Призрачный рай - Mila Moon

любовной фигне и пока не понимаю, что испытываю к Ливии, кроме дикого желания. Уверен только в том, что она отлично трахает мою душу и сердце.

Потому что я снова чувствую себя живым.

#3 (special) Решающий момент

Ливия

Нью-Йорк, США

Элои говорил, что лучше всего дисциплинирует начинающего фотографа пленочный фотоаппарат, оказывает влияние на его вкус и видение, развивает чувство кадра и композиции, учит правильной настройке экспозиции (количество света, попадающего на светочувствительный фотоматериал за определенный промежуток времени). Пленка ценится с эстетичной точки зрения за мягкость, эффект искусственного старения фотографии и зерна. Поэтому в одном магазинчике в Бруклине я приобрела недорогой пленочный фотоаппарат Minolta, который посоветовал Элои.

— Отлично подходит, чтобы получить корректную экспозицию без каких-либо трудностей. Нажал затвор — и камера все сделала за тебя.

С пленочным фотоаппаратом появилось множество возможностей для экспериментов, начиная с момента постановки кадра, заканчивая процессом проявки в фотолаборатории.

— Был такой прекрасный американский уличный фотограф Сол Лейтер. Он не пользовался редакторами, а предпочитал обрабатывать фотографии вручную, используя гуашь. На пленке оставались пятна краски, что добавляло снимкам цвета и делало их сюрреалистичными. Что еще отличало Сола от других фотографов того времени, он работал с цветным снимком. Лейтер говорил «История искусства — это история цвета». Его работы поэтичны: неясные фигуры, преломленный свет и легкая, завораживающая недосказанность. Когда фотография «заставляет» посмотреть на себя дважды — это яркий признак хорошего снимка. Что касается работ Сола, вы посмотрите на них трижды. Его работы — это загадочные истории, в которые хочется погрузиться и узнать больше.

Я много гуляла по улицам Нью-Йорка, пытаясь запечатлеть жизнь, как она есть. Тогда я еще не знала, что именно хочу увидеть, я снимала, снимала, снимала… Дети и взрослые, грустные и веселые, задумчивые и чем-то недовольные. Это не была постановочная студийная съемка с настроенным освещением, уличная фотография отличается простотой и правдивостью. На моей шее висел старенький Minolta, и я хотела словить жизнь в ловушку. Выходящая из блестящего черного Мерседеса молодая элегантная девушка, которой подает руку средних лет швейцар. Никаких наигранных эмоций, вынужденных улыбок или фальшивой печали. Она выглядела благородной, из высшего общества, но казалась одинокой и внутренне уставшей, изнуренной. Миг — щелкает затвор, в камере мелькает свет и движение останавливается — жизнь заморожена. В следующую секунду на ее лице совершенно другие эмоции: раздраженность и злость, пренебрежительный взгляд, который она кидает на мужчину, будто ставит параллель — все фиксирует фотоаппарат. Девушка заходит в здание, а я спешу дальше в поисках нужного кадра.

Студенты, сидящие на ступеньках Колумбийского университета: кто-то читает, полностью погруженный и сосредоточенный на книге, чуть выше компания девчонок, которые шушукаются и что-то обсуждают, одна из них на мгновение отвлекается и смотрит куда-то вдаль. Палец нажимает на кнопку, раздается характерный звук, и событие отправлено в архив. Камера — это инструмент, главное — глаза, руки и сердце. Чувствовать тот самый «решающий момент», как говорил Анри Картье-Брессон — вот, что важно.

На обучающих курсах и семинарах был коллективный просмотр и обсуждение снимков, которые мы сделали за день. Дискуссии и споры могли длиться несколько часов вплоть до глубокой ночи. Я сравнивала, анализировала, черпала что-то новое и делала пометки. Когда твои фото лежали рядом с другими, возникала здоровая конкуренция, ведь не хотелось, чтобы они были хуже и чем-то уступали. Некоторые делились тем, какие объективы, эффекты или фильтры использовали при съемке, как правильно настраивали камеру, чтобы свет падал равномерно и плавно. От обозначений шла кругом голова, но я уяснила одну простую истину: мало снять нужную эмоцию и выражение, постройка кадра играет важную роль.

Поэтому я много читала и практиковалась, изучала фото современников и фотографов прошлого столетия. У каждого был свой индивидуальный подход, уникальный стиль и метод съемки.

— Перед тобой три фото разных фотографов одной эпохи.

Уже было довольно-таки поздно, я убирала аппаратуру в студии Элои Леруа, складывала вещи и валилась с ног от усталости, после напряженного плодотворного дня. Элои сидел за столом и разбирал снимки, долго разглядывая и помечая что-то в блокноте. Я подошла ближе и присела на подлокотник кресла, чуть склоняясь.

— Что скажешь? — Леруа мельком посмотрел и вернул взгляд на фото.

— Это Ирвин Пенн, — я взяла черно-белый нюдовый снимок полностью обнаженной девушки стоящей в вертикальном положении. — Он фотографировал людей на однородном белом или сером фоне, любил помещать модель в угол, имитирующий замкнутое пространство. Также видно, что модель освещалась со стороны — это характерно Пенну.

Элои слегка улыбнулся и тихо пробормотал:

— Неплохо.

— Это снимки Анри Картье-Брессона и Роберта Франка. Их стиль подвижный, расслабленный, легкий и текучий. Но разница в построение кадра и композиции. Брессону удавалось объединять самые различные и даже противоположные друг другу геометрические фигуры, тщательно продумывать границы кадра и выбор объекта для центрального местоположения. Он не кадрировал и не признавал обрезку уже готовой фотографии, считая ее бракованной и негодной. Снимки Франка шли в противовес общепринятым канонам и стандартам на то время, его критиковали: размытые, с «заваленными горизонтами», грязной экспозицией и общей небрежностью.

— Но все же на них многие ориентируются. Книга «Американцы» Франка считается классикой и оказала огромное влияние на развитие репортажной фотографии, — Элои отложил снимки и вопросительно взглянул на меня.

— Думаю, дело в том, что они оба были разочарованы в обществе и культуре того времени, ведь на фото изображен в основном обычный рабочий класс. На их лицах не искусственные эмоции, отпечаток войны и потерь. Люди, которые пережили нерадостные события, выглядят настоящими. Снимки, которые мы видим, немного сентиментальные, черное и белое символизируют надежду и отчаяние.

— Поэтому ты мне напоминаешь Картье-Брессона.

Я недоверчиво покосилась на Леруа и хмыкнула. Он точно шутил, сравнивая меня с одним из известнейших и влиятельных фотографов прошлого века.

— Ливия, ты — фотограф, подмечающий живые эмоции. Таким был Анри Картье-Брессон. Он рыскал по улицам, пытаясь уловить бесконечность в одном моменте времени. В Центральном парке ты выбрала маленькую девочку, почему?

— Я не знаю… — прошептала в ответ, пожимая плечами.

— Спонтанность и интуиция — не каждый ими наделен, — говорил уверенно Леруа, что хотелось верить его словам. — Ты не фотографировала людей на катке, природу или уток. Не ходила бездумно и не щелкала без толку. Надо понимать, что такое «золотая середина» в фотографии. Упорная практика является залогом успеха, любая съёмка должна быть продумана и иметь определённую цель. Зачем я это делаю? Что хочу в итоге получить? Фотограф — это экстрасенс, который