Марш! Марш! Люди и лошади в наполеоновских войнах - Мурат Магометович Куриев

Под одним garde d’honneur (солдатом Почетной гвардии Наполеона) в красном кивере был серый конь. Так как мне нужно было добыть лошадь, то я погнался за ним. Garde d’honneur скакал во весь дух, а я за ним с обнаженной шпагой, но не мог нагнать его. Вскоре обскакал нас обоих один кавалергардский унтер-офицер; он был Уварова эскадрона и назывался Чугунным. Имя сие приличествовало его росту и силе. Поравнявшись с французом, он ударил его палашом по лицу так, что разрубил ему кивер и сделал на лице глубокую рану от правого виска вниз к левой стороне подбородка. Француз свалился без чувств».

Снова воспоминания Муравьева. Что ж, надо признать, что последняя атака союзной кавалерии сильно походила на избиение. Императору Александру даже пришлось вмешаться. Он поспешил к месту событий с небольшим конвоем и, согласно легенде, произнес фразу «Я хочу их пощадить». Пощадили. Уж в чем, в чем, а в благородстве по отношению к поверженному противнику русский царь превосходил всех монархов той эпохи.

Битва при Фер-Шампенуазе завершилась. Сражение, которое выиграла кавалерия. Много там было всего. И присутствие августейших особ, и триумф русской гвардейской конницы. Но главное – путь на Париж открыт…

Разбитые при Фер-Шампенуазе Мармон и Мортье увели остатки своих войск к столице. Оба маршала, как и маршал Монсей, приняли участие в обороне Парижа. Как и национальные гвардейцы, и многие парижане. Это тоже была настоящая битва, жестокая и кровавая. Хотя и недолгая.

…Флигель-адъютант русского императора полковник Михаил Орлов в 17 лет оказался одним из немногих кавалергардов, кто уцелел во время атаки при Аустерлице. Именно его, человека военного, хотя и имевшего опыт дипломатической службы, Александр I отправил на переговоры с французскими маршалами с напутствием: «Ступайте, я даю вам право остановить огонь везде, где вы сочтете это нужным. И для того, чтобы предупредить и отвратить все бедствия, облекаю вас властью, не подвергаясь никакой ответственности, прекращать самые решительные атаки, даже обещающие полную победу. Париж, лишенный своих рассеянных защитников и своего великого мужа, не будет в состоянии противиться. Я твердо убежден в этом. Богу, который даровал мне могущество и победу, угодно, чтобы я воспользовался тем и другим только для дарования мира и спокойствия Европе. Если мы можем приобресть этот мир не сражаясь, тем лучше; если же нет, то уступим необходимости, станем сражаться, потому что волей или неволей, с бою или парадным маршем, на развалинах или во дворцах, но Европа должна ныне же ночевать в Париже».

В 2 часа ночи 31 марта 1814 года Мармон и Мортье одобрили составленные Орловым условия капитуляции. Маршалам разрешили беспрепятственно вывести войска из города. Кто сумел бы добиться большего? Только несчастный Мармон так и остался навсегда «предателем»…

Глава пятая

Scotland Forever! Ватерлоо

Мир еще не привык к тому, что он где-то там, а он уже снова здесь. «Сто дней» Наполеона – одна из самых ярких страниц в истории. Чудесное возвращение, короткий путь к невероятной драме. Эпоха Наполеона просто обязана была завершиться таким событием, как Ватерлоо. ЕГО последняя битва… От первой до последней минуты любой эпизод – легенда. Знаменитых кавалерийских атак – сразу две. И какие! Здесь выбирать нельзя, ведь это – Ватерлоо. Так и будет. Две. В хронологическом порядке.

___

После Ватерлоо сержант 2-го Королевского Северо-Британского полка («Шотландских Серых») Чарльз Юарт стал национальным героем Шотландии. В 1816-м, в годовщину славной победы, в Эдинбурге по этому поводу состоялся званый обед. Другой великий шотландец, писатель Вальтер Скотт, предложил Юарту произнести тост и вспомнить тот самый эпизод. Юарт, человек по природе скромный, вежливо отказался и сказал что-то вроде «я бы лучше еще раз поучаствовал в Ватерлоо, чем выступать перед столь уважаемой и многочисленной аудиторией». Что ж, мы расскажем за Юарта. Пока лишь намекнем, что слава свалилась на сержанта благодаря его участию в одной из тех самых атак. Первой.

Полк «Шотландских Серых» знают не только любители наполеоновских войн. Конечно, благодаря хорошо известной сцене в фильме Сергея Бондарчука «Ватерлоо». Могучие всадники на серых и белых конях, снято с разных ракурсов, замедляя, ускоряя… Фантастика! Многие, в том числе и авторы книги, считают, что это лучшая сцена атаки кавалерии в истории мирового кинематографа. Юарта среди летящих на всем скаку всадников не различишь, зато есть другой герой битвы, генерал-майор Уильям Понсонби. Именно он командовал так называемой Объединенной бригадой, в состав которой входили «Серые».

Понсонби – кавалерист опытный. Он сражался на Пиренеях, пользовался доверием у самого Веллингтона. В январе 1814-го генерал неожиданно оставил свою бригаду. То ли хотел уделять больше внимания семье, то ли решил заняться политикой. Род Понсонби по традиции играл большую роль в политической жизни Ирландии. В светской, впрочем, тоже. Понсонби славились великолепными борзыми, прекрасными лошадьми. На устраиваемую ими лисью охоту мечтали попасть все благородные джентльмены.

Как только Веллингтон возглавил Союзную армию, генерал Понсонби немедленно отправился в Бельгию и получил бригаду Объединенной кавалерии. Он привез своих лошадей и несколько конюхов. Человек богатый, мог себе позволить. Как раз с одной из его лошадей связана одна из многочисленных «легенд Ватерлоо». Предполагалось, что в день битвы генерал будет восседать на своем любимом жеребце, мощном вороном красавце. В фильме-то он (для «чистоты» картинки, видимо) скачет на белом, но Понсонби – командир бригады, и он совсем не обязан быть одним из «Серых».

Произошло же нечто странное, как обычно и случается в легендах. Утром 18 июня конюх, отвечавший за лучшего коня, куда-то пропал. Конь – тоже. Понсонби пришлось взять другую лошадь, гнедую кобылу, более слабую, чем его любимец. Роковой выбор? Доподлинно известно лишь то, что сам генерал из-за смены лошади не сильно переживал. Но легенды рождаются не на пустом месте…

Непосредственным начальником Понсонби был уже известный нам лорд Аксбридж. Заместитель Веллингтона и командир всей британской кавалерии. К скептическому отношению герцога к всадникам добавлялись непростые отношения между двумя людьми. Большую часть битвы Аксбридж будет находиться рядом с Веллингтоном, однако иногда ему приходилось отъезжать, если того требовала ситуация. Насколько самостоятельным, он был в принятии решений? Вопрос, на который точного ответа нет.

Наполеон, в принципе, поощрял инициативу своих генералов. Особенно когда она приводила к победе. Веллингтон, напротив, «самодеятельность» терпеть не мог. Понятно, что в ходе сражения что-то обязательно идет «не по плану», нужно новое решение. Считается, что решение о начале знаменитой атаки принял как раз Аксбридж.