Марш! Марш! Люди и лошади в наполеоновских войнах - Мурат Магометович Куриев

одна из них. Позвать его в армию логично и правильно – но доверить ему общее руководство на поле боя?

Нея, безусловно, следовало направлять. Храбрость храбростью, но на поле Ватерлоо голова была явно важнее сердца. Наполеон же периодически вообще выпадал. Да, он плохо себя чувствовал, но что делать его генералам? Император вроде здесь, а с четкими распоряжениями – беда. Он либо не отдает их, либо сильно запаздывает. Не тот? Не тот. Кто отправил Груши в погоню за Блюхером слишком поздно? Кто велел ему ждать дальнейших инструкций? Страх Груши нарушить приказ, который он уже имел, приведет к печальным последствиям.

…Последнее конкретное указание Ней получил в половине четвертого. Взять Ла-Э-Сэнт, один из главных опорных пунктов союзников. Маршал командует на поле боя. Он может принимать решение самостоятельно? Вне всяких сомнений. И он хочет добиться победы. Все, дальше ни о чем спорить не нужно.

…Французская пехота яростно атаковала и теснила противника. В какой-то момент Веллингтон решил отправить подальше в тыл пленных и раненых. «Толпа», с учетом сопровождения, получилась приличная. И Ней подумал – они отступают. Снова вопрос – мог? Конечно же, мог. Лучше было бы дождаться подтверждений, и в прежние времена маршал, скорее всего, так и сделал бы. А сделал он в стиле Нея, которого в армию позвали в последний момент. Хотя и по правилам. Отступающего противника должна добивать кавалерия, Ней послал вперед кавалерию.

То, что впоследствии назовут атакой Нея, состоит, вообще-то, из нескольких атак. Следовали они одна за другой, практически непрерывно. Это, по сути, отдельная и цельная фаза битвы. Потому она и называется атакой Нея. Несколько раз маршал водил кавалерию вперед сам, лично. В какой из его атак он потерял шляпу?

Едва ли не в первой. Сюжет, который очень любят художники и производители военно-исторической миниатюры.

Как последние решают вопрос с достоверностью? Прикрепляют шляпу к седлу. Дескать, слетела, а он и внимания не обратил. Несется дальше, с саблей в руке. Саблю он тоже сломает, как минимум раз. В атаках под Неем были убиты три его собственных лошади, а всего в этот день – пять. И – ни царапины! Это называется судьба. А рыжеволосый всадник без шляпы, который ведет кавалеристов вперед, станет очередным символом. На полотне панорамы он так и изображен.

…Наполеон категорически не признавал наличие у Веллингтона полководческих талантов. По понятной причине. В качестве примера император называл «ужасную позицию», которую герцог выбрал для сражения 18 июня 1815 года. Зря он так. В чем, в чем, а уж в выборе позиции Веллингтон был настоящим мастером. Неудача атаки Нея тому наглядное подтверждение.

Еще перед ее началом к маршалу пришел генерал Делор, одна из бригад которого, генерала Фарена дю Кро (две дивизии кирасир), получила приказ выдвигаться к плато. Делор поделился с Неем своими соображения. Кавалерии предстоит атаковать на холмистой местности, что сильно затрудняет ее продвижение. И всадники будут терять темп, и лошади уставать. Кроме того, Делор едва ли не первым задал вопрос, который до сих пор интересует всех. Как можно атаковать без поддержки пехоты? Ней на него не ответил, доводам Делора не внял. Вперед!

Все, что произошло дальше, легко можно описать одной фразой. Французская кавалерия атаковала каре союзников и успеха не добилась. Остальное – красочные и драматичные детали. «Сверкающие на солнце кирасы», крики английских сержантов «Стреляйте по лошадям!»… Каре против конницы – лейтмотив Ватерлоо.

Каре выстояли. В искусстве стоять до конца, держать позицию с британцами мало кто сравнится. Кроме того, они очень хорошо умели стрелять, наверное – лучше всех. И их главнокомандующий все время был рядом. Фактор присутствия сыграл огромную роль. Спокойный, не теряющий хладнокровия Веллингтон вдохновлял своих солдат.

Французам явно не хватало именно хладнокровия. У всех будто случился приступ горячки. На войне эта болезнь особенно опасна.

Эрик Перрен, автор прекрасной книги о маршале Нее, подробно рассуждает о настроении и приводит очень хороший пример. Полковник Антуан-Фортюне де Брак, служивший в гвардейской кавалерии, вспоминал, что гвардейские полки буквально «кипели» от нетерпения. Уже став на позицию, уланы постоянно выскакивали вперед, чтобы рассмотреть, что происходит на поле боя. Какие нетерпеливые! По мнению Перрена, Ней чувствовал эти настроения и тоже им в каком-то смысле поддался. Вполне можно согласиться.

Самым авторитетным из кавалерийских командиров в тот день был Келлерман. У него (что редкость) хорошие отношения с Неем. Потому при Катр-Бра генерал недолго спорил с маршалом, выполнил приказ, хотя свои соображения у него имелись. Про Келлермана мы уже кое-что знаем. Природная вспыльчивость в нем каким-то образом сочеталась со способностью на редкость трезво оценивать ситуацию. Келлерману, как Делору, совсем не понравилась идея атаковать без поддержки пехоты на сильно пересеченной местности. В этот раз он не стал ничего говорить Нею, но, на всякий случай, расположил карабинеров отдельно. Приказал не двигаться с места без получения его распоряжения. Дойдет очередь и до них. Да почти вся кавалерия поучаствует в атаке Нея.

Сколько всего было атак? Считается, одиннадцать или двенадцать. В течение примерно двух часов. Как? Кто? За кем? Почему? На простые вопросы нет точных ответов. Точнее, так. Цепочка ответов постоянно будет распадаться. Есть главная причина – чью сторону выбрать, Наполеона или Нея? По отдельным эпизодам есть разные версии. Сумбур, как и сама атака Нея.

Первыми пошли вперед кирасиры Мийо. Да. Их поддержала гвардейская кавалерия Лефевра-Денуэтта? Поддавшись пресловутому настроению? Многие так и пишут. Потом Ней гнал и гнал вперед кавалерию? Время для сцены, которая обязательно присутствует во всех книгах про Ватерлоо.

Наполеон наблюдает за бесплодными атаками Нея в подзорную трубу. Рядом с ним – его начальник штаба маршал Сульт. Ней с Сультом, кстати, друг друга терпеть не могли. Обычное дело для маршалов. Наполеон опускает трубу и обращается к Сульту:

– Что он делает? (Вариант: «Что творит этот безумец?»)

– Он компрометирует нас так же, как под Йеной. (Сульт сказал то, что должен был сказать такой человек, как Сульт.)

– Несчастный! Он уже второй раз за три дня ставит под угрозу судьбу Франции. (Первый – Катр-Бра, и там вины императора в разы больше, чем Нея.)

А дальше император якобы говорит следующее: «Теперь, когда он начал наступление, нам не остается ничего, кроме как поддержать его».

Поддержать? Может, послать, наконец, вперед и пехоту? Нет. Еще кавалерию, еще! Как мог столь великий полководец, как Наполеон, поддержать ошибку? Оправдание находят, резон в нем есть. Император полагал, что пехота противника вот-вот сломается под ударами кавалерии. Она устала, она