Инструментарий человечества - Кордвейнер Смит

Перед смертью доктор Краус разработала тщательно запрограммированную генетическую систему. Небольшие кусочки тканей мужчин посредством хирургической операции имплантировали в живот, прямо в брюшину, поблизости от кишечника; искусственная матка, искусственная биохимия и искусственное оплодотворение при помощи теплового облучения позволили мужчинам рожать младенцев-мальчиков.

Что проку в девочках, если все они умирают? Народ Арачозии жил дальше. Первое поколение перенесло трагедию, наполовину обезумев от скорби и разочарования. Они отправили капсулы с посланиями, зная, что эти послания достигнут Земли через шесть миллионов лет.

Будучи пионерами, они рискнули забраться дальше других кораблей. Они нашли хороший мир, но не знали, где именно оказались. В знакомой ли они были галактике – или перепрыгнули в одну из соседних? Этого они сказать не могли. Согласно политике Старой Земли исследовательские отряды не перегружали оборудованием из опасений, что кто-то из них, претерпев резкую смену культуры или превратившись в империю-агрессора, решит напасть на Землю и уничтожить ее. Земля всегда заботилась о своем превосходстве.

Третье, и четвертое, и пятое поколения арачозиан еще оставались людьми. Все они были мужчинами. Они обладали человеческой памятью и человеческими книгами, знали слова «мама», «сестра», «возлюбленная», но уже не понимали, что они значат.

В человеческом теле, на создание которого на Земле ушло четыре миллиона лет, были заключены колоссальные ресурсы – не только мозг, личность и надежды. И тела арачозиан приняли собственное решение. Поскольку женская биохимия означала мгновенную смерть, а редкие девочки рождались мертвыми, и их хоронили без особой помпы, тела приспособились. Мужчины Арачозии стали одновременно мужчинами и женщинами. И взяли себе уродливое прозвание «клопты». Им были неведомы радости семейной жизни, и они превратились в напыщенных драчунов, которые мешали любовь с убийством, а песни – с дуэлями, которые вострили оружие и отвоевывали право размножаться по правилам странной родовой системы, каковую не смог бы понять ни один нормальный землянин.

Но они выжили.

И выжили столь грубым, столь отчаянным способом, что понять его действительно было нелегко.

Не прошло и четырех сотен лет, как арачозиане разбились на группы враждующих кланов. У них по-прежнему была всего одна планета, вращавшаяся вокруг одного Солнца. Они жили в одном месте. У них было несколько космических кораблей, которые они построили сами. Их наука, искусство и музыка развивались странными скачками вдохновленного гения-психопата, потому что им были неведомы основы человеческой личности, равновесие мужского и женского, семья, принципы любви, надежды, размножения. Они выжили, но превратились в монстров, сами о том не догадываясь.

Из воспоминаний о прежнем человечестве они сотворили легенду о Старой Земле. Женщины в этих воспоминаниях были уродами, которых следовало убивать, исковерканными созданиями, которых требовалось искоренять. Семья, какой они ее помнили, была мерзостью и богохульством, которое они собирались уничтожить, если столкнутся с ней.

Сами они были гомосексуалистами с накрашенными губами, изящными серьгами, ухоженными бородками; старики среди них встречались очень редко. Они убивали своих сородичей, прежде чем те успевали состариться; то, чего им не могли дать любовь, спокойствие или поддержка, они получали от битвы и смерти. Они сочиняли песни, провозглашая себя последними людьми прошлого и первыми людьми будущего, и воспевали свою ненависть к человечеству, с которым собирались встретиться, и пели: «Скорби, о Земля, ведь мы отыщем тебя», – и все же нечто внутри заставляло их добавлять почти в каждую песню припев, не дававший им покоя:

По Человеку я скорблю!

Они скорбели по человеческому роду – и собирались напасть на все человечество.

Ловушка

Капсула с посланием обманула Суздаля. Он вернулся в спальный отсек, приказав людям-черепахам привести крейсер к Арачозии, где бы та ни находилась. Он поступил так не под влиянием момента и не беспричинно, а на основании взвешенного суждения. Суждения, за которое его впоследствии допрашивали, судили, вынесли справедливое решение и подвергли наказанию хуже смерти.

Он это заслужил.

Он отправился на поиски Арачозии, не подумав о самом главном правиле: как не дать арачозианам, поющим монстрам, последовать за ним домой и привести Землю к гибели? Не может ли их болезнь оказаться заразной – и не может ли их агрессивное общество уничтожить другие человеческие общества, оставив Землю и прочие людские миры лежать в руинах? Об этом он не подумал, и потому, намного позже, его допросили, осудили и наказали. Мы до этого еще доберемся.

Прибытие

Суздаль проснулся на орбите Арачозии. Проснулся, зная, что совершил ошибку. Странные корабли цеплялись за его панцирный корабль, словно злобные усоногие из неведомого океана – за обычное судно. Он велел людям-черепахам взять на себя управление кораблем, но ничего не вышло.

Захватчики, кем бы они ни были – мужчинами, женщинами, животными или богами, – обладали достаточно развитыми технологиями, чтобы обездвижить его корабль. Разумеется, Суздаль подумал о том, чтобы уничтожить судно и себя вместе с ним, но он боялся, что если уничтожит только себя, а судно уцелеет, его крейсер последней модели, с новейшим оружием, попадет в руки тех, кто расхаживал сейчас по внешнему куполу корабля. Он не мог позволить себе личное самоубийство. Требовались более кардинальные меры. Не время следовать земным правилам.

Его охранник – кубопризрак в человеческом обличье – нашептал Суздалю всю историю быстрыми, рациональными выдохами:

– Они люди, сэр.

В большей степени, чем я.

Я призрак, эхо мертвого мозга.

А это настоящие люди, капитан Суздаль, но худшие из тех, что когда-либо выбирались к звездам. Вы должны их уничтожить, сэр!

– Я не могу, – ответил Суздаль, еще не до конца проснувшийся. – Они люди.

– Тогда вы должны их прогнать. Любыми способами, сэр. Любыми доступными способами. Спасите Землю. Остановите их. Предупредите Землю.

– А я? – спросил Суздаль – и тут же пожалел, что задал этот эгоистичный, личный вопрос.

– Вы погибнете или понесете наказание, – сочувственно ответил охранник, – и я не знаю, что будет хуже.

– Сейчас?

– Прямо сейчас. У вас не осталось времени. Совсем.

– Но правила…

– Вы уже вышли далеко за рамки правил.

Правила были, но Суздаль все их нарушил.

Правила, правила для обычных времен и обычных мест, для доступных опасностей.

Это был кошмар, сотворенный из человеческой плоти, движимый человеческим мозгом. Мониторы уже сообщали Суздалю, что это за люди, эти кажущиеся маньяки, эти мужчины, никогда не знавшие женщин, мальчики, выросшие для похоти и битвы, чьи семейные отношения нормальный человеческий рассудок не мог принять, не мог осознать, не мог вынести. Твари снаружи были людьми – и не были ими. У тварей снаружи был человеческий мозг, человеческое воображение и человеческая жажда мести, однако Суздаль, бравый офицер, так испугался самой их природы, что не ответил на попытки установить контакт.