Призрачный рай - Mila Moon

ему великолепно — Габриэль умел изобразить на лице любую наигранную эмоцию, надеть нужную маску и сказать те слова, коих ждал собеседник. Превосходный лжец.

Я увидела мир за экранами телевизоров, компьютеров, телефонов и камер. Мир, где приходилось следовать определенным правилам, приспосабливаться и всегда ждать очередной порции дерьма. Плотный график, бешеный ритм, иногда отсутствие сна, постоянная жизнь «под прицелом» снующих по пятам папарацци и ненормальных поклонниц с нездоровой «любовью».

Неделя пролетела, как один день: сумбурно, насыщенно и суматошно. Парни большую часть времени проводили на звукозаписывающей студии, иногда чуть ли не до утра, фан-встречах, радиоэфирах, интервью и выполняли еще немалый список из ряда обязанностей знаменитостей. На носу был выход долгожданного альбома, где группа звучала совершенно по-новому, поэтому пиар-команда занималась вовсю раскруткой и рекламой, чтобы «Потерянное поколение» было постоянно на слуху.

Я же выступала «тенью», снимая репортаж о закулисной жизни «Потерянного поколения». Изучала парней, давала привыкнуть к камере, хотя, они были так поглощены музыкой, что почти не замечали щелчков «лейки». Кроме одного. Габриэль при каждой удобной возможности, каким-то немыслимым образом, мог провести незаметно пальцами по спине, прошептать, какая я сексуальная, когда сосредоточена, невесомо поцеловать или даже ущипнуть за зад! Это очень отвлекало: мозги напоминали сахарную воздушную вату. Сердце галопом неслось, норовя выскочить из груди, а щеки горели так ярко, что никакой оттенок красного с ними не сравнится. Возвращалась в квартиру-студию я только под вечер уставшая, но довольная. Принимала душ, перекусывала и открывала снимки, чтобы увидеть отснятый материал. К своему стыду, на многих кадрах красовался Габриэль с неизменной маской на безбожно красивом лице. Она так присосалась к нему, что хотелось подойди и безжалостно сорвать, крикнув: «Хватит притворяться!». Везде фальшь, заученная дежурная улыбка подонка и подернутые поволокой мутно-зеленые глаза. Лишь на нескольких снимках, когда Габриэль держал в руках гитару или задумчиво смотрел в объектив, проглядывались живые эмоции. В уме вертелся вопрос «Где же молчаливый парень на берегу океана?». Видимо, Габриэлю нравилось играть роли и вводить всех в заблуждение, показывая только часть себя. Израненную сторону души он прятал так тщательно, что, казалось, парень, умеющий быть ласковым и нежным, лишь плод воображения.

Крутясь с «Потерянным поколением» я делала определенные выводы. Син — это бесспорный лидер и стержень группы. Чаще всего погруженный в размышления, сосредоточенный на гитаре или табулатурах, только теперь ярко-синие глаза искрились радостью. Когда впервые я увидела его на постере и затем в клубе, он показался холодным, отстраненным — «сам себе на уме». С тусклыми безжизненными топазами, где отчетливо проступала грусть и боль. Сейчас же на смену им пришли решительный огонь и блеск. Еще не сталкивалась с человеком, настолько преданным любимому делу.

У Райта выражение не менялось, оставалось бесстрастным и безучастным, иногда тонких губ касалась скупая улыбка, но очень редко — широкая и добродушная. Шем казался тем еще весельчаком с неподдельной шаловливой улыбочкой, заставляющей пульс девушек подскочить, словно внезапная тахикардия. До невозможности простой, открытый и вызывающий только положительные эмоции. Он единственный нормальный элемент среди странного квартета. Только Габриэль оставался все тем же чертовым восьмым чудом света. Я разглядывала его снимки придирчиво и долго, пытаясь пробраться через дебри не состыковок, и задавалась вопросом«Почему?». Почему близкие друзья видят только неунывающего, позитивного человека, если его мир не такой поверхностный. В комедии дель арте (площадный театр) Габриэль забрал бы все маски дзанни (комедийных слуг). Веселого, глуповатого, легкомысленного Арлекина, хитрого, пронырливого дамского угодника Бригелла, Шута, авантюриста Скарамуччо и сотни других. Габриэль потерял сам себя и забыл, где он настоящий. Поэтому я поняла только спустя время его фразу «Ты знаешь обо мне больше, чем другие». Габриэль был хорошим другом для ребят, но они для него — нет.

Как только я появилась рядом с «Потерянным поколением», обзавелась прозвищем «местный (красивый) папарацци». Людей, входивших в команду и работающих с группой, было много. Кто-то быстро потерял ко мне интерес, и я превратилась в один из элементов декора. Например, неприятный менеджер Мэтью Купер, который смерил меня высокомерным взглядом, пробормотав, чтобы я была как можно незаметнее. Наверное, мужчина думал, что у меня есть способности невидимки, или хотя бы один из даров Смерти мантия-невидимка. В отличие от надменного менеджера, Джес — помощник, которого хотел выдернуть за пивом среди ночи Габриэль — проявлял наоборот повышенный интерес. Он сразу же познакомился, расположив к себе. Чуть выше меня ростом, энергичный, дружелюбный с глазами цвета горького шоколада и оливковой кожей. Работа его заключалась в «принеси-подай» или «мальчик на побегушках». Все косяки, которые случались, вешали на Джеса. Я не раз за неделю становилась свидетелем, когда Купер вызверялся на поникшего парня, но права вмешаться не имела. В любой ситуации есть виноватый: Джес выступал козлом отпущения. Невольно вспоминала Нью-Йорк, работу в забегаловках и «Crosby», поэтому Джеса было искренне жаль. Отчасти я понимала, почему он терпит шквал негодования от начальства. Джес заботливо приносил обеды, о которых я забывала, если выпадала свободная минутка, интересовался моей работой, жизнью, рассказывал о себе, и как его угораздило стать счастливчиком такой «прелестной» работы.

— У меня три сестры и брат, — сказал парень, когда нам выпала возможность перекусить в кафе неподалеку от студии, где записывались парни. Мы взяли по банановому чизкейку, кофе и сели за свободный столик. — Майк подхватил вирус перед собеседованием, попросил сходить вместо него — так я оказался в этом ненормальном местечке.

— Почему не уволишься, раз не нравится?

— Потому что перебирать не из чего, — хмыкнул Джес, отпивая кофе. — Зарплата неплохая, часть сразу отсылаю родителям, да и парни тоже без пафосных замашек. Иногда приходится расхлебывать дерьмо, которое творит Оззи, но в последнее время это случается не ежедневно. Черт, как будто это я первый в списке не держатель члена в Калифорнии! — он запинается, а я пристально изучаю поверхность стола, будто там написано какое-то важное предсказание. — Вообще-то Оз неплохой, но не постоянный, просто предупреждаю, — парень делает небольшую паузу, над чем-то раздумывая, а я угнетенно таращусь в чашку, помешивая неспешно ложечкой, — не подумай ничего такого… но он на тебя частенько палит, как и на всех красивых девушек, поэтому… э-э-э… будь аккуратнее…

Я давлюсь латте и быстро перевожу тему. Если бы Джес сказал это три года назад, я бы подумала, хотя прекрасно знала, какой Габриэль «непостоянный» и множество других эпитетов в том же духе. Но почему-то даже это не уберегло глупое сердце от любви. Кстати, о «первом в списке Калифорнии не держателе члена» (разве не во всех