Парасомния - Д. В. Ковальски

и больше не шевелился. Он не умер, но стал подобен собственным марионеткам. Его личность была уничтожена.

Велес склонился над ним. Он что-то шептал и гладил старика по голове. Затем встал, зло посмотрел на убийцу своего хозяина, но когда тот замахнулся на него, быстро скрылся за дверью у дальней стены.

Сержант Оливер Хилл посмотрел на остатки жителей города. Он надеялся на то, что поражение Баро избавит их от зачарованного состояния. Но это не помогло. Они так и стояли, разинув рты и запрокинув головы. Они уснули и вряд ли теперь уже проснутся. Неизвестно, кому в итоге повезло больше: тем, кто умер первым и не застал всего этого ужаса, или тем, кто в погоне за выживанием оказался во власти Баро.

Эван подошел к Августу и похлопал его по плечу. Приступ удалось сдержать, и теперь он чувствовал себя просто отлично впервые за долгое время.

– Доктор Морган, вы не представляете, как я рад тому, что вы живы.

Рука Августа действовала молниеносно. Он выхватил из рук Эвана пистолет с двумя дулами.

– Августа здесь нет, – ответил Фергус и выстрелил в висок.

Словно внутри взорвали динамит, голова Эвана разлетелась на частицы. Тело рухнуло к ногам Норы.

– Где Оливия? – Фергус обратился к Норе.

Увиденное парализовало ее. Она хотела бежать, но не могла сдвинуть стопу даже на дюйм.

Сержант выхватил револьвер, не так ловко, как делал правой, но все же достаточно быстро, чтобы опустошить барабан. Пуля одна за одной вошли в тело, некогда принадлежавшее Августу. На его лице появилась улыбка. Фергус в два шага оказался рядом с Оливером и ударил его локтем в челюсть. От небывалой мощи тот отлетел назад, упав без чувств.

Август посмотрел на Нору глазами Фергуса. Она знала взгляд доктора, красивый, с ноткой печали. Сейчас на нее смотрел зверь.

– Где девочка?

– Я не знаю, – сдерживая слезы, ответила Нора. Она действительно не знала. Но догадывалась о том, где Баро держал девочку.

– Тебе лучше сказать мне, если не хочешь повторить их судьбу.

Нора не заметила, как метнула взгляд на дверь, куда убежал Велес. Она не была уверена, что девочка там. Для Фергуса этого оказалось достаточно, он обернулся, посмотрел на дверь, затем повернулся к Норе.

– Умница, – сказал он с улыбкой.

Нора с криком бросилась на него. Она не отдавала отчета своим действиям, ею управляли адреналин и желание защитить девочку. Но этого было недостаточно. Фергус ударил ее кулаком в живот. Она отлетела и упала без сознания.

Фергус вошел в комнату, которая вовсе не походила на церковное помещение. Баро здесь все устроил под себя. В углу стояло мягкое кресло с пуфом для ног. Был стол, на котором стояли графин с вином и бокалы. Книжные полки с десятками книг. Комната была жилой. У дальней стены под расписным витражом стояла кровать, на которой спала Оливия.

– Дух первой крови, – сказал Фергус и шагнул к кровати.

Из-под кровати, словно цепной пес, выскочил Велес и бросился на Фергуса. Он старался подпрыгнуть повыше, чтобы разодрать ему глаза, но доставал едва ли до шеи. Фергус выругался и пнул его. Велес поднялся на ноги. Из его носа текла кровь, на которую он не обращал внимания. Велес зарычал и прыгнул на Фергуса, укусив того за ладонь. Фергус поднял руку, смотря на странное маленькое создание. На коже в местах укуса проступили капли крови.

– Сдохни, шавка, – крикнул Фергус и ударил свободной рукой Велеса по голове.

Из уха брызнула кровь. Он был уверен, что сейчас тот обмякнет и отпустит руку, но нет, Велес сильнее сжал зубы. Фергус продолжал бить рукой, выкрикивая ругательства. Он никак не ожидал такого упорства от этого мелкого создания.

Велес сквозь боль сжимал челюсть. Он не мог простить смерти своего хозяина, но еще больше он переживал за девочку. Она была так прекрасна и беззащитна. У нее, кроме Велеса, никакой защиты не осталось. Сдаться сейчас было бы подло. Одной рукой Велесу удалось дотянуться до лица Фергуса, но тот перехватил ее и сломал. Велес взвыл, но челюсть не разжал.

– Будь ты проклят, – выкрикнул Фергус и ударил маленькое туловище об стену. Раздался хруст, Велес застонал, сил у него не осталось. Он обмяк и рухнул замертво.

Фергус наступил на голову.

– Лучше бы ты сидел в своей конуре, – сказал он и надавил до хруста.

Громкий шум борьбы разбудил Оливию. Она подняла дрожащие веки. Сил на то, чтобы шевелить телом, не было. Состояние ее еще не достигло критического момента, но уже было близко к этому. Одна дурная ночь, и девочка могла вернуться в то же состояние, при котором состоялась их первая встреча с доктором из Лондона. Но сейчас ей удавалось хранить ясность ума и способность говорить. Она медленно повернула голову. На ее лице появилась едва заметная улыбка.

– Доктор Морган, я рада вас видеть, – тихо сказала девочка.

Фергус переступил через Велеса и подошел к ней.

– Здравствуй девочка, поверь, я рад гораздо больше, – ответил Фергус, смотря на нее глазами Августа.

Фергус медленно достал клинок и занес его над девочкой.

 10

Ричард бежал по темному коридору сознания Августа. Все, что требовалось, это отыскать частицы личности молодого доктора и постараться вернуть ему власть над своим телом. Фергус, опьяненный свободой и новым молодым, пусть и истощенным телом, загнал его в самый дальний угол, из которого пути обратно не было. Ричард бежал и думал о своей племяннице, девочке, ставшей невольным участником тяжелых событий. Событий, случившихся из-за слепых амбиций Ричарда. Он это понимал, и не было ни минуты, чтобы он себя за это не корил. Всему виной его глупое желание что-то доказать своему отцу.

Ричард представлял, как могла сложиться его жизнь, не окажись он запечатан сперва в теле своего дяди, а затем в мальчике из Индии. Он видел свое несбывшееся будущее, в котором достойно продолжил дело отца, плясал с прекрасной розовощекой девушкой на свадьбе Саманты, держал на руках маленькую Оливию. Сейчас она в том же возрасте, что был Ричард, только она не совершала глупостей, она взяла только лучшее от семьи Кимбол. Хотя, может, это черта досталась ей от отца.

Несмотря на то, что демоны, плененные клинком, были похожи на мутные темные сферы с неровными краями и пульсирующей серой массой внутри, Ричард видел себя таким, каким хотел видеть. Таким быть мог только он, возможно, оттого, что он был первым, либо же вмешалась фамильная связь. Потому что дядя тоже имел привычную форму.

Куда идти, он