Цена звёздной пыли - NBRAINH

к сигаре. — Конечно, не было никаких гарантий. И на тот случай, если трюк не получится, у меня был запасной план … Но он получился.

— Но что на счёт первого выстрела? Неужели вы пожертвовали жизнью Джона Харлайла?

* * *

К тому времени, как все присутствующие наконец угомонились и утихли, на площади отчего-то всё ещё не происходило никаких действий. Разве что хлопья пыли развевались на ветру, отчётливо контрастируя с неподвижным силуэтом адмирала Маггри, и лежащим подле него, телом торгового агента.

— Что происходит? — начальник охраны лидера восстания обратил на это внимание одним из первых. Он раздвинул мешавший ему пройти, плотный строй солдат, скорее напоминающий голодную толпу, и ступил на каменную брусчатку. Его лицо не выражало лишних эмоций — так велел статус, однако же, во взгляде явно читалось беспокойство. Почему же? Почему великий и могучий Тайрус Маггри, до сих пор неподвижен? — Ваше величество?

Когда его башмаки наконец достигли того места, где совсем недавно лежал сбитый с ног, тиран, прежде чем выполнить свой коронный бросок, его ждало настоящее разочарование в собственной вере. Вере в величие и непобедимость адмирала Маггри. Ведь на его оклик отреагировал вовсе не лидер восстания, а торговый агент.

— Ну, ну, не стоит меня так называть, — Джон Уильям Харлайл подпёр собственное ребро, нарочито выпирающее из разбитой, грудной клетки, и опёршись на сломанную руку, с криком поднялся на ноги. Точнее, на одну ногу, но это совершенно не имеет значения. — Я могу и привыкнуть.

— Что… Как? — лидер «Элитарного отряда» бросился к своему господину, и подхватил его сползающее к земле, обмякшее тело. — Адмирал Маггри!

— Этот сукин сын нарушил правила поединка, — Джон Харлайл нелепо, и с явным трудом, доковылял до своего противника, и подхватил пистолет, всё ещё зажатый в его руке. — И поплатился за это.

— Но, как ты… — глава охраны видел всё своими глазами. Видел, как пистолет Маггри выплеснул смертоносное пламя прямо в этого человека. Каким образом он всё ещё может… Жить?

— А-а-а, — торговый агент выбросил барабан револьвера, и вытряс оттуда весь боезапас. — Пистолет не выстрелил. Видимо, патроны отсырели и… Такое бывает. Надо внимательнее следить за своим оружием. Вот я, к примеру, чищу и проверяю своё, каждое утро, — выбросив разряженное оружие Тайруса обратно на площадь, Джон вынул и показал пистолет свой. — Хорошо, что я не решился довериться этому ублюдку, и на всякий случай взял своего дружка с собой, не правда ли?

* * *

— Значит, это вы?

— Что… Я? — Ричард Макдональд растерянно взглянул на моё заинтересованное лицо, и оттолкнул уже опустевший, стакан, в сторону.

— Это вы подменили патроны. Причём, прямо на глазах адмирала Маггри! Убрали настоящие и поместили в барабан холостые!

— А-а-а, ты об этом. Ну, тогда мой ответ — да. Конечно я, кто же ещё? Не мог ведь я вооружить оппонента Джонатана настоящим оружием, прямо перед боем.

— Весьма хитро, — заключил я, уже не в силах удивляться услышанному. Впрочем, это чувство весьма быстро ушло на второй план, ведь рассказ Ричарда Макдональда не собирался подходить к своему концу. Кроме того, у меня всё ещё оставались вопросы. — Значит, это он убил Тайруса Маггри?

— Нет, что ты! — Макдональд подозвал служанку, всё ещё дежурящую подле двери, и озадачил её поиском новой порции выпивки. — Конечно, он вполне мог это сделать. Даже если не специально, то случайно. Всё же, в пылу схватки бывает всякое…

— Иными словами, он и не собирался убивать правителя Нивы?

— Нет. Было бы глупо лишать жизни самого значимого человека какого-либо мира, прямо на глазах его жителей. Это вносит слишком много неясностей, и возможностей для случайностей. К примеру, глава «Элитарного отряда» вполне мог выставить повинным в нарушении правил самого Джона, нежели своего обожаемого, тирана. И это не привело бы ни к чему хорошему для нас с Харлайлом. Посему, Джонатан сделал именно то, что сделал — он не прикончил своего противника, но повредил его позвоночник. Парализовал его. Лишил возможности двигаться, говорить, и представлять хоть какую-нибудь, угрозу. Помнишь тот ритуал с отстрелом яиц?

— Да, конечно… Такое сложновато забыть.

— Так вот. Обман с поставкой боеприпасов — был первым из яиц Маггри, которое я отстрелил. А его поражение в поединке — уже вторым. На глазах всей армии восстания, адмирал Тайрус Маггри, стал тем самым быком, которому не посчастливилось принять участие в ритуале посвящения «Элитарного отряда». Некогда великий и непобедимый, тиран, лишился собственного достоинства, и потерял возможность оказывать какое-либо сопротивление. Стал мёртвым символом революции, уже при жизни. Тот самый замок, выстроенный на гении и физической силе, в один момент рухнул, и каждый присутствующий увидел это своими глазами. Джонатан не убил его, но буквально уничтожил его личность.

— А что было дальше? Ну… После поединка?

— Адмирал Маггри внезапно, как для себя, так и для остальных, в один момент проиграл права на добычу всех ископаемых на Ниве. Буквально — проиграл сам мир, который так рьяно защищал от цепких лап республики, и при этом, растерял абсолютно все те качества, за которые его уважал собственный народ. Стал для них бесполезным. И произошло то единственное, что вообще могло произойти в таком случае, — Макдональд кивнул в сторону заходящего солнца, чьи лучи упорно пробивались сквозь открытое окно, и навязчиво светили прямо в его левый, извечно прищуренный, глаз. — Его повесили собственные люди. Там же, на площади. В лучах заходящей звезды. Не без моего участия, конечно же. Я сказал им то, что они и сами могли бы уразуметь. Ведь начатая этим человеком война, всё ещё не закончилась, а значит, за его решения придётся отвечать уже не ему, а обычным солдатам. Вторжение республики могло вылиться в настоящий, всепоглощающий геноцид, и армии восстания не оставалось ничего более, кроме как объявить о своей непричастности к идеологии своего бывшего лидера. И это был самый правильный выбор из всех, который они только могли сделать. Совершенно неважно, разделяло ли его взгляды собственное войско. В тот момент, когда его обездвиженное тело оказалось в петле — он стал тем самым средоточием всех злодеяний, которые учинили его люди в отношении республики. Он принял грехи своего народа, и искупил их. По итогам всего произошедшего, адмирал Тайрус Маггри — оказался единственным, кто хотел воевать. Остальные же, были всего лишь жертвами обстоятельств.

— Разве это могло сработать? — я ещё раз перепроверил заряд аккумулятора в диктофоне, и вернул его на исходную позицию — ни один звук, издаваемый в этой комнате, не должен быть упущен. То, что рассказал мне старый