме Кристофа выращивают быков. Лучшие из них будут потом участвовать в курс камаргез.

— А остальные станут зрителями? — пошутил Обиходов.

— Остальные станут знаменитой камаргской говядиной, — ответила Анечка. — Такой закон, — кто не герой, тот идет на мясо.

Рядом с приземистой постройкой из белого камня, напоминавшей авиационный ангар, росло большое дерево. В тени его расположилась колоритная группа людей. Мужчины и женщины, одетые так же, как Анечка, в широкие брюки, сапоги и цветастые рубахи.

Анечка по-французски представила им Обиходова: «Это мой друг Жорж, он из Москвы». Загорелые лица осветились белозубыми улыбками. «Салют, Жорж!».

— Это Кристоф, хозяин фермы, — сказала Анечка.

Обиходов пожал руку крупному лысому мужчине лет пятидесяти пяти. У Кристофа был вид вожака львиного прайда. В его ясных, небесно-голубых глазах чувствовалась огромная гипнотическая сила: если ты друг, будь спокоен, ты в безопасности, если враг — лучше тебе сразу исчезнуть, испариться.

— Это Гастон, младший брат Кристофа.

Обиходов пожал руку человеку похожему на слегка уменьшенную копию Кристофа, будто из уважения к старшему брату Гастон старался казаться чуть меньше, чем он есть на самом деле. В качестве компенсации за это Гастон получил от судьбы подарок — пусть не очень густую, но все-таки шевелюру, которую скрывал под кепкой.

— Это Робер, племянник. Это Жиль, еще племянник. Это Франсуа, тоже племянник.

После того, как Анечка представила всех мужчин, Обиходов незаметно перевел дух. Его правая рука совершенно занемела от медвежьих рукопожатий.

— А это дочери Кристофа — Амели, Сюзанна и Катрин.

На Обиходова, улыбаясь смотрели три деревенские девицы, крепкие, румяные, кровь с молоком. В присутствии папаши- льва Обиходов оставил безответными их игривые взгляды. Он галантно поцеловал ручки всем по очереди, чем вызвал добродушные усмешки мужчин.