Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка - Джеймс Хэдли Чейз

Под чужим именем Рейкс снял номер в «Браунз Отель» на Довер-стрит. Оттуда он позвонил в «Финч энд Лайл» и поговорил с ответственным за сбыт. Он объяснил, что звонит от имени архитектурной фирмы в северной Англии, которая строит фабрику для широко известной североирландской ковровой фирмы. А сам Рейкс ведет переговоры насчет скобяных изделий для фабрики. В основном, он интересуется дверными петлями, замками, ручками и сейфами. Дело может обернуться тысячным контрактом. Глаза агента по сбыту, должно быть, жадно сверкнули. Рейксу почудилось, что он у реки, а из воды вынырнул хариус, заглотил наживку и потащил ее вглубь.

На другое утро Рейкс провел два часа в конторе «Финч энд Лайл», просмотрел каталоги, а потом повел ответственного за сбыт обедать в ресторан. Они начали с двух больших стаканов розового джина, а за бутылкой бургундского и двумя рюмками бренди с кофе агент совсем уже пришел в радушное настроение. Рейкс как бы невзначай заметил, что на следующий день он завтракает с представителем другой компании. «Естественно, старик, надо же осмотреться, но твои штучки мне вроде бы подходят», — сказал Рейкс, зная, что этим приблизит жертву к закланию.

Потом Рейкс позавтракал с ним еще раз. Тут он без воодушевления рассказал о «другой» фирме и намекнул: если «Финч энд Лайл» получит контракт, то «строго на основе конкуренции, старик, ты же знаешь».

Через два дня, проведенных якобы на севере Англии, Рейкс повел его обедать в ресторан. Он закрепил их дружбу вином, а потом заметил, что председатель ковровой компании хотел бы иметь у себя небольшой бункер. «Яркая личность, всегда жаждет чего-нибудь новенького, берет то, что ему действительно нравится и чем можно похвастать». Совершенно одураченный и сбитый с толку менеджер был похож на рыбу, которая сама лезет в сеть.

— Знаешь, как раз такую штуку можно сделать, — доверительно сообщил он. — Пока еще не на конвейере, но несколько прототипов мы уже кое-кому установили. Чертовски оригинальная вещь. Вообще-то они в нашем тайном списке. И сказать тебе, кому мы сделали пару таких бункеров?

Рейксу принесли все прямо на тарелочке. В полночь он посадил агента в такси. Они расстались друзьями, и Рейкс вернулся к себе «на север». А через два дня, через Белль, сыгравшую роль секретарши, он снова позвонил ему. В голосе Рейкса мешались печаль и злость, он сказал, что весь проект лопнул, как мыльный пузырь, черт возьми, власти Северной Ирландии мудрят с землей и финансами, что еще не все потеряно, но дело пахнет керосином. «Если что-нибудь выплывет, я тебе сразу же позвоню…» Звонка этого, конечно, никогда не последует.

Рейкс сидел в кресле со стаканом в руках. Пока Белль копошилась на кухне, он все обдумал, понял, что теперь уже можно тихо и спокойно отправить Сарлинга на тот свет, благополучно овладеть досье в Меон-парке и на Парк-стрит. Замок, открываемый отпечатком пальца. Патент на него уже получили, но сам замок, хотя и не держался в секрете, но пока и не продавался открыто. Прижимаешь большой палец к блестящей металлической пластинке и оставляешь четкий отпечаток. Сдвигаешь пластинку, а там — фотоэлемент, он просматривает изгибы и завитки и сравнивает их с заранее установленным эталоном. Если они совпадают, то дверь открывается. Прислони другой палец, и электрический глаз внутри мгновенно отличит его, толкнет вытертую пластинку назад, а дверь останется закрытой. Бернерс просто обалдел, когда узнал об этом. Такие штучки он любил, несмотря на то, что предпочитал восемнадцатый век двадцатому. Сарлинг умрет. Рейкс и Бернерс будут свободны, и тогда им останется решить сравнительно простую задачу с Белль, которая возится теперь на кухне, довольно мурлычет что-то про себя, будто уже много лет замужем за Рейксом.

Белль готовила обед. Она склонилась над поваренной книгой. Мысли ее работали в двух направлениях. В книге было написано: «Варить гребешки в белом вине десять минут, затем разрезать каждый на четыре части». Он сказал: «Замок отпирается отпечатком большого пальца. Я не совсем понимаю техническую сторону дела. Но так он работает». А в книге: «Подбросьте масла, лука, грибов и петрушки. Добавьте немного муки, чтобы получить густой соус». Почему в ней нет таланта к кухне, с каким родятся все женщины? Что значит «подбросьте масла»? Обложить их маслом, что ли? Рейкс изменился. Это уже точно. Он честно поступил, сказав ей обо всем. Воспользовался ею. Она поняла его. Но время еще не пришло, а что-то уже происходит. «Варить все вместе несколько минут». Дай бог, чтобы все удалось — и гребешки, и наши отношения. Белое вино. О каком белом вине идет речь? Сухом или крепленом? Она выпрямилась, смахнув со лба волосы. Есть и то, и другое. Лучше смешать их поровну.

Бернерс сидел у окна, разложив перед собой фотографии, заметки и планы на маленьком столике времен королевы Анны. Полдень казался туманным от темно-золотистого цвета низкого зимнего солнца. Бернерс думал, как завтра поедет в Меон-парк и воочию увидит то, что теперь лежало перед ним на снимках.

Он уже изучил дом на Парк-стрит, мог закрыть глаза и ходить по нему так же уверенно, как ходит впотьмах кот. Он мог войти в столовую и в полной темноте без труда достать из буфета графин шерри. Меон-парк тоже оживал для Бернерса, но он знал, что не будет полностью обладать им, пока не увидит дом собственными глазами.

Бернерс попивал рейнвейн, спокойный, довольный, полный радостного любопытства, какого не испытывал со времени последнего дела с Фрэмптоном. Он еще раз обдумал план, который составил, узнав о замке с отпечатками пальцев. Операция начнется в Меон-парке. (Просто потому, что там меньше прислуги, значит, меньший риск, что тебя увидят или потревожат в самый ответственный момент). Сарлинга нужно застать в Меоне врасплох, открыть бункер отпечатком его большого левого пальца. Сарлинг с кляпом во рту или без сознания, прекрасно понимающий, что его ждет, мгновенно осознавший их план и свою беспомощность. Бернерс радовался, что все так сложно. Легкая задача приносит не удовольствие, а только скуку. Сарлинг откроет бункер, отдаст досье, а потом, под нажимом с их стороны, изменит свои планы и объявит прислуге, что уезжает в Лондон. Непоседливый, сумасбродный старик спустится по дубовой лестнице к автомобилю; мисс Виккерс будет за рулем, подфарники осветят окаймленную вязами дорогу, струйка выхлопных газов взовьется за машиной, как морось. Только стариком этим уже не будет, не сможет быть Сарлинг. Это будет сам Бернерс. Рост и сложение у них почти одинаковые… При