Такое запутанное дело. Когда конец близок - Фрэнсис Дункан

– Боже мой, – мягко произнес Тремейн, – да вы воинственный молодой человек.

Маргарет Ройман сделала попытку исправить положение:

– Простите, мистер Тремейн. Рекс расстроен. Он говорит не всерьез.

– Вполне всерьез. И, надо признать, он попал в цель. Я не горю желанием оказаться жертвой газетной шумихи. Есть веские причины, почему я предпочитаю оставаться в тени. – Голос Тремейна зазвучал жестче, он встретился взглядом с репортером. – На вашем месте, мистер Линтон, я бы хорошо подумал, прежде чем упоминать мое имя в своей колонке. Если не ради себя самого, то ради мисс Ройман.

На лице Линтона появилось настороженное выражение.

– К чему вы клоните?

– На сегодня вы с мисс Ройман можете оказаться первыми в списке подозреваемых, и мне не нужно напоминать вам, по какой причине. Я бы не хотел, чтобы дело зашло слишком далеко только оттого, что по недоразумению мое имя попало на страницы «Ивнинг курьер».

Губы Рекса Линтона слегка скривились.

– Иными словами, это шантаж. Я должен молчать, или мне не поздоровится.

– Это предосторожность, – пояснил Тремейн. – Я лишь хочу убедиться, что вы не натворите того, о чем нам всем придется пожалеть, пока мне не представится возможность серьезно потолковать с вами.

– Серьезно потолковать? Что бы это значило?

Тремейн уклонился от прямого ответа:

– Предположим, мы втроем условимся встретиться за кофе завтра без четверти одиннадцать? Вы же сумеете договориться с редактором. Особенно если сказать ему, что вам, возможно, удастся услышать кое-что интересное о докторе Хардине.

Теперь Линтон выглядел озадаченным. Он посмотрел на мисс Ройман, и та кивком дала согласие.

– Хорошо, – произнес он. – Где мы встретимся?

– У Вяза. Насколько я понял, в Бриджтоне это самое популярное место для свиданий. Решите сами, куда мы отправимся оттуда. Меня устроит любое место, где мы поговорим без помех. А сейчас не стану вас больше задерживать. Увидимся завтра утром. До встречи.

Тремейн отвернулся, прежде чем Линтон или девушка успели что-либо сказать. Им обоим, несомненно, хотелось знать, что у него на уме. Он это понимал и постарался избежать перекрестного допроса.

Когда Тремейн добрался до дома Хардина, Джонатан Бойс собирался уходить, так что они вместе вернулись в город.

Ночью в номере отеля Бойс растянулся на кровати и принялся разглядывать потолок. Он вытянул губы трубочкой, будто насвистывал какой-то мотив, но не издал ни звука.

– Что вас беспокоит, Джонатан? – спросил Тремейн.

Бойс усмехнулся и повернулся к нему:

– То же, что и вас. Вопрос, кто и почему убил доктора Грэма Хардина из Бриджтона. И еще несколько мыслей личного порядка о том, как кстати придется жалованье суперинтенданта.

– До сих пор вы не особенно много говорили о деле, – заметил Тремейн. – Но, думаю, у вас есть кое-какие догадки?

– Догадка – штука опасная, – вздохнул Бойс. – Не нравятся они мне. Никогда не нравились. А вот любители могут себе позволить рискнуть разок-другой, ведь их никто не вызовет на ковер, если окажется, что они ошибались.

Тремейн задумался над словами друга.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Что же знает миссис Колвер и скрывает от нас?

– Она много чего утаивает. Если бы я строил догадки, то сказал бы, что ей кое-что известно о Хардине и о тех пятидесяти фунтах, которые тот снимал со счета каждый месяц.

– Вы знали, что у нее есть сын?

– Да. Я видел фотографию в ее комнате. – Губы Бойса тронула мимолетная улыбка. – Пансионат на заднем плане, верно? Я заметил, как вы рассматривали тот снимок. Едва ли жалованье экономки позволяет содержать больного сына. Шанс получить немного денег сверх того, пусть даже связанный с риском, мог показаться миссис Колвер весьма соблазнительным. Вопрос в том, что она такого знала, отчего Хардин ей платил?

– Давайте поговорим с ней об этом завтра? – предложил Тремейн.

Бойс погладил подбородок:

– Хорошая мысль. Так мы и сделаем.

Какое-то время они молчали, потом Тремейн спросил:

– А как насчет Мастерса?

– Я жду, что в самое ближайшее время он заговорит. Сегодня утром Мастерс по́том обливался от ужаса, я в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так потел. Надолго его не хватит.

Бойс говорил беспечным тоном, и Тремейн присмотрелся к нему внимательнее. Для человека, который ждет повышения по службе, а потому должен проявить себя с наилучшей стороны, он казался на удивление равнодушным. Однако Тремейн знал, что внешность бывает обманчивой. Если молчаливый Джонатан пребывал в благодушном настроении, это означало, что он доволен собой, поскольку в расследовании наметился успех. Вдобавок ждал, что вот-вот откроется нечто важное. Бойс не полагался на счастливый случай, как Микобер[5], и не воображал, будто раскрытое дело само свалится на него с неба. Он заставил крутиться колесики следствия и теперь ожидал, что его усилия принесут плоды.

Кое-что действительно произошло. Инспектор Паркин, который, как обычно, ждал их в полицейском управлении, буквально дрожал от возбуждения, хотя силами старался этого не показывать, дабы не уронить достоинство.

– Вижу, в деле Хардина появились новости? – Бойс с довольной улыбкой смерил инспектора взглядом.

– Так и есть, сэр, – объявил Паркин. – Я пытался дозвониться вам в гостиницу, но вы уже ушли. Это не было так важно, ведь вы все равно собирались сюда, однако я подумал, что вам захочется услышать новость сразу, как только она пришла.

Когда все расселись за уже знакомым столом в кабинете главного констебля, инспектор выложил на стол густо исписанные на машинке листы отчета.

– Пока остаются отдельные пробелы – мы не все успели выяснить, – но в нашем распоряжении достаточно материала, чтобы составить ясное представление о том, что затеял Хардин. Я расскажу вам в общих чертах, сэр. Позднее вы прочитаете подробности в отчете.

– Хорошо, – кивнул Бойс. – Я вас слушаю.

– Пришло подтверждение, что Хардин получил диплом врача в Эдинбурге. После этого работал хирургом в больнице Бирмингема, а оттуда уехал в Канаду. Официального дела на него не заводили, но, похоже, Англию он покинул из-за скандала. Что-то насчет растраты фондов спортивного клуба, в котором Хардин состоял. Судя по всему, растрату возместил другой хирург, но Хардин решил, что лучше убраться подобру-поздорову.

– Вот как он оказался в Канаде, – заключил Бойс. – Значит, на первых порах дела у него не заладились?

– Это только начало, сэр. Мы отослали в Канаду отпечатки его пальцев. По ту сторону Атлантики у Хардина была судимость, поэтому мы быстро получили ответ. Он взял себе другое имя, назвался Лейси. О нем известно немало. Отсидел год за ограбление банка в Торонто, вдобавок на него выписан ордер за другую кражу, которую он совершил, выйдя из тюрьмы.