Инструментарий человечества - Кордвейнер Смит

– Странные вещи случаются, – заметил клерк.

– Только не эта, – отрезал Суздаль. – Боль, безумие, искажения, бесконечная паника, отчаянный голод – да, с ними я могу столкнуться. Они меня поджидают. Но женщины? Там их нет. Я люблю свою жену и не стану создавать женщин из собственного сознания. В конце концов, у меня на борту будут люди-черепахи, и они будут воспитывать детей. Я успею наглядеться на семейную жизнь и поучаствовать в ней. Я даже могу устраивать рождественские праздники для малышей.

– Что за праздники? – спросил клерк.

– Забавный простенький древний ритуал, о котором я узнал от космопилота. Даришь детям подарки, раз в локально-субъективном году.

– Звучит мило, – откликнулся клерк утомленным, рассеянным голосом. – Вы точно отказываетесь от кубоженщины на борту? Можете ее не активировать, если не ощутите в этом потребности.

– Вы ведь не летали, верно? – спросил Суздаль.

Клерк покраснел.

– Нет, – равнодушно ответил он.

– Обо всем, что окажется на борту, мне придется думать. Я по натуре человек веселый и очень дружелюбный. Предоставьте мне возиться с моими людьми-черепахами. Они не слишком активны, но тактичны и спокойны. Две тысячи локально-субъективных лет – это долго. Не заставляйте меня принимать дополнительные решения. Управления кораблем вполне достаточно. Просто оставьте меня с моими людьми-черепахами в покое. Я научился с ними ладить.

– Вы капитан, Суздаль, – заметил ответственный за погрузку клерк. – Мы сделаем так, как вы скажете.

– Вот и славно, – улыбнулся Суздаль. – Может, вам встречается немало странных типов, но я не такой.

Мужчины улыбнулись друг другу, и погрузка завершилась.

Обслуживанием корабля занимались люди-черепахи, которые старились очень медленно, и пока Суздаль, спавший в своей ледяной постели, продвигался по внешнему краю галактики, позволяя проходить тысячелетиям (по местному времени), поколения людей-черепах сменяли друг друга; они учили молодежь обращаться с кораблем, рассказывали истории о Земле, которую больше никогда не увидят, и считывали показания компьютеров, чтобы будить Суздаля лишь тогда, когда возникнет потребность в человеческом вмешательстве и человеческом интеллекте. Время от времени Суздаль просыпался, делал свою работу и снова засыпал. Ему казалось, что он покинул Землю всего несколько месяцев назад.

Месяцев! Прошло более десяти тысяч субъективных лет, прежде чем он обнаружил капсулу-сирену.

Она выглядела как обычная аварийная капсула. Такие часто выстреливают в космос, чтобы сообщить о неких перипетиях в судьбе человека среди звезд. Очевидно, эта капсула преодолела огромное расстояние, и из нее Суздаль узнал историю Арачозии.

История была лживой. Мозг целой планеты – безумный гений злобной, несчастной расы – бился над задачей, как заманить и поймать обычного пилота со Старой Земли. История, которую пела капсула, намекала на яркую личность прекрасной женщины с голосом-контральто. История была отчасти правдивой. Мольбы были отчасти искренними. Суздаль выслушал историю, и она, подобно чудесно исполненному отрывку большой оперы, проникла прямиком в волокна его мозга. Все могло бы сложиться иначе, знай он истинную историю.

Сейчас все знают истинную историю Арачозии, жуткой, злой планеты, рая, который обернулся адом. Историю о том, как люди перестали быть людьми. Историю о том, что случилось в самом ужасном месте среди звезд.

Знай Суздаль истинную историю, он бы сбежал. Но он не понимал того, что нам известно теперь.

Человечество не могло встретиться с кошмарными обитателями Арачозии так, чтобы обитатели Арачозии не последовали за людьми к ним домой и не принесли им печаль, превосходившую все печали, безумие, рядом с которым меркло любое сумасшествие, эпидемию, подобной которой не было прежде. Арачозиане стали нелюдьми – и все же, в самых потаенных глубинах своих личностей, остались людьми. Они пели песни, превозносившие их уродство и их самих за то, во что они превратились, однако в этих песнях, в этих балладах звучали органные ноты припева:

По Человеку я скорблю!

Они знали, во что превратились, и ненавидели себя. Ненавидя себя, они преследовали человечество.

Быть может, они до сих пор его преследуют.

Инструментарий принял все меры, чтобы арачозиане больше никогда нас не нашли, раскинул сети обманок на краю галактики, чтобы эти заблудшие, искалеченные люди не смогли нас отыскать. Инструментарий знает и хранит наш и все другие миры от уродства, в которое превратилась Арачозия. Мы не хотим иметь ничего общего с Арачозией. Пусть выслеживают нас. Им нас не найти.

Откуда было Суздалю это знать?

Это был первый контакт людей с арачозианами – а точнее, с посланием, которое эльфийским голосом пело эльфийскую песнь о гибели, используя кристально ясные слова старого общего языка, дабы поведать историю столь печальную и столь ужасную, что человечество до сих пор ее не забыло. По своей сути история была очень проста. Вот что услышал Суздаль – и вот что впоследствии узнали люди.

Арачозиане были поселенцами. Поселенцы могли отправиться в космос на парусных кораблях, в летевших за ними коконах. Это был первый способ.

Или они могли воспользоваться плоскоформирующими кораблями, которыми управляли опытные пилоты, вышедшие в подпространство, и вернувшиеся, и обнаружившие человека.

Или – для очень дальних расстояний – они могли воспользоваться новыми средствами. Индивидуальными коконами, загруженными в огромный панцирный корабль, гигантскую версию корабля Суздаля. Люди спали ледяным сном, машины работали, корабль несся быстрее скорости света, нырял в подпространство, возникал в произвольном месте и нацеливался на подходящую мишень. Это был риск, но смелые люди готовы были его принять. Если мишени не находилось, машины могли вечно носиться по космосу, пока защищенные заморозкой тела постепенно гибли, а в замороженных мозгах гас тусклый огонек жизни.

Панцирные корабли стали ответом человечества на перенаселенность, с которой не могли справиться ни старая Земля, ни ее дочерние планеты. Панцирные корабли уносили отважных, беззаботных, романтичных, упрямых, а иногда и преступников, к звездам. Вновь и вновь человечество теряло контакт с этими кораблями. Разведчики-исследователи, слаженный Инструментарий находили людей, города и культуры, развитые или примитивные, кланы или семейства там, куда отправились панцирные корабли, далеко-далеко за пределами внешних границ человеческой сферы, где поисковая аппаратура обнаружила похожую на Землю планету, а панцирный корабль, подобно гигантскому умирающему насекомому, рухнул на нее, разбудил пассажиров, раскололся и самоуничтожился, дав новую жизнь мужчинам и женщинам, которым предстояло заселить этот мир.

Прибывшим мужчинам и женщинам Арачозия показалась хорошим миром. Чудесные пляжи, над которыми возвышались скалы, напоминавшие бесконечную Ривьеру. Две ярких, крупных луны в небе, не слишком далекое солнце. Машины заранее протестировали атмосферу и проверили воду, рассеяли в воздухе и морях жизненные формы со Старой Земли, и люди проснулись под пение земных птиц, зная, что земная рыба уже обжилась и множилась в океанах. Этот мир казался правильным, плодородным. Все шло хорошо.