Любовь под зонтом - Иринья Коняева

настойчивостью, умением идти к намеченной цели. Её увлечённостью.

Настя понимала, что ей просто необходимо найти в себе силы и не мешать. Но военные, политика — это всё было так от неё далеко и потому безмерно пугало.

А дочери нравилось! Ещё бы она скорее определилась, что ей на самом деле интересно, а то мечется то туда, то сюда. Переживать, так хотя бы на одну тематику.

— Ты о чём? Какое отдельное жильё? Я говорила об общежитии, — Олеся смотрела столь невинно, что кто угодно поверил бы этим честным серым глазам.

Да, она чуть было не спросила: «Почему?», но ведь успела сориентироваться!

— Олеся, я знакома с твоим отцом почти тридцать лет. Если думаешь, что можешь меня удивить своими многоходовочками, должна тебя разочаровать. Я не папа, на твои хлопанья ресничками не ведусь, а все твои приёмчики — копия его. Так что прекращай подражание, давай уже своё выдумывай, чтобы и со мной работало, — Настя подмигнула и вернулась к заварочному чайнику.

Руки немного дрожали и ей приходилось контролировать каждое движение, лишь бы не звякнуть лишний раз керамикой и не выдать своё состояние. Ну зачем, зачем её маленькой хрупкой девочке политика и военные?

— Ладно, не буду отрицать. Я хочу жить отдельно, — сдала карты интриганка. — А почему ты против, ма? Я думала, ты будешь как раз на моей стороне.

— Ты загорелась, родная. А это значит, будешь учиться, мотаться по всяким военным объектам, доставать Севу просьбами о допусках, а то и напросишься к нему стажироваться, не спать, не есть, — перечисляла мама дочери. — Я хочу, чтобы ты была под контролем и хотя бы пару раз в сутки ела. И не смотри на меня так. Мы все прекрасно знаем это твоё состояние. Так что сразу тебе говорю: нет. И не спорь.

— Ну, может быть, в будущем ты изменишь своё мнение, — не сдавалась Олеся.

— Не отрицаю, — согласилась Настя. — Но пока не вижу предпосылок его менять. Вот только…

— Даже не думай! — вскричала дочь и тут же взяла себя в руки, продолжила спокойно: — Я не выйду за него замуж. Он никогда не разрешит мне заниматься тем, чем я хочу, поэтому наш союз невозможен.

— Зайка моя, — Настя подошла к строптивице, обняла нежно, вдохнула запах тёмных блестящих волос, — Лев тебя любит, правда любит. А влюблённый мужчина — существо податливое, даже если ему кажется, что это не так. Здесь только важно — не давать послаблений. Настаивать на своём ещё на этапе ухаживаний, понимаешь?

— Пока готов пообещать звезду с неба? — Олеся вывернулась из объятий, чтобы заглянуть маме в глаза.

— И это тоже. Все давно заметили, что вы — идеальная парочка.

— Нет, ничего мы не идеальная парочка, не говори глупости, мама! — девушка передёрнула плечами, словно одна мысль об этом доставляла ей море неприятных ощущений. — И вообще, мне кажется, ты специально толкаешь меня к царю зверей, чтобы он не пустил меня работать в опасных регионах, если вдруг мне приспичит, и всё такое. Потому что он умеет надавить на меня.

— Я слишком хорошо тебя знаю, маленькая моя. Если ты захочешь, ни Лев, ни мы с папой, никто тебя не остановит на пути к мечте. Просто он действительно тебя любит, а ты ему, э, симпатизируешь, хоть и бесишься этому.

— Ничего подобного! — разъярилась Олеся.

— А, ну значит мне показалось, — безразличным тоном сказала Настя и вышла из кухни, пока дочь не сообразила, как опростоволосилась, выдав свои чувства к парню.

«Сейчас до неё дойдёт и будет биг–бара–бум» — хихикала про себя женщина, поднимаясь по лестнице.

— Вот же ж блин! — донеслось из кухни вместе с приглушённым стуком.

«Ну что за дурная привычка лупить кулаком по столу?» — подумала Настя и толкнула дверь в кабинет мужа.

Дима сидел за столом и работал за компьютером. В той же рубашке, но уже без пиджака и галстука. На тихий стук двери мужчина оторвал взгляд от монитора и улыбнулся.

— Ну что там наш военный корреспондент?

— Да как обычно. Жаждет славы и самостоятельности. Господи, надеюсь, это у неё просто блажь, — Настя подошла к мужу и уселась на колени, обняла любимого за шею.

— Надеюсь, — Дима прижал жену вплотную к себе, поцеловал в шею. — Насть, ты мне сама объясняла, что нельзя ей мешать, у неё сложный характер, или перегорит и бросит, или нам придётся смириться. Расслабься, мы ничего не можем сделать, это её жизнь и её выбор.

— Вся надежда на Львёночка.

— Очень сомневаюсь. Он не такой хитропопый как Яр, она его уделает, это ведь наша девочка, — гордо заявил Дима.

— Так сложно, просто невыносимо сложно… — зашептала Настя на ухо мужу. — Я понимаю, что надо отпустить, это её жизнь, её выбор, ошибки, достижения. Но ведь она девочка! Красивая и умная, но совсем ещё ребёнок. Какая, к чертям собачьим, военная журналистика? Это небезопасно! Она заикнулась про горячие точки, понимаешь? Вдруг ей реально в голову стукнет и она будет по миру мотаться и под пулями интервью брать? И ничего не говори, политика — тоже штука грязная и опасная. Да, я не хочу, чтобы она в это ввязывалась! Не хочу! Но должна принять. Боже, как тяжело быть родителем!

— Настя, давай поспорим, что ни в какие горячие точки она не поедет? — предложил Дима.

— Почему? Ты что–то знаешь?

— Ну, во–первых, она это сказала для красного словца, чтобы тебя хорошенько напугать и в будущем вытребовать что–то не менее важное, но не такое для тебя страшное. А во–вторых, Лев сразу после получения диплома улетает в Москву, Яр задействовал связи и пристроил его в МИД. Должность, конечно, пока невысокая, там всё строго регламентировано, как я понял, но престижно, и лет через десять он будет уже вполне себе состоявшийся мужчина с