Высшая справедливость - Микаэль Юрт

Билли сделал шаг назад и посмотрел на него. Змея ворочалась. Шептала. Сворачивалась в кольца. Манила.

Тебе не понадобится пистолет.

Билли рванулся вперед и одним ударом сшиб одетого в черное мальчишку с ног. Тот упал навзничь. Мгновением позже Билли уже сидел у него на грудной клетке, придавив его руки своими ногами. Билли потянулся и сомкнул ладони у него на шее.

Мальчишка с ужасом понял, что сейчас произойдет, и попытался дать отпор. Тщетно. Через короткое время Билли почувствовал, что судороги тела за его спиной стали ослабевать и в конце концов прекратились совсем. Он наклонился к самому лицу мальчишки и почувствовал, что едва уловимое дыхание еще струится из его приоткрытых губ. Билли надавил сильнее. Взглянул мальчишке прямо в глаза. Не хотел упустить этот момент. Этот волшебный миг, когда угасает огонь жизни. Билли позволил себе до краев наполниться этим ощущением, упиваясь опьяняющей властью. Испытать чувства, более сильные, чем что-либо в его прежней жизни. Когда дыхание иссякло и темные глаза погасли, Билли издал вопль триумфа.

Возле машины на земле лежало тело мертвого подростка.

Билли сидел на переднем сиденье, открыв дверь.

Он допустил оплошность – оставил технические улики. Волокна одежды, частицы кожи под ногтями, пот или слюна на лице. Но у него уже был опыт сокрытия тела. Успешный опыт. А в этот раз все проще. Мальчишку не нужно поддерживать «в живых» неделями.

Он может просто исчезнуть.

Как иногда исчезают подростки.

Бесследно исчезнуть. Навсегда.

Билли достал мобильник и набрал Мю. Прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла, положил ладонь на свой тугой член, стиснутый тканью джинсов и, дожидаясь ответа, постарался выровнять дыхание. Адреналин и эндорфины хлынули в его тело мощным потоком, и придали Билли силы, ясности и покоя. А возбуждение его, на удивление, только возрастало.

Когда Мю взяла трубку, Билли оповестил ее, что будет дома через час или два, что любит ее и, когда приедет домой, хочет без промедления заняться с ней сексом.

Вот он, любящий муж, какого она заслуживает.

Хозяин, позволивший змее насытиться.

Сидя в машине посреди заповедника Фибю, Билли вдруг испытал мгновение полной ясности. Откровение снизошло на него.

Ему больше не нужно выбирать.

Он может быть обоими.

Себастиан разглядывал пуансеттию, украшавшую собой подоконник в его кабинете. Он не поливал ее с 23 декабря, но она выглядела на удивление бодро, оставаясь ярко алой и, очевидно, не собираясь увядать. Он получил пуансеттию в подарок от Урсулы. Толстый гном в красной одежке, прямо из задницы которого торчала метелка, сидел рядом с цветком и хитро подмигивал Себастиану.

Поспешай неспеша, подумал Себастиан, глядя на него. Послезавтра – день святого Кнута[33], и придет твой час выметаться отсюда.

Пуансеттия и гном были единственными предметами в его квартире, которые напоминали о том, что на дворе стоял большой праздник.

Себастиан ненавидел Рождество.

Обычно в эти дни его промискуитет достигал своего пика.

Только бы не оставаться одному. Только бы не думать. Не вспоминать.

Хуже всего ему бывало на второй день Рождества. Он едва мог дышать. Горе и тоска обретали физические черты. Он чувствовал давящую боль в груди, и вынужден был искать что-то, или кого-то, чтобы только отогнать свои мысли хоть на пару часов.

В это Рождество он нашел Урсулу.

В ноябре, по дороге из Уппсалы, Урсула сказала Себастиану, что с Петросом покончено и она была бы рада видеться с Себастианом чаще. Если он не против.

Он был не против, и они в самом деле стали видеться чаще. Чаще встречаться.

Большую часть рождественских каникул они провели вместе, и впервые с 2004 года Себастиан провел праздник сносно. Урсула даже осталась с ним рядом на второй день, и ему действительно было легче в ее обществе, за что Себастиан испытывал искреннюю благодарность. Новый год они тоже встретили вместе. Или, лучше сказать, встречали и встречали. Они вместе поужинали, Урсула опьянела от шампанского и вина и уснула, как раз когда с двенадцатым ударом часов Себастиан хотел предложить ей прогуляться до бухты Нюбрувикен, чтобы полюбоваться на фейерверки.

Им было вместе легко. У нее оставалась своя квартира, у него – своя. Они встречались, когда оба того желали. Как сегодня, например, когда она позвонила, чтобы спросить, чем он занимается (ничем), не хочет ли он вместе поужинать (почему нет), и сказала, что купит что-нибудь поесть по пути с работы (только бы не суши) и будет где-то через час.

Просто. Спонтанно. Без обязательств.

Сам он побывал в Левхаге и разговаривал с Ральфом Свенссоном, чтобы собрать материал для своей книги. Они встречались уже во второй раз. Беседа вышла содержательная. Не в пример первому разу, когда тот все время возвращался к своей обиде на Себастиана за то, что тот запер его в темноте. За то, что тот был зол и причинил ему вред. На этот раз все прошло гораздо лучше. Они говорили о детстве Ральфа, когда отец его мачехи и люди в звериных масках сексуально эксплуатировали его в какой-то лесной хижине. Себастиан даже решил попытаться разыскать этот хутор. Очень может быть, что он вышел на след чего-то большего, нежели банальная история подражателя.

Неважно, что там будет, книга выйдет стоящей.

Себастиан чувствовал это.

Когда он думал о Ванье, ему ее не хватало, поэтому он старался о ней не вспоминать. Слишком много сил отдал попыткам ее вернуть, теперь ему это было ясно. Эти силы он теперь вкладывал в написание книги, в попытки вернуться к преподавательской работе. Так что в общем и целом дела его обстояли неплохо, как раз благодаря тому, что Ваньи не было рядом.

Но без Урсулы Себастиан бы с этим не справился.

Раздался звонок в дверь – у Урсулы еще не было собственного ключа. Себастиан покинул кабинет и пошел открывать. Впустил ее, забрал пакеты с едой и понес в кухню. Она повесила верхнюю одежду и проследовала за ним.

– Что там? – полюбопытствовал Себастиан, разглядывая белые пластиковые судочки, которые принесла Урсула.

– Мезе, – ответила она, забирая лоток у него из рук, чтобы все красиво разложить. – Откроем бутылочку вина?

Себастиан подошел к холодильнику и вытащил оттуда бутылку белого. С некоторых пор он стал держать дома вино. Время от времени он задумывался над тем, не слишком ли много Урсула пьет или, по крайней мере, не слишком ли часто. Она выпивала каждый день. Но Себастиан тут же гнал прочь эти мысли. Нытье о гипотетическом алкоголизме партнера – это скорее что-то в стиле Торкеля. Это не про него. Не про них.

– До тебя дошли слухи о Йеннифер? – спросила она, выкладывая на разные блюда рулетики из слоеного теста, шашлычки из ягнятины, фалафели, крылышки цыпленка и хлеб.