Инструментарий человечества - Кордвейнер Смит

У арачозиан все шло очень, очень хорошо.

Это правда.

Такую историю – до этого момента – рассказала капсула.

Но дальше истории разошлись.

Капсула не открыла ужасной, достойной сожаления истины об Арачозии. Она использовала переплетение правдоподобной лжи. Голос, телепатически доносившийся из капсулы, принадлежал зрелой, доброй, счастливой женщине – женщине лет сорока с чудесным, выразительным контральто.

Суздалю почти показалось, что он беседует с ней, такой яркой была эта личность. Откуда ему было знать, что его обманывают, заманивают в ловушку?

Голос звучал правильно, действительно правильно.

«А потом, – произнес голос, – нас поразила арачозианская болезнь. Не садитесь на планету. Держитесь от нее подальше. Говорите с нами. Расскажите о лекарстве. Наши дети умирают без всякой причины. Наша земля плодородна, золото пшеницы здесь ярче, чем на Земле, пурпур слив глубже, белизна цветов ослепительней. Все здесь процветает – кроме людей. Наши дети умирают…» – Женский голос всхлипнул.

А симптомы? – подумал Суздаль – и, словно услышав его вопрос, капсула продолжила:

«Они просто умирают. Нет ничего, что может выявить наша медицина, что может обнаружить наша наука. Они умирают. Наша популяция сокращается. Люди, не забывайте нас! Человек, кем бы ты ни был, поторопись, приведи помощь! Но ради твоей же безопасности, не приземляйся. Держись от планеты в стороне и следи за нами на экранах, чтобы передать на родину человечества весть о его детях, затерявшихся среди загадочных внешних звезд!»

Действительно странно!

Истина была еще более странной – и крайне неприглядной.

Суздаль поверил посланию. Его выбрали для этого путешествия за добродушие, ум и отвагу; все три этих качества откликнулись на мольбу.

Позже, намного позже, когда Суздаля арестовали, у него спросили:

– Суздаль, глупец, почему ты не проверил послание? Ты поставил под угрозу безопасность всего человечества из-за глупого призыва!

– Он не был глупым! – огрызнулся Суздаль. – Эта аварийная капсула говорила прекрасным, печальным женским голосом, и история казалась правдоподобной.

– На каком основании? – спросил следователь, равнодушно и скучающе.

– На основании моих книг, – ответил Суздаль, устало и грустно. – На основании моих знаний. – И неохотно добавил: – И моего собственного суждения…

– Ваше суждение было верным? – поинтересовался следователь.

– Нет, – сказал Суздаль, и это слово повисло в воздухе, словно было последним.

Но он сам нарушил молчание, добавив:

– Прежде чем задать курс и снова уснуть, я активировал охранников в кубах и попросил их проверить историю. Они раскопали подлинную историю Арачозии. Расшифровали по паттернам в аварийной капсуле и рассказали мне очень быстро, как только я проснулся.

– И что вы сделали?

– Я сделал то, что сделал. Сделал то, за что, надо полагать, понесу наказание. К тому времени арачозиане уже разгуливали за стенами моего корабля. Они его поймали. И поймали меня. Откуда мне было знать, что прекрасная, печальная история соответствовала действительности только в том, что касалось первых двадцати лет, о которых говорила женщина. И что она даже не была женщиной. Всего лишь клоптом. Лишь первые двадцать лет…

Первые двадцать лет дела у арачозиан шли хорошо. Затем разразилась катастрофа, но аварийная капсула поведала совсем иное.

Они этого не понимали. Не знали, почему это должно было с ними случиться. Не знали, почему оно ждало двадцать лет, три месяца и четыре дня. Но время пришло.

Мы полагаем, что причина заключалась в местной солнечной радиации. А может, в сочетании радиации этого конкретного солнца и химии, которую не смогли полностью проанализировать даже компетентные машины панцирного корабля, которая была снаружи и внутри. Разразилась катастрофа. Простая и неотвратимая.

У них были доктора. У них были больницы. У них даже были ограниченные возможности проводить исследования.

Но исследования шли слишком медленно. Слишком медленно, чтобы предотвратить катастрофу. Она была простой, чудовищной, всеобъемлющей.

Женский пол стал канцерогенным.

У всех женщин на планете одновременно появились раковые опухоли – на губах, в груди, в паху, иногда вдоль линии челюсти, на краю губы, в нежных уголках тела. Рак принимал разные формы, но болезнь была одна. Что-то связанное с радиацией достигало поверхности планеты, проникало в человеческое тело и превращало один из дезоксикортикостеронов в неизвестную на Земле модификацию прегнандиола, которая неизбежно вызывала рак. Развитие было стремительным.

Первыми начали умирать девочки-младенцы. Рыдающие женщины обнимали отцов и мужей. Матери пытались попрощаться с сыновьями.

Среди врачей тоже была женщина – сильная женщина.

Она безжалостно вырезала живую ткань из собственного тела, помещала под микроскоп, брала образцы собственной мочи, крови, слюны – и получила ответ: Ответа нет. И все-таки было кое-что лучше и хуже ответа.

Пусть солнце Арачозии убивало все женское, пусть самки рыб плавали кверху брюхом на поверхности моря, пусть самки птиц пели пронзительные, безумные песни, умирая на яйцах, которые никогда не проклюнутся, пусть самки животных кашляли и рычали в логовах, куда попрятались от боли, человеческие самки могли не мириться со смертью столь покорно. Женщину-врача звали Астарта Краус.

Магия клоптов

Человеческая самка могла сделать то, чего не могла сделать самка животного. Она могла стать мужчиной. С помощью корабельного оборудования были произведены огромные количества тестостерона, и всех еще живых девочек и женщин сделали мужчинами. Все они перенесли множество инъекций. Их лица стали массивными, они немного подросли, грудь уплощилась, мускулы укрепились – и меньше чем за три месяца они действительно превратились в мужчин.

Некоторые низшие формы жизни уцелели, поскольку у них не было достаточно четкого разделения на самцов и самок, связанного с данными биохимическими процессами. Рыба исчезла, но океан наводнили растения; не стало птиц, но выжили насекомые; стрекозы, бабочки, мутировавшие кузнечики, жуки и тому подобные создания кишели на планете. Мужчины, потерявшие женщин, трудились бок о бок с мужчинами, которые раньше были женщинами.

Если они знали друг друга, их встречи были невероятно печальными. Муж и жена, бородатые, сильные, задиристые, отчаявшиеся и занятые. Маленькие мальчики, понимавшие, что у них никогда не будет возлюбленной, жены, дочери.

Но что какой-то мир для неистового мозга и пылающего разума доктора Астарты Краус? Она возглавила своих людей, мужчин и женщин-мужчин. Она вела их вперед, она заставляла их выжить, она сохраняла хладнокровие за всех них.

(Возможно, обладай доктор Краус состраданием, она позволила бы им умереть. Но по природе своей доктор Краус не была сострадательной – только блистательной, неутомимой, непоколебимой в борьбе со вселенной, которая пыталась ее уничтожить.)