Призрачный рай - Mila Moon

и надеть коробку из-под пиццы ему на голову. Сомневаюсь, что у незнакомого Джеса офигенная работа, потому что бедному парню приходится терпеть этого засранца, а немного зная специфические требования Лавлеса, Джеса уже жаль.

— Давай обойдемся без пива? Завтра сложный день, — устало говорю, устраиваясь на другом краю дивана, не выдерживаю и все же стаскиваю один кусок «Карбонары», видя победную улыбочку Габриэля. — Или звезды не работают?

Он резко подвигается, закидывает руку мне на плечо и включает фильм. Предпринимаю провальные попытки отстраниться, но Габриэль только фыркает, сильнее прижимая к себе.

— Либо сидишь смирно, либо будет хуже.

Второй вариант звучит привлекательнее, вызывая спазмы внизу живота, а разбушевавшихся от слов бабочек приходится насильно усмирить.

— Да пожалуйста, — складываю руки на груди, чтобы не выдать волнения, — смотри свой фильм и вали.

— Кто сказал, что я уеду? — шепчет он, наклоняясь и касаясь губами щеки.

Затаиваю дыхание и сглатываю, чувствуя знакомое разгорающееся пламя. Спорить с этим упертым бараном бесполезно, поэтому молчу. Не особо вникаю в суть фильма, где как всегда супер-герои с нечеловеческими способностями спасают мир от зла, раздумывая над ситуацией. Изредка кошусь на Лавлеса, расслабленно развалившегося на диване и уплетающего пиццу. Мы выглядим, как обычная влюбленная парочка, которая проводит вечер вместе за просмотром фильма. Без колкостей и подколов не обошлось, но мне комфортно рядом с Габриэлем, особенно, когда он водит пальцами по плечу, вызывая табун мурашек. Лавлес хвалится, что у него есть такая же футболка-поло с принтом Black Sabbath, как у Тони Старка, я только фыркаю. Иногда перекидываемся редкими фразами по поводу моментов в фильме, но оба в какой-то момент отключаемся.

Когда открываю глаза, комнату заполняет серебристо-голубой свет, «Мстители» успешно спасли Землю от армии читаури, Тор забирает Локи и Тессеракт в Асгард, а голова Лавлеса покоится на моем занемевшем плече. Осторожно накрываю ладонью шершавую от щетины щеку, пытаясь высвободиться, но встречаю полусонный взгляд Габриэля. Возможно, я нахожусь под его гипнотизирующими, поддернутыми завораживающей дымкой, глазами, но пальцы скользят вдоль скулы и путаются в мягких волосах. Лунный свет действует опьяняюще, как сладкий дурман, раскрывая и показывая другую часть меня, которая без раздумий тянется к Габриэлю. Он аккуратно кладет ладонь на затылок и нежно целует. Так нежно, что я теряюсь. Не думала, что Габриэль может быть таким чутким. Хочется заглушить разум, не контролировать действия и отдаться безумной обжигающей волне. Отстраняюсь, переводя дыхание, и рассматриваю его лицо. Глаза выглядят до жути пугающими, словно там тонет порок и дикое желание. Не отдаю отчет своим поступкам, убираю существующие рамки дозволенности, перебираюсь к нему на колени и обвиваю шею руками, углубляя поцелуй. Нежность, которую он дарил, подавляет темное опасное чувство — голод. Я тону в атласном море из миллиона приятных эмоций, словно это наваждение. Тело пронзают необычные разряды, губы скользят по его шее, пробую языком вкусно пахнущую кожу, словно это лучшее лакомство в мире, а пальцы поглаживают напрягшееся мышцы на груди. Габриэль с силой оттягивает волосы и проводит языком по пульсирующей жилке, гулко и тяжело дыша, обжигает горячим дыханием кожу и переворачивается. Разум находится, будто под чарами черной магии — магии ночи и луны. Чувствую каждым оголенным нервом его потребность, жадность и власть. Как прикасается, целует, словно говорит «Ты только моя». Возможно ли такое, когда понимаешь без слов и отдаешься неизведанной силе? Пугающей и манящей, загадочной и притягивающей, которой не хочешь противостоять и бороться. Закусываю ладонь, чтобы не вскрикнуть, но Габриэль резко поднимает руки над головой, делая меня полностью бессильной и сраженной. Я бессвязно что-то шепчу, желая лишь одного, чтобы мешающая одежда исчезла, и его умелые руки творили чудеса на пылающей коже. Он слышит мои хаотичные мысли, выполняет все прихоти, скользя пальцами по бедрам, и хрипло говорит что-то по-ирландски. Кусаю нижнюю губу и выгибаюсь навстречу, тая от истомы и нетерпения. Жду, когда он усмирит и подчинит темное пламя, но магия растворяется в лунном холодном свете, когда стук наших сердец заглушает известная песня группы Static-X «The Only» и надрывный голос Вейна Статика. Габриэль замирает, нависая сверху, опирается на руки, вены под кожей вздуваются, а по шее скатываются капельки пота.

— Сука, — со злостью выдыхает он, и я с ним мысленно соглашаюсь, проклиная того человека, которому вздумалось звонить по ночам. Взгляд скользит по оголенной груди, прессу и упирается в оттопыренную ширинку — меня будто пронзает током. Я совсем с ума сошла. Пытаюсь выбраться из-под тяжести его тела, но Габриэль щурится и хищно улыбается.

— Мы еще не закончили, Лив, — многообещающе шепчет он, лаская дыханием кожу, резко подтягивает к себе за бедра, и я ощущаю его возбуждение и желание. Теперь в бархатном голосе ни капли нежности, как и в упоительных поцелуях, которые берут сознание в тиски. Я балансирую на грани боли, отчаянья и ненормальной потребности, чтобы он не останавливался, но кто-то напористо наяривает на вибрирующий телефон, который сложно игнорировать.

— Ответишь?

Меня не покидает навязчивая мысль, что это какая-то девушка. В районе солнечного сплетения невыносимо печет и душит от обиды, что Габриэль… «Он ничего тебе не обещал», — злорадно шепчет подсознание.

— Нет, забей, — безразлично говорит он, жадно впиваясь в мои непослушные губы, отвечающие на грешные поцелуи. С трудом отворачиваюсь, тяжело дыша, и кладу ладонь на грудь, чувствуя, как бьется его сердце. Что-то болезненно ноет внутри, когда удары проходят, словно сквозь меня. Лунная магия теряет свое великолепие и угасает, как и темное неконтролируемое пламя. Мышцы под ладонью напрягаются, воздух пропитывается разочарованием и гневом Габриэля, адресованным явно не мне, а настойчивому незнакомцу. Или незнакомке. Сглатываю неприятный ком, опускаю руку, скользя потухшим взглядом по стенам, на которых танцуют тени. Он молча отстраняется, понимая без слов, что момент утерян, и щелкает несколько раз зажигалкой, заполняя воздух отравляющим никотином. Несколько минут лежу, приходя в себя, но от пристального изучения каждой обнаженной части моего тела, резко встаю, подхватываю вещи и скрываюсь в душе — единственном месте, где можно уединиться. Натягиваю первую попавшуюся ночную рубашку, замечая в отражение на теле розовые следы. Внутри разгорается злость на Лавлеса и стыд за свою слабость и безвольность. Он ведет себя безрассудно и необдуманно, а я каждый раз попадаюсь в ловко расставленные сети. Габриэль… Габриэль умеет очаровывать, с ним забываешь обо всем. Даже о гордости и принципах. Выхожу и сталкиваюсь с ним лицом к лицу, замирая в нерешительности. Он стоит, сложив руки на груди, и упирается головой о стену. В потемневших глазах читается раздражение