Эдинбург. История города - Майкл Фрай

* * *

Бурные перемены в Эдинбурге едва затронули еще одну социальную группу — городских юристов. По-прежнему талантливые, честолюбивые юноши, следуя моде, поступали на факультет адвокатов, даже не испытывая ни малейшей склонности и профессионального интереса к законам, просто чтобы влиться в достойную компанию и повысить собственный статус. Мы видели, что именно так строил свою карьеру сэр Уильям Гамильтон. Позднее в том же столетии его примеру последовали столь разные люди, как Джеймс Клерк Максвелл, великий физик, известный прежде всего теорией о демонах Максвелла (объяснение, почему энергия рассеивается, а время идет), и писатель Роберт Луис Стивенсон.

И все же факультет тоже менялся, и не всегда к лучшему. Он, в частности, стал менее космополитичным. Правило обучаться в Голландии или Франции осталось в прошлом. Теперь будущие юристы, желая получить образование в ином месте, отправлялись в Оксфорд или Кембридж, так что Англия превратилась в главного «агента влияния» на шотландское законодательство. Либералы, наподобие Джеффри и Кокберна, полагали английские законы наилучшими и требовали реформы шотландских в соответствии с английскими установлениями. Дни, когда Адама Смита цитировали на заседаниях сессионного суда с целью повлиять на решения по экономическим вопросам, давно миновали.

Адвокаты часто происходили из семей землевладельцев. В XIX веке к ним присоединились многие люди иного происхождения, но долгое время основу группы составляли именно сыновья юристов, члены касты по праву рождения. Факультет утратил статус учреждения эпохи Просвещения и превратился в профессиональный картель. Более того, уже слышались голоса, что каста слишком замкнута. Бизнесмены, похоже, решили, что местные адвокаты бесполезны во всем, кроме толкования шотландского законодательства, которое намеренно постарались затруднить для понимания. Коммерческое регулирование было объявлено общим для всего Соединенного Королевства с 1707 года и потому, когда его реформировали, реформу проводили в Лондоне, следуя английским принципам. В Шотландии арбитраж предлагал лучшие исходы, нежели соперничающие тяжбы. Более серьезной угрозой выглядело то обстоятельство, что заключительные обращения по гражданским слушаниям в сессионном суде могли отныне передаваться в палату лордов, где их станут рассматривать люди, ничего не знающие о шотландских законах и беспристрастно равнодушные. В 1858 году лорд-канцлер Англии лорд Крэнуорт судил по английским законам некий шотландский случай и записал: «Я полагаю… что в Англии доктрина должна трактоваться как установленная; но если таков закон Англии, на каком основании его не следует полагать и законом Шотландии? Закон, действующий в Англии, основан на принципах повсеместного применения и вовсе не подразумевает исключений».[354]

Поскольку факультет адвокатов обеспечивал кадрами и правительство Шотландии (прежде всего лордов-адвокатов), «англикаторы» пользовались также и политическим влиянием. В 1869 году лордом-адвокатом стал Джордж Янг. Еще в должности заместителя министра юстиции он растревожил страну призывами к централизации. Его окончательная цель состояла в том, чтобы приучить шотландцев к английским законам и покончить с сессионным судом. Тем временем в 1872 году ему поручили внедрить законы, регулирующие национальную систему школ. Фактически, правительство признавало, что церковь (или церкви) уже не в состоянии справляться с шотландским образованием, ибо погрязла в собственных распрях. Следовательно, нужна светская система, единая для всех, исключающая религиозное вмешательство и подчиненная государству. Но Янг не предусмотрел выделения средств школам выше начальной. И в Эдинбурге, где хорошо финансировалась и старшая школа, нововведения не показались революционными, разве что в одном: Янг настаивал, чтобы за соблюдением законов следила комиссия Тайного совета из Лондона. Эта комиссия проводила политику англизации, причем беспрепятственно, вплоть до создания специального департамента по управлению Шотландией, министерства по делам Шотландии, в 1885 году. И даже тогда государственные чиновники, ведавшие образованием, не базировались в Эдинбурге (до 1939 года).[355]

На факультете существовала и патриотическая фракция, во главе с Джеймсом Лоримером, преподавателем общественного права в Эдинбургском университете с 1862 года. Лоример надеялся на наступление второго золотого века. На своей должности он стремился помочь возрождению родного города, восстановить былую культурную и интеллектуальную славу. Прежде всего это означало не допустить дальнейшего упадка университетского образования, что было налицо в Шотландии, уже утратившей свое лидирующее положение и проигрывавшей в этом отношении Германии. В 1852 году Лоример сумел создать лобби, выступавшее за развитие разностороннего образования на основе нравственной философии (в противоположность специализации Оксфорда и Кембриджа, а также в противодействие «тевтонской проблеме»). Он признавал необходимость специализации, поскольку образование следует всемерно развивать и, так сказать, уточнять. Но это не должно касаться студентов, специализация полезна только для аспирантур: в действительности это был прототип немецко-американского идеального университета, доминирующего в западном мире сегодня. А конечной целью Лоример видел привлечение в страну большего числа европейцев, способных модернизировать Шотландию. Все эти идеи казались чуждыми «веселому филистерству» Англии, которое поносил даже англичанин Мэтью Арнольд.[356]

В собственной дисциплине Лоример, с его «Институтами закона, трактатом принципах юриспруденции, определенных Природой» (1872), оказался последним из великих представителей шотландской юридической традиции. На страницах книги он вновь рассуждал об английской угрозе, поскольку Англия обзавелась тем, чего никогда не имела, — философией закона, даже пусть таковая мало что значила для других юрисдикций. По воле Иеремии Бентама и Джона Остина она широко распространяла любопытную английскую политическую доктрину абсолютного парламентского суверенитета. Из нее следовало, что законом является то, что скажет государство. Функция юриспруденции заключалась отныне в классификации принципов, разъяснении понятий и демонстрации логики, а вовсе не в изложении законов, как было изначально. Шотландцы, в отличие от этого, всегда искали источник закона вовне. Лоример поступал также, полагая таким источником Природу. Он желал «доказать необходимый характер юриспруденции, каковая является разделом науки о Природе». Предисловие к его книге гласит, что естественным правом называются правила жизни, постигаемые постепенно, по мере того как вера становится более разумной и более искренней: «Прежде чем минует текущее десятилетие, предпочтение древним и великим традициям, которые Гроций унаследовал от Сократа через стоиков и римских юристов, перед теми, какие Бентам передал Остину, я уповаю, сделается столь же универсально и определенным, как предпочтение классической и средневековой архитектуры перед архитектурой георгианской».[357]