Одна осень одного королевства - Анари Хони

– Мари? – он побежал ещё быстрее, разобрав в льющемся с улицы гомоне и треске разгоревшегося уже внизу пламени короткий звон стали. – Мари!

Вильгельм вылетел из-за поворота коридора к своей возлюбленной. В монашеском одеянии, со сдавленным в кулаке и прижатым к груди барбетом, с растрепавшимися и разбросанными по плечам волосами, бледным лицом и странной испуганно-радостной улыбкой, девушка повернулась к нему.

– Маркиз! – тревожно торопливо произнесла она, бросаясь навстречу спутнику. – Он пошёл туда, – она махнула рукой в сторону нового поворота, ведущего к тому самому заветному балкону. – Он хочет убить епископа!

– Я остановлю его. Оставайся здесь! – приказал правитель, стараясь сохранять суровую решимость и не пускать на лицо и в сердце радость от того, что Мари оказалась жива. – Мне будет спокойнее, если ты спрячешься, – с этими словами юноша открыл дверь кабинета отца Бенедикта, перед которой и произошла встреча разлучённых влюблённых.

Мари без возражений зашла в комнату и, обернувшись, с улыбкой произнесла:

– Я верю, что ты справишься.

Вильгельм успел лишь едва коснуться её губ своими в мимолётном поцелуе, взглянуть в её полные смешанных чувств глаза и схватить протянутую её рукой королевскую печать на толстом шнурке. Уверенность в скорой победе окрыляла его, ноги неслись сами собой в нужном направлении, пальцы сжимали до напряжённой дрожи рукоять тяжёлой шпаги. Его бой вот-вот состоится. Он выйдет победителем, он сможет, он справится. В памяти стояли нерушимым образом глаза Мари и её голос твердил: «Ты справишься. Справишься». С полной уверенностью в собственных силах и огнём в ликующем взгляде правитель влетел на широкий балкон, где на глазах у шумной толпы, маркиз, сверкая гневным взглядом, уже занёс руку над стариком, прижатым к каменной стене. Лишь за миг до того как скрестились с пронзительным лязгом клинки, он успел заметить кровь на своих пальцах, сжимающих в мёртвой хватке драгоценную королевскую печать.

* * *

«Пожар!» – разноголосый крик прокатился по коридорам, и двери приёмного зала распахнулись. Стражники скомандовали монахам покинуть дом и тут же бросились выше по лестнице, по всей видимости, за маркизом и его свитой. Мари, не раздумывая, побежала вслед за отрядом, в суматохе абсолютно не замечающим её преследования. Людей вдруг стало слишком много, и девушка прижалась к стене, продвигаясь дальше по лестнице и надеясь не быть утянутой убегающими слугами и солдатами обратно вниз. Лица мелькали перед глазами, а под потолком уже скапливался едкий чёрный дым.

Пустой коридор, залитый солнечным светом, стук за закрытой дверью, ключ в замочной скважине. Замок громко щёлкнул, но звук потерялся в потрескивании невидимого пламени, Мари распахнула дверь, и из просторных покоев вылетел испуганный солдат, он мельком глянул на оторопевшую монахиню и бросился к выходу. Она быстро заглянула в кабинет – седоволосый старик в необычно красивой светлой одежде стоял у окна, взирая на неожиданную гостью.

– Вы епископ? – растерянно спросила девушка, не зная, что ещё можно было предпринять сейчас. – В доме пожар, – произнесла она после короткого кивка мужчины, – вам нужно спасаться.

– Дитя, – с улыбкой произнёс старик, подойдя к Мари, – небеса благоволят нам! – он вышел в коридор и, обернувшись, добавил: – Беги к выходу. А я должен теперь разоблачить маркиза.

Не дожидаясь реакции молодой монахини, Бенедикт двинулся быстрым шагом по коридору к балкону, до которого оставалось пройти лишь ещё один лестничный пролёт и несколько десятков шагов. Мари с растерянной улыбкой выскочила вслед за стариком из кабинета и тут же остановилась, столкнувшись лицом к лицу с самим маркизом. Холодный взгляд серых глаз вцепился в её лицо с удивлением и ненавистью.

– Какая неожиданная встреча, – произнёс он, и девушка стиснула зубы, изо всех сил стараясь сдержать страх, рождённый одним только голосом её бывшего жениха. – То, что ты оказалась сейчас здесь, говорит лишь, что правда тебе уже известна, – усмехнулся он с наигранной скорбью в голосе. – А ведь всё могло сложиться совсем иначе.

– Ты не получишь власть, – прорычала Мари, выхватывая из-за спины скрытый накидкой кинжал. В глазах её сверкнула секундная уверенность, когда наточенный клинок отразил свет солнца и ярким бликом пробежал по стенам.

– Как смело, – донёсся до неё тихий голос Болдера.

Молниеносное движение руки соперника она не успела ни отразить, ни даже заметить. Спустя секунду, мужчина был уже за её спиной, его шёпот тёплым дуновением коснулся слуха:

– Так не доставайся же ты никому, – она ощутила, как губы маркиза скривились в усмешке, и смогла обернуться, лишь когда по коридору разнеслись коротким эхом удаляющиеся шаги врага.

– Мари! – из-за поворота послышался знакомый голос, и девушка в ужасе замерла. Секундная оторопь отхлынула под натиском спутавшихся мыслей, твердящих одно: «Вильгельм не должен догадаться… Ни о чём не должен догадаться!»

Дрожащей рукой она сорвала с головы барбет и прижала его к груди, волосы рассыпались по плечам, дыхание сбивалось.

– Мари! – лицо Вильгельма, его глаза… Образ возлюбленного, явившегося вдруг в клубах дыма перед ней, придал обречённой уверенности.

– Маркиз! – взволнованно произнесла девушка, – Он пошёл туда, – она махнула свободной рукой вслед Болдеру. – Он хочет убить епископа.

– Я остановлю его. Оставайся здесь! – он шире распахнул дверь кабинета. – Мне будет спокойнее, если ты спрячешься.

Она быстро зашла в кабинет, стягивая с шеи шнурок с печатью, обернулась к Вильгельму с улыбкой.

– Я верю, что ты справишься, – донёсся до слуха собственный голос.

Губы в едва уловимом прикосновении ощутили тепло дыхания возлюбленного, его пальцы коснулись ладони, выхватывая протянутое в ней кольцо, и дверь за правителем затворилась.

Мари сделала несколько шагов к открытому окну, откуда врывался в комнату свежий осенний ветер, и медленно опустилась на колени. Барбет, пропитанный алой кровью, упал на пол, по телу разливалась обжигающая боль, дыхание сбивалось, а сквозь пальцы, прижатые к груди, сочились тонкие струйки тёплой вязкой жидкости.

Сознание медленно мутнело, и девушка, не глядя на окровавленные руки, беспомощно легла на ковёр, воззрившись на светлое небо сквозь открытое окно. Чем теперь были все её познания в медицине? Она не могла помочь себе. Не могла даже собрать свои мысли в единый строй.

«Я была счастлива, что смогла провести столько времени с тобой. Я ни о чём не жалею. Я благодарна небесам, что они дали мне ещё один шанс. Ещё несколько дней, – торопливо перебивали друг друга мысли, цепляясь за ускользающее сознание. – Ах, Вильгельм, как жаль, что мы не сможем ещё хоть раз взглянуть друг другу в глаза».

Она прижала к груди похолодевшие руки, медленно теряя ход размышлений. Сквозь заволакивающий взгляд неровный туман она увидела снежные хлопья. Белые обрывки облаков медленно спускались с небес, залетая в распахнутые окна и кружась над улицами. Они падали медленно и неуверенно, будто выбирая лучшее место для своего приземления, но ни одна снежинка не достигала серой городской брусчатки. Все они таяли в воздухе, не касаясь земли. Первому снегу не суждено было лечь сегодня на улицы святого города. Мари смотрела на холодные льдинки, летящие с неба, и видела, как в их короткой жизни отражается её собственная. Не успевшая ещё начаться и утвердиться, жизнь таяла на глазах, покидая немеющее тело.