Последний ход за белой королевой - Олег Агранянц

* * *

На следующий день мы снова входили в кабинет менеджера банка.

– Чем могу быть полезен?

– Мы хотели бы познакомиться с кофром 19241953.

– Соблаговолите написать номер на бумаге.

Он снова протянул нам сиреневый бланк.

Я снова написал номер. Как и в прошлый раз, он позвонил. Вошел тот же клерк в старомодном пенсне. Менеджер так же молча протянул ему бланк. Тот вышел.

На этот раз он не спрашивал, где мы остановились, он молчал. Молчали и мы.

Зазвонил телефон. Он взял трубку. Послушал, что ему сказали. Потом встал:

– Соблаговолите пройти со мной в специальный зал, там вы сможете познакомится с содержимым кофра.

* * *

Мы спустились на два этажа и оказались в комнате, похожей на читальный зал. Менеджер предложил нам сесть за стол.

– Сейчас принесут ваш кофр. Согласно условиям, вы имеете право знакомиться с содержимым только в присутствии клерка банка. Что-либо забирать из кофра, что-либо докладывать, как-либо изменять содержание бумаг, находящихся в кофре, вы не имеете права.

Вошел клерк, которого менеджер посылал для проверки номера счета. В руках он держал металлическую коробку. Он поставил коробку на стол рядом с нами и протянул ключ менеджеру. Тот вставил ключ в замочное отверстие, открыл коробку и вынул оттуда еще одну коробку, деревянную. Открыл деревянную коробку, вытащил тощую тетрадку и две открытки, положил на стол. Потом засунул деревянную коробку в металлическую и встал:

– Месье Жером останется с вами. Вы имеете право знакомиться с содержимым два часа в день. Пять дней в неделю.

– Имеем ли мы право его фотографировать?

Менеджер задумался. Потом, чуть-чуть поколебавшись, медленно протянул:

– Об этом не сказано в условиях.

– Но это не противоречит условиям.

– Я вынужден согласиться, – решился менеджер.

– В таком случае моя супруга останется здесь и будет знакомиться с документами, а я вернусь через час с фотоаппаратом.

Я вернулся через полтора часа: купить высокочувствительный аппарат оказалось не так просто. Мальвина сидела молча, по ее лицу я понял: она разочарована содержимым.

Я сделал по две фотографии каждой страницы тетрадки, сфотографировал обе стороны двух открыток. И мы ушли.

В тот же день в Эвиане мы сдали пленку на проявление и через день сидели в номере и внимательно изучали фотографии.

Две поздравительные новогодние открытки, без текста. На первой герб города Цюриха и дата 1982, на другой вязью строчки из песни по-немецки «O mein lieber Augustin, Augustin, Augustin» (О, мой любимый Августин, Августин, Августин) и золотыми вензелями та же дата – 1982.

Мы несколько раз прочли текст в тетрадке.

«Записано со слов Лаврентия Павловича Берия его сыном Лоренцо Иглезиасом в понедельник 7 ноября 1977 года.

Лаврений Павлович рассказал:

26 мая 1941 года я доложил Сталину, что, по имеющимся у меня данным, немцы интересуются нашими вкладами в швейцарских банках. Сталин спросил, интересуются ли они вообще нашими вкладами или какими-нибудь отдельными.

Я ответил, что таких данных у меня нет.

Сталин спросил, в каких странах размещены золотые и денежные запасы, полученные нами в результате операций в швейцарских банках со вкладами, контроль над которыми мы получили в конце тридцатых годов. Речь шла об имуществе, реквизированном в результате операций в прибалтийских странах и Польше.

Я ответил, что все они размещены в трех швейцарских банках.

Сталин спросил, где находится наиболее ценная часть имущества царской семьи и некоторых титулованных особ царской России.

Я ответил, что имущество тоже находится в трех швейцарских банках.

Сталин спросил, находятся ли они в тех же банках, что и имущество, реквизированное в тридцатые годы.

Я ответил, что это разные банки.

На этом разговор закончился.

5 июля Сталин вызвал меня и после решения некоторых вопросов сказал: «Гитлер может в любой момент напасть на Швейцарию. Надо срочно все оттуда вывезти».

Я сказал, что наиболее безопасным местом мне представляются Соединенные Штаты и Канада.

Сталин сказал, что золото и валюту надо срочно перевести на счета наших людей в США. Труднее будет с теми ценностями, прежние владельцы которых известны или которые представляют художественную ценность.

Я предложил перевезти их в Испанию.

Сталин спросил, кто будет там распоряжаться ими.

Я назвал фамилию. Сталин одобрил: этому человеку можно доверять.

Сталин сказал, что небольшую толику нужно оставить в банках, чтобы сохранить нас в качестве клиентов.

Я отдал соответствующие распоряжения. С человеком, который должен был получить ценности в Швейцарии и переправить их в Испанию, встретился сам.

Сталин вернулся к этой теме 11 сентября. Я доложил, что валюта и золото уже в Америке. Сталин отдал распоряжение начать приобретать на эти средства вооружение и стратегические товары. Потом он спросил, переведены ли особые ценности в Испанию. Я ответил, что переведены. Сталин отдал распоряжение реализовать эти ценности, полученную валюту перевести в США и присоединить к уже переведенной. Я ответил, что прямой перевод из Испании в США сейчас затруднителен и может вызвать нежелательный интерес. И предложил перевести валюту сначала в швейцарские банки, потом в США. Сталин согласился.

23 декабря 1942 года я доложил Сталину, что его приказание выполнено. Сталин спросил, какие суммы переведены. Я сказал, что суммы из Испании в Швейцарию продолжают поступать.

25 июля 1944 года Сталин спросил меня, не закрыты ли счета в швейцарских банках.

Я ответил, что нет.

Он спросил, каким банкам мы можем доверять особо.

Я назвал два банка из первой группы и два банка из второй.

Сталин отдал распоряжение переводить в эти банки ценности, получаемые в результате захвата нами европейских стран.

Приказание было выполнено.

23 мая 1948 года Сталин приказал мне передать весь контроль за этими четырьмя банками Министерству финансов.

В середине 1952 года Сталин стал особо подозрителен. Я слишком хорошо его знал, чтобы не понимать: в любой момент он может нанести удар. Я понял, что ждать ареста легкомысленно и начал готовить бегство из СССР. Со времен войны у меня были личные связи с самыми важными нашими агентами. На встречи с ними ходил я лично через окна, которые подготовил сам и про которые кроме меня никто не знал. Теперь эти окна были законсервированы, но не ликвидированы. Летом я проверил два окна, работали они безотказно.