Бабель - Ребекка Ф. Куанг

горло пульсировало. Он не мог расшифровать выражение ее лица — это было то, чего он никогда не видел на ней раньше, какая-то странная смесь жалости и решимости. И если честно, Робин, я думаю, что чем меньше мы об этом говорим, тем лучше».

Уборка в каюте прошла быстрее, чем Робин опасался. Летти добилась от команды швабры и ведра, заявив, что ее вырвало от морской болезни, а остальные предоставили несколько предметов одежды, чтобы впитать кровавую воду.

Затем встал вопрос об утилизации. Они решили, что затолкать профессора Лавелла в сундук — лучший шанс доставить его тело на верхнюю палубу без сомнений. Перемещение наверх было игрой на затаенном дыхании и продвижении по сантиметрам. Виктория бросалась вперед каждые несколько секунд, проверяла, нет ли кого-нибудь в поле зрения, а затем судорожно давала команду Робину и Рэми подтащить сундук еще на несколько ступенек. Летти караулила на верхней площадке, изображая ночную прогулку на свежем воздухе.

Каким-то образом они дотащили сундук до края перил, не вызвав подозрений.

«Хорошо. Робин снял крышку с багажника. Первоначально они думали выбросить весь сундук, но Виктуар проницательно заметила, что дерево плавает. Робин боялся смотреть вниз; он хотел, если возможно, сделать это, не глядя на лицо отца. Быстрее, пока никто не увидел...

«Подожди,» сказал Рами. Мы должны утяжелить его, иначе он будет болтаться».

Робин вдруг увидел, как тело профессора Ловелла плывет вслед за кораблем, привлекая толпу моряков и чаек. Он боролся с волной тошноты. Почему ты не сказал об этом раньше?

«Я был немного в панике, понятно?»

Но ты казался таким спокойным...

Я умею действовать в чрезвычайных ситуациях, Птичка, но я не Бог».

Глаза Робина метались по палубе в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить якорем: весла, деревянные ведра, запасные доски — черт возьми, почему на корабле все предназначено для плавания?

Наконец он нашел кучу веревок, перевязанных узлами, похожими на гири. Он помолился, чтобы она не понадобилась для чего-то важного, и потащил ее к сундуку. Закрепить веревку вокруг профессора Лавелла было сущим кошмаром. Его тяжелые, окоченевшие конечности двигались с трудом; казалось, что труп активно сопротивляется им. Веревка, к ужасу, зацепилась за открытые и зазубренные ребра. Потные от страха руки Робина то и дело соскальзывали; прошло несколько мучительных минут, прежде чем им удалось плотно обмотать веревку вокруг рук и ног профессора. Робин хотел быстро завязать узел и покончить с этим, но Рами настаивал, чтобы они не торопились; он не хотел, чтобы веревки распутались, как только тело окажется в воде.

Хорошо, — наконец прошептал Рами, дергая за веревку. «Этого должно хватить».

Каждый из них взял труп за один из концов — Робин за плечи, а Рэми за ноги — и вытащил его из багажника.

«Один», — прошептал Рами. «Два...»

На третьем взмахе они подняли тело профессора Ловелла над перилами и отпустили. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем они услышали всплеск.

Рами перегнулся через перила, внимательно вглядываясь в темные волны.

«Он ушел», — сказал он наконец. Он не поднимается.

Робин не мог говорить. Пошатываясь, он сделал несколько шагов назад, и его вырвало на палубу.

Теперь, по указанию Рами, они просто вернулись в свои койки и вели себя нормально до конца плавания. Теоретически все просто. Но из всех мест, где можно совершить убийство, корабль в середине плавания должен был быть одним из худших. Убийца на улице мог, по крайней мере, бросить оружие и бежать из города. Но они застряли еще на два месяца на месте преступления, два месяца, в течение которых им приходилось поддерживать фикцию, что они не взорвали грудь человека и не выбросили его тело в океан.

Они старались сохранять видимость. Они совершали ежедневные прогулки по палубе, развлекали мисс Смит с ее утомительными расспросами, приходили на обед в столовую, трижды в день по часам, изо всех сил стараясь нагулять аппетит.

Он просто неважно себя чувствует», — ответил Рами, когда повар спросил, почему он уже несколько дней не видел профессора Ловелла. Он говорит, что не очень хочет есть — что-то вроде расстройства желудка, — но мы принесем ему что-нибудь поесть позже».

«Он сказал, в чем именно дело? Повар был улыбчивым и общительным человеком; Робин не мог понять, назойлив он или просто дружелюбен.

«О, это целый ряд мелких симптомов», — спокойно соврал Рами. Он жаловался на головную боль, заложенность носа, но в основном это тошнота. У него кружится голова, если он долго стоит, поэтому большую часть дня он проводит в постели. Спит довольно много. Возможно, морская болезнь, хотя по пути сюда у него не было никаких проблем с этим».

«Интересно.» Повар на мгновение потер бороду, затем повернулся на пятках. «Вы ждите здесь.»

Он быстрым шагом вышел из столовой. Они потрясенно смотрели на дверь. Неужели он что-то заподозрил? Он предупредил капитана? Он проверял каюту профессора Ловелла, чтобы подтвердить их историю?

Итак, — пробормотал Рэми, — нам бежать или... ?»

«И куда бежать?» шипела Виктория. «Мы посреди океана!»

Мы могли бы опередить его до каюты Ловелла, возможно...

«Но там ничего нет, мы ничего не можем сделать...»

'shush.» Летти кивнула через плечо. Повар уже возвращался в столовую, держа в одной руке маленький коричневый пакетик.

«Засахаренный имбирь.» Он протянул его Робину. Хорошо помогает при расстройстве желудка. Вы, ученые, всегда забываете принести свой собственный».

Спасибо. Сердце забилось, Робин взял пакетик. Он изо всех сил старался, чтобы его голос был ровным. «Я уверен, он будет очень благодарен».

К счастью, никто из членов экипажа не задавался вопросом о местонахождении профессора Лавелла. Моряки не слишком интересовались повседневными делами ученых, за перевозку которых им платили гроши; они были более чем счастливы делать вид, что их вообще не существует. Мисс Смит была совсем другой. Она, скорее всего, от скуки, отчаянно настойчиво пыталась сделать себя полезной. Она беспрестанно спрашивала о температуре профессора Ловелла, звуках его кашля, цвете и составе его стула. «Я видела свою долю тропических болезней», — сказала она. Что бы у него ни было, я наверняка видела это среди местных жителей. Дайте мне только взглянуть на него, и я его вылечу».

Каким-то образом они убедили ее, что профессор Лавелл одновременно очень заразен и болезненно застенчив. («Он не останется наедине с незамужней женщиной», — торжественно поклялась Летти. Он будет в ярости, если мы вас туда пустим»). Тем не менее, мисс Смит настояла на том, чтобы они присоединились к ней в