Последний ход за белой королевой - Олег Агранянц

– Вам повезло, что вы попали на бывшего преподавателя марксистской философии. Я все время думал, что может означать тире перед Энгельсом. Это и тире, и минус. Но это еще и антитеза, то есть противоположность, или, говоря научным языком, противопоставление контрастных понятий. То есть это не Маркс и Фейербах. Это кто-то из противоположного лагеря. Это должен быть «анти-Энгельс». Расшифровка минуса – «анти-Энгельс». Молодая дама, конечно, не изучала диалектический материализм… Кстати, очень напрасно. Это наука, отменить которую невозможно. Другое дело, что ее в наших вузах заставляли изучать насильно. Но если вас вынудят учить наизусть Пушкина, разве Пушкин… Впрочем, я увлекся. Итак. Молодая дама, конечно, не изучала диалектический материализм, но вы должны помнить работу Энгельса, которая называется анти… анти кто?

– Анти-Дюринг, – это я еще помнил.

– Вот и прекрасно. Так «анти– Энгельс» и означает Дюринг. Тем более, что банк Дюринга имеется. И недалеко отсюда. В Виве. Вам известен этот город. Его знают теперь все. Там жил и умер Чаплин. Вы знаете, я не могу понять, почему Чаплина считают великим актером. По-моему, все его искусство – кривлянье. В Советском Союзе актеры были лучше. Я не буду перечислять, вы знаете не хуже меня.

– Что это за банк?

– Не банк, а так…Там нет миллионов. Это вроде камеры хранения, но за большие деньги. Очень большие… Кстати, вам привет от старины Платини.

«Ну, это он набивает себе цену, – подумал я. – За это время он не мог связаться с заключенным в миланской тюрьме».

– Особо он просил передать привет Элизе, – продолжал Миша, – уж не Дулитл, случаем? И просил ее навещать его почаще. Он даже согласен, если она еще раз влепит ему пощечину. – Он засмеялся.

«Не врет, – отметил я про себя. – Информация у них налажена. Может быть, оно и к лучшему. Иначе он бы нам не помогал».

– Вы знаете этот банк? – спросил я.

– Что значит «знаю»? Если меня спросят, куда положить деньги, я не дам адреса этого банка. Если меня спросят, где оставить компрометирующее письмо… я тоже дам другой адрес. Кстати, об адресе. Это в одном квартале от рынка. Одно это говорит о банке. Улица Мадлен. Дом… сами найдете. Будете в Виве… к слову, в Виве – тоже стоянка вашего парохода. Как название парохода? «La Suisse»?

– «La Suisse».

– О! Это история. Вы уже пробовали рыбу в ресторане?

Ответила Мальвина:

– Да! Она замечательна.

– Она действительно замечательна. Это говорю вам я, одессит. А в Одессе в рыбах разбираются. Когда будете в Виве, не ходите в музей Чаплина, потеряете время. Лучше погуляйте по арабскому парку. Вот и все. Мне жалко с вами расставаться. И что вам сказать на прощание? Хотя почему на прощание? Вам может еще понадобиться старина Таль. Давайте договоримся. Если вы найдете кучу денег – вы на это надеетесь и я вам этого желаю – я вам подскажу, куда их положить. Если вы найдете немного денег, я вам подскажу, как их истратить. Если вы ничего не найдете, приходите вечером ко мне в ресторан, я вас угощу замечательным коктейлем.

– Мы должны были ему что-то заплатить? – спросила Мальвина в троллейбусе.

– У итальянских мафиози это не принято. Услуги друзьям оказываются бесплатно.

* * *

Банк мы нашли сразу. Вестибюль с двумя автоматами для получения денег по кредитным карточкам, несколько окошек.

– Нам нужно поговорить с менеджером.

Вежливый клерк в старомодном пенсне, каких я не видел уже лет двадцать, проводил нас в комнату, уставленную огромными шкафами с фолиантами внушительных размеров.

Менеджер, высокий крепкий мужчина в безупречном синем костюме, сидел за столом.

– Чем могу быть полезен?

– Мы хотели бы познакомиться с кофром 18701879.

– Соблаговолите написать номер на бумаге.

Он протянул сиреневый бланк.

Я написал номер. Менеджер позвонил. Вошел еще один клерк и тоже в старомодном пенсне – форма у них, что ли? Менеджер молча протянул ему бланк. Тот вышел.

– Вы остановились в Виве? – вежливо поинтересовался менеджер.

– Нет, в Эвиане, – ответил я и, чтобы избежать вопросов, сам рассказал о пароходе «La Suisse» и о замечательной рыбе в ресторане.

Зазвонил телефон. Менеджер взял трубку. Послушал, что ему сказали. Потом, положив трубку, так же вежливо, как и раньше, сказал:

– К сожалению, такого счета нет в нашем банке.

Мы молчали.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – так же вежливо поинтересовался менеджер.

* * *

– Что будем теперь делать? – спросила Мальвина на пароходе. – Может быть, снова посоветуемся с Талем?

– Сначала подумаем сами.

И мы начали думать.

Весь следующий день мы гуляли по Эвиану с запиской. Что могли означать эти цифры: 18701879? Точнее, как их переставить, чтобы получить нужный код? Пробовали делить, умножать.

Вечером снова встретили нашего знакомого и опять отправились в ресторан на «рюмку коньяка».

Настроен он был мрачно.

– Здоровье надо или беречь, или не беречь вовсе, – философствовал он. – Я первые тридцать лет не берег, а когда начал беречь в следующие тридцать, понял, что уже поздно. Здоровье не поправишь.

Мы его успокаивали, говорили, что он прекрасно выглядит. Он действительно выглядел совершенно здоровым. Но его это не убеждало.

– Завтра же вернусь в Париж. Знаете, что бы человек ни делал в своей жизни – он может быть великим, которого все знают, может быть совершенно никому не известным, но от его присутствия на земле остаются два места и две даты: где родился и где умер, когда родился и когда умер. Вот я и хочу, чтобы у меня было написано одно и то же место два раза: родился в Париже и умер в Париже. А то представьте себе: умер в Эвиане. Это означает: болел, ездил лечиться и там, на лечебном курорте, умер. Позор!

Мы то соглашались с ним, то ему возражали. Мальвина не настаивала, чтобы я ей все переводил. Но его интересовало мнение прежде всего Мальвины…

Вернулись мы в номер после двенадцати. Мальвина пошла в душ, я надел пижаму и уселся в кресло возле телевизора.

Вдруг Мальвина, мокрая и в мыле, выскочила из душа:

– Это же две даты! Две даты! Помнишь, он говорил о них. Хотя…

– Да, две даты, – я взял записку. Как я раньше не догадался?! 18701879 – это 1870 и 1879. Но если это даты рождения и смерти, то кто-то прожил всего девять лет.

Мы помолчали. Потом Мальвина махнула рукой и вернулась в душ. Я смотрел на цифры, смотрел, смотрел… и вдруг все понял. Я влетел в душ, схватил еще мокрую Мальвину, потащил в комнату.

– Это даты рождения Ленина и Сталина! Значит, отгадка – даты их смерти!