Спастись от опасных мужчин - Сол Лелчек

Мне было не очень-то приятно это слышать.

– Ваш план состоял в том, чтобы повесить на меня убийство Карен?

– Нам нужно было установить причинно-следственную связь. Мы наняли вас просто следить за ней, но вы зациклились на другом и вышли из-под контроля. Когда она заметила, что вы следите за ней, и потребовала от вас прекратить слежку, вы разозлились и начали ей угрожать. У вас началась паранойя, вы зациклились на идее о том, чтобы защитить ее от каких-то неведомых врагов. А затем, когда она в конце концов отказалась от вашей помощи, вы вспылили и потеряли контроль над собой.

Я кивнула, вспомнив испачканный кровью ломик, который Джозеф принес в квартиру моего брата.

– А потом, когда за мной погналась бы полиция, меня бы нашли покончившей с собой рядом с орудием убийства, и все бы сошлось. А то, что вы предпочли убить Карен вместо того, чтобы…

Мне не пришлось заканчивать эту фразу.

– Вы были правы, – с готовностью согласился он. – Это решение далось нам нелегко. Для нас это был шаг новый и радикальный, и мы были готовы пойти на все, чтобы его избежать. То есть почти на все, – поправился он. – Если бы можно было каким-то другим путем заставить ее молчать и отойти в сторону, мы бы с радостью ухватились за эту возможность. Мы были шокированы ее упрямством, ее нежеланием прислушаться к доводам разума. Мы не могли понять, почему она так непреклонна – но мы, разумеется, не знали о том, что случилось с ее родителями. Очевидно, это и сделало ее не склонной к компромиссу. Ли необходимо было убрать из игры, но мы не могли допустить, чтобы полиция начала расследовать убийство, мотивы которого допускали несколько трактовок, тем более что у ФБР уже появились какие-то подозрения в отношении нас. Нам нужен был мотив, и, самое главное, нам нужен был тот или та, кого полиция сочтет убийцей.

Я задумалась над этими словам.

– Так вот почему Ганн хотел, чтобы я начала следить за ней именно в тот день. Вы знали, что она собирается встретиться с агентами ФБР. Вы вовсе не нуждались в том, чтобы я за ней следила. Вам нужно было, чтобы агенты ФБР увидели, что я за ней слежу. Чтобы потом подставить меня.

Он кивнул:

– Да, Никки, вы были нужны нам отнюдь не за тем, чтобы вести слежку.

– Но зачем вам надо было подвергать вашу компанию такому риску? Почему вы не могли просто делать деньги, продавая вашу систему только тем странам, которые бы использовали ее исключительно в целях защиты своего населения от террористических и криминальных угроз? Зачем вам было связываться с самыми худшими из всех существующих режимов?

Мне понадобилось бы менее секунды на то, чтобы достать из ящика револьвер и прикончить Джозефа. Если бы он наклонился, чтобы завязать развязавшиеся шнурки на полуботинке, если бы он высморкался, если бы ему в глаз попала выпавшая ресничка. Но ничего из этого так и не произошло – он ни на миг не спускал с меня глаз.

Оливер раздраженно забарабанил пальцами по своему бедру.

– Неужели вам это непонятно? Ведь вы уже сами практически ответили на свой собственный вопрос. Неужели вы не понимаете, что моя компания добилась замечательного, небывалого технологического прорыва? Наша система коренным образом изменит то, как мы живем. Как вы можете этого не видеть?

Его голос, обычно ничем не примечательный, зазвучал совсем иначе, глаза загорелись.

– Знать, где находятся люди, уметь отыскивать их где угодно – неужели вы не видите, какие неограниченные возможности это дает? Ребенок, который отошел от своей матери и потерялся, – достаточно будет ввести в систему фотографию его лица, и он будет найден, скорее всего, уже через несколько секунд. Преступник начинает совершать преступления направо и налево – и полиция сразу же может его поймать. Педофил начинает бродить возле детской площадки, или рядом с каким-то банком появляется осужденный и отсидевший грабитель банков – и тут же срабатывают сигналы тревоги. И эта система становится все умнее и умнее, учится распознавать все новые и новые объекты, самообучается во всевозрастающем темпе. В конечном итоге она будет учиться куда быстрее, чем человеческий мозг. Преступность можно будет искоренить практически полностью – и не только преступность. Подумайте о том, как это может продвинуть здравоохранение! Кто-то ходит в людных местах, распространяя грипп, демонстрируя симптомы какой-то исключительно заразной болезни, – и такого человека можно будет немедленно изолировать, чтобы начать его лечение или поместить его в карантин, прежде чем он заразит других. Пьяного водителя можно будет распознать и остановить еще до того, как он сядет в свою машину. Весь хаос, все скверное, что происходит в мире, – всему этому можно будет положить конец.

Он глубоко вздохнул:

– Вы понимаете, что я имею в виду, Никки?

– А какое отношение все это имеет к убийству журналиста, совершенному диктаторским режимом?

Голос Оливера сделался спокойнее, в нем зазвучала снисходительность, как будто он пытался что-то объяснить неразумному ребенку:

– Мы собираемся решать проблемы в глобальном масштабе. Чтобы наша система работала, мы не можем быть разборчивыми. Да вы и сами должны это понимать. Нам необходимо распространить свою сеть повсеместно, по всему миру. Она окажется бесполезной, если сможет видеть только то, что происходит в отдельных странах, в отдельных местах. Чем больше она будет видеть, чем больше она будет узнавать, тем быстрее пойдет процесс ее самообучения. Мы не можем позволить себе роскошь избирательного подхода к тем, с кем имеем дело. Неужели вы думаете, что нам хочется, чтобы наши клиенты злоупотребляли возможностями нашей системы? Разумеется, мы этого не хотим. Но то, что мы создали, должно быть внедрено, а смерть кучки людей отнесем к сопутствующему ущербу, так сказать.

– Вы говорите о гибели невинных, – заметила я.

– А вам известно, сколько человеческих жизней мы уже спасли? – горячо парировал Оливер. – Уверяю вас, их куда больше, чем тех, над которыми нависла угроза. И в нашем собственном правительстве и военных структурах также есть несколько очень высокопоставленных лиц, которые немало сделали, чтобы оказать поддержку нашим усилиям.

– Мерзавцы в правительстве – тоже мне невидаль, – сухо заметила я.

– Да ладно вам, Никки! Мы каждый день закрываем глаза на куда худшие вещи. Неужели вам не известно, на сколько диктаторских режимов, на какое количество нарушений прав человека наша страна смотрит сквозь пальцы, сколько их она игнорирует в интересах национальной безопасности?

Я уселась поудобнее и перочинным ножиком срезала с пальца заусенец.

– Как приятно осознавать свою правоту.

Он еще не закончил:

– Как я уже говорил, оказалось, что вы работаете слишком хорошо. Мы никогда не думали, что вы раскопаете так много и так быстро. Только это нас и удивило – это и еще то, как близко к сердцу вы приняли смерть этой несчастной Ли. Мы не понимали такого вашего отношения к этой женщине. Ведь вы ее почти не знали. Она не имела никакого значения – во всяком случае, для вас.