Хроники Звёздного Народа - Инна Пакета

огромного напряжения души. Это вечный бой. И любой побег с поля битвы, даже незаметный для других, ведёт к поражению.

Мирракс ушел. А Ори взял Пса, поднёс его к своему лицу и, сам не зная почему, спросил:

— Ты будешь мне помогать?

И Пёс кивнул.

Вечером все собрались в доме Ра, и он радушно принимал гостей. Весело сияло Солнце, лукаво улыбался Люцифер. В зале были все, кроме Орикса. Ванда нервничала, стараясь не подавать вида. Мать беседовала с Бэром. Мирракс, Хранитель и Ирочка оживлённо обсуждали какие-то дела. Братья Ванды с удовольствием наблюдали, как Моня знакомится со щенком. Пёс, высоко понимая лапы, надвигался на попугая, а тот, допустив его на расстояние прыжка, взлетал и снова садился на пол, но уже на безопасном расстоянии. И всё начиналось сначала. Владимир и Зоррикс веселились от души. Наконец, Моня взмахнул крыльями и с криком «Надоело!» уселся на плечо Хранителя. Щенок склонил голову на бок, внимательно посмотрел вслед улетающему попугаю, потом разогнался и прыгнул прямо в руки Ори. Тут уже всё общество рассмеялось, а Ра похлопал в ладоши.

— Молодец, Пёс! — улыбаясь, сказал Люцифер и посмотрел на Ори.

Ори прижал щенка к груди и пошёл искать Орикса. Это было нетрудно. Тот был в своей комнате. Он стоял перед зеркалом и репетировал выражение лица.

— А тебе не кажется, друг Орикс, что ты ведёшь себя не совсем прилично, заставляя себя ждать?

— Подумаешь, там все свои, подождут.

— А кто ты, собственно, такой, чтобы тебя ждали? Ты хочешь, чтобы Ра подумал, что Ванда тебя плохо воспитала?

— А ты кто такой, чтобы делать мне замечания? Отдай Пса! Это мой щенок!

Он вырвал щенка из рук Ори, но Пёс больно его укусил и снова оказался у Ори, причём оба даже не заметили, как он это сделал.

— Орикс, я, может быть, тебе никто. Но не слуга. И никогда, слышишь, больше никогда не смей так со мной разговаривать.

Ори вышел из комнаты Орикса и вскоре присоединился к остальным. Ему было жаль, что его приключение так быстро закончилось. Но в эту минуту он не хотел иметь никаких дел с этим вздорным существом, даже если он бог. Увидев расстроенного Ори, Мирракс подошёл к нему, обнял за плечи и отвёл в дальний угол, где стоял новый рояль. Он открыл крышку рояля и начал играть.

— Принц Ори, ты не обманул моих надежд, — сказал он чуть слышно, продолжая играть.

Мирракс играл прекрасно. Ори этой музыки не знал, но она очень соответствовала буре в его душе. Остальные узнали знаменитую сонату древнего немецкого композитора.

Орикс сидел в своей комнате. Он не ждал, что за ним кто-нибудь ещё придёт. Он знал, что этого не будет, и напряжённо искал выход из ситуации, которую сам и создал. Почему это с ним случилось? Ему казалось, что он знает и умеет всё, а ему велели учиться. Он думал, что он видит суть всех вещей, а ему задали загадки, на которые он не знает ответов и даже не знает, где их искать. Он считал себя добрым и справедливым, но обидел человека, который добровольно встал рядом с ним на этом нелёгком, как он теперь понимал, пути. Его пригласили в гости, как воспитанного человека из хорошей семьи, а он оскорбил хозяина.

Орикс понял, что ведёт себя как капризный ребёнок, который к тому же боится темноты неизвестности. Ну, что ж! Он сбросил свой карнавальный костюм.

В зал вошёл маленький восьмилетний мальчик со слезами на глазах. Ванда вздохнула с облегчением, но лицо её оставалось спокойным и непроницаемым. Орикс подошёл к Ра, встал на колени, низко поклонился и прошептал:

— Извините меня. Я больше так не буду делать.

— Ты врёшь, — жёстко сказал Люцифер. — То чувство, которое ты сейчас испытываешь, называется досада. Это означает недовольство окружающими, но больше всего это недовольство собой, что не удалось взять ситуацию под контроль. Существо, испытывающее такое чувство, не извлечёт знаний из урока, который преподала ему жизнь. Мне врать нельзя.

И Орикс расплакался. И со слезами вылилось напряжение последних дней: и ужас инициации, и страх перед будущим, и растерянность перед неведомым.

— Так-то лучше, — улыбаясь, сказало Солнце. — Тебе не надо пыжиться и становиться в позу. В нашей большой семье все всё понимают и ещё никогда и никого не оставляли в беде, разве только ты сам начнёшь войну против нас.

— Но я думал, что я совсем один, что мне нельзя помогать.

— Ты так испугался, что плохо слушал Владыку. Он сказал, что научиться за тебя никто не может, а помогать и учить могут все.

— Мне теперь всё понятно. Я постараюсь. Но я не знаю, с чего начать. Я понял, что разгадывать загадки нужно с камня. Но с чего начать обучение, мне неясно.

Ра поставил мальчика на ноги.

— В этих книгах написано всё, что люди думают о богах. Мне кажется, кое-что здесь может тебя заинтересовать. Будут вопросы — кто-нибудь тебе на них ответит.

На руки мальчика легло несколько увесистых томов. Орикс согнулся под тяжестью книг, сделал шаг, но потом гордо выпрямился и отправил книги своим ходом к себе в комнату.

Ра рассмеялся.

— Ты мне нравишься. Наша порода!

Орикс рассмеялся своим удивительным смехом, очищающим душу. И радостно сказал:

— Мы будем учиться, да, Ори? Я обидел тебя наедине. Но в нашей семье всё равно нет ничего тайного. Все об этом знают. Прости меня. Мне без друга нельзя. Кто ещё сможет меня остановить?

Несколько дней Орикс и Ори не выходили из своих комнат. Они читали. Они почти не разговаривали, только менялись книгами. А тексты были запутанными и противоречивыми. И они читали снова и снова, и, казалось, что собираются выучить всё наизусть. Наконец, Орикс захлопнул все книги, именно захлопнул, произведя при этом много шума. Книги были большими и тяжёлыми. Потом он немного попрыгал и пошёл к Ори. Он застал принца в странной позе. Тот сидел в кресле и смотрел на стену в одну только ему известную точку. Он даже не вздрогнул, когда Орикс, входя, громко хлопнул дверью.

— Ну? И что ты обо всём этом думаешь, Ори?

— Даже не знаю, что тебе сказать.

— А ты скажи! Честно скажи.

— Мне показалось, что все эти книги отражают взгляды трёх или даже четырёх культовых направлений.

— Здесь это называется религиями, — заметил Орикс.

— Мне всё равно, как это называется. Для меня интереснее то, что по-разному они говорят об одном существе.

— И это существо?..

— Нет. Не Владыка.