Не боярское дело - Сергей Богдашов

– То есть, ни новые винтовки, ни новые дирижабли тебе не интересны? – отщипнул князь зубами аппетитный кусок мяса, и чуть отставив шампур от себя, начал выглядывать следующий. Шампур он так и крутил перед собой, сосредоточив на нём всё своё внимание и демонстративно не глядя на собеседника.

– Интересны, и очень. Но в следующей войне они не определяющие. Опыт оконченной войны вполовину теряет свою ценность в следующей. Патрульные дирижабли – здорово! Снайперское дело – замечательно! Но при двухстах стволах артиллерии приличного калибра на километр фронта о противнике не спрашивают и не докладывают. Извини, Костя, но я при таком раскладе даже и об Одарённых докладывать не стал бы. Кто его знает, сколько их там после артподготовки поляжет.

– Да ты шутишь… Двести артиллерийских стволов…

– Следующая война будет другой. Артиллерия и броня должны проламывать укреплённые участки фронта, а не солдат с винтовкой, – уверенно сказал капитан.

– Да где же такую прорвищу пушек взять? Мне бы пока тут приграничные гарнизоны хоть немного усилить.

– Тогда покупай пока эти винтовки, сколько бы они не стоили, и пулемёты. Они серьёзно помогут. Главное помни, что патрон для снайперки стоит меньше рубля, и он почти всегда уходит в цель. Сказать тебе, какое у нас соотношение убитых противников и израсходованных патронов по моему полку? Чуть больше четырёхсот патронов на одного достоверно убитого румына. Чего удивился? Не веришь? А ты запроси статистику по польскому фронту. Там расход почти вдвое выше, – капитан, как ни в чём не бывало, бодро догрыз шашлык, особо смакуя хрустящие корочки. Довольно похлопав себя по животу, он не стал размениваться на импортное вино, прикинув, что пятилитрового бочонка с пивом, стоящего на столе, и его брата-близнеца, который остывает в роднике, ему окажется больше чем достаточно.

– Стволы, значит, – пробормотал князь Константин, откладывая на тарелку наполовину опустошённый шампур и уставившись на подаренную графом винтовку, лежащую поверх чехла, – Кажется, я знаю, кто нам с ними поможет.

* * *

Мой отлёт из столицы со стороны был похож на побег. Ранним утром я крайне быстро собрался, и в темпе рванул со Степаном к дирижаблю. Всё, до начала учёбы я в столицу больше ни ногой!

Степан, уловив моё настроение, постарался сгладить впечатления от вчерашнего дня, рассказывая мне свою версию событий.

– Про то, что за твоей квартирой начали следить, мне сообщили в тот же вечер. Сам понимаешь, не мог я оставить тебя без присмотра. Я тут же сел на мотоцикл и рванул в столицу. Всего лишь на час опоздал. Тебя к тому времени уже жандармы забрали. Но тех, кто за квартирой наблюдал, мои ребята отследили и адресок срисовали. Вот и решили мы с парнями из агентства посмотреть, что там да как. Поехали. Частный домик на окраине. Лиходеи под утро труп «фотографа» в багажник машины стали укладывать. Хотели они выхода Верёвки дождаться и убедившись, что дело сделано, обоих уголовников вместе зачистить, но «фотограф» что-то неладное заподозрил и решил от них сбежать. Так что пришлось им чуть раньше его убивать, чем у них запланировано было. Короче, взяли мы мансуровских лиходеев тёпленькими, а когда допросили и к тюрьме примчались, там ты уже к тому времени Верёвку обезвредил. А уж когда Верёвке труп его кореша продемонстрировали, да показания заказчиков дали почитать, так и тот раскололся. Считай, два раскрытых убийства Третьему отделению на блюдечке поднесли.

Выложив события дня минувшего, Степан оставил меня обдумывать сказанное, а сам принялся готовить кофе. Знает, что без него у меня с утра голова не работает. Тем более, в такую рань, как сегодня.

– Стёпа, Третье отделение – это же «голубые мундиры»? При чём тут тогда полиция? – задал я первый за утро осмысленный вопрос, баюкая горячую чашку в руках и с наслаждением втягивая в себя запах любимого напитка.

– Слушай, ты невыносим… Как-нибудь я составлю перечень вопросов, ответы на которые ты должен будешь обязательно выучить. Третье отделение лет десять назад было передано из Императорской канцелярии полицейскому управлению и от «голубых мундиров» остались только нашивки этого цвета на воротничках, да удвоенные оклады тем, кто там служит. Вспоминай, у того урядника, что к тебе приходил, они были? – глянул на меня друг детства, как на конченного идиота. Очевидный ответ предполагался даже из того тона, с которым он мне задал вопрос.

– Чёрт его знает. Никогда не смотрел, что там за нашивки у них. Полицейский он и есть полицейский, – якобы легкомысленно отмахнулся я от него, поглядывая на Степана над краями кружки, прикрывающей мне лицо, – У нас в Академии будущие гвардейцы полицию крайне не жалуют. Мне как-то раз рассказывали, что один из отчисленных курсантов изгоем стал, когда остальные узнали, что он после отчисления в полицию ушёл. Говорят, вполне приличным был, и всем непонятно и подозрительно стало, с чего он вдруг в «фараоны» подался. В один миг всех друзей потерял, – поделился я со Степаном тем презрительным отношением дворян к полицейским чинам, которое многие курсанты вполне нарочито демонстрировали.

– Надеюсь, ты в эти разговоры не лезешь? Среди дворянской аристократии, а особенно среди молодёжи, вольнодумство всегда было модно. Критиковать и пустословить – занятие не хитрое. Просто задайся как-нибудь вопросом, отчего все они, такие умные, даже в собственных Кланах среди значимых лиц не фигурируют, а те, кто какое-то влияние имеют, шарахаются от вольнодумцев, как чёрт от ладана. Эх-х, а давай уж я тебе разом выскажу всё то, что давно на язык просится, – разгорячившись, Степан с размаху поставил свою кружку на стол, расплескав кофе, – Посмотри повнимательнее на тех, кто ведёт крамольные разговоры, и кого власть не устраивает. Сплошь лентяи, болтуны и неудачники. Или молодёжь зелёная, которая чужих речей наслушалась и всегда готова бузить. Дай таким власть и они в момент всё развалят.

– Так ты меня за Великую Державу решил агитировать? – с усмешкой спросил я друга, бросив пару салфеток на пролитый им кофе.

– Я же вижу, что ты что-то задумал. Вот и пытаюсь тебе объяснить, что Третье отделение просто свои обязанности исполняло, – сконфузился Степан, собирая со стола промокшие салфетки и начисто затирая следы кофе, – Кто-то же должен вас, Одарённых, задерживать.

– Считай, что я уже забыл про них. Есть дела важнее и интереснее.

Усевшись поудобнее, я подробно рассказал Степану о своей поездке в Камышин. К моему удивлению больше всего интереса он проявил к моей идее про магию, получаемую из тепла, а известие о появившейся родственницы принял с недоверием.

Странно, обычно он никакого внимания магии не уделял, хотя…

– А ты ничего мне рассказать не хочешь? Например, про свои успехи в магии… – решил проверить я свою догадку, и по вильнувшему взгляду Степана, понял, что угадал.

– Дома покажу, – выразительно покосившись на пилотов, буркнул друг себе под нос, – Давай лучше курс немного поменяем. Дня три назад асфальтеры в порт прибыли. Должны уже на дорогу выйти. А ты пока над ещё одной новостью подумай. Князь Иволгин-Бушуев, тот, что Глава Клана, в который Род Мансуровых входил, вчера вечером в отставку подал.