Бояре, отроки, дружины. Военно-политическая элита Руси в X-XI веках - Петр Стефанович

Не менее выразительным является наличие в свите Ольги тех же самых двух категорий людей, которые отмечаются в договоре 944 г., – послов и купцов. Очевидно, присутствие и эксплицитное указание обеих этих категорий и при заключении союза в 944 г., и в посольстве Ольги не случайно и должно объясняться каким-то их особым значением.

Но главное заключается в том, что данные Константина дают определённый материал для решения того принципиального вопроса, который разделил современных учёных – были ли лица, перечисленные в договоре 944 г. как отправители «слов», родственным кланом Рюриковичей или же группой, образованной вследствие их значения в политико-правовом отношении. Такой материал дают дальнейшие соответствия между описанием Константина и договором 944 г.

В договоре люди, перечисленные в начале поимённо, обозначаются как «послании от Игоря, великого князя рускаго, и от всякоя княжья и от всѣхъ людии Руския земля». В «De ceremoniis» Константин о них говорит как о «послах и купцах архонтов Росии». Если оставить в стороне малосодержательное упоминание «всех людей Руской земли», то оба обозначения вполне соответствуют друг другу и имеют в виду, что послы и купцы были посланы некими вождями, правителями или, как выражаются современные историки, «правящей верхушкой» Руси. В договоре 944 г. эта верхушка обозначается словами «князья» или «боляре», но за ними, как указывалось выше, надо предполагать одно греческое слово –. Константин его и использует. Во главе этой группы стоит киевский правитель – Игорь и Ольга в том или другом случае, соответственно. В 944 г. Игорь не присутствовал лично при заключении договора, и его интересы представлял его собственный «сол» (выделенный особо впереди всех «объчих слов»), а Ольга прибыла в Константинополь лично, и от неё представитель не требовался. Очевидно, купцы представляли коммерческие интересы «архонтов» во главе с киевским князем, а послы – политические.

Таким образом, внимательное прочтение обрядника Константина приводит к выводу, что трёхчастная формула договора 944 г., указывающая на Игоря, князей/бояр и всех людей как главные элементы общества руси, этикетной является только в одной своей части– третьей, то есть упоминании «всех людей». Не случайно, видимо, в договоре 911 г. о них не вспомнили. К такому восприятию этой формулы подталкивает и соответствующее трёхчастное описание византийского государства– помимо цесарей и «всего болярства», «все люди греческие». Понятно, что «болярство» (то есть высшая чиновная знать) в Византии имело реальные рычаги власти и участвовало в принятии политических решений, а «все люди» присутствовали лишь эфемерно, на словах. Итак, «князья»/«бояре» («архонты») договора – это не некая знать, верхушка, элита, дружина и т. д. древнерусского общества, упоминание которой чисто формально и о которой нельзя сказать ничего конкретного, а это именно те лица, которые перечислены в начале документа каждый в паре со своим послом.

Понять, кто были эти лица, помогает другое соответствие императорского обрядника и договора 944 г., а именно – поразительное совпадение численности послов. В списках денежных подарков, которые приводит Константин, указаны в первом случае (приём 9 сентября) 20 послов, во втором (приём 18 октября) – 22. Однако, надо учитывать, что Ольга и её племянник, статус которого был явно выше всех остальных её родственников и которого вполне можно зачислить в ряд «князей»/«бояр» («архонтов»), не нуждались в представителях, поскольку присутствовали лично. По всей видимости, Святослава представляли его собственные «люди», указанные в первом реестре подарков. Размер денежных подарков этим «людям Святослава» был ниже, чем послам и даже купцам, но надо учесть, что их было несколько человек (возможно, даже десять) и общая сумма, потраченная на них, была явно выше (скорее всего, даже существенно выше) выплаты одному послу. В реестре подарков ко второму приёму они не упоминаются, и, возможно, они уже покинули Константинополь.

Так или иначе, в случае, если бы Ольга и её племянник не присутствовали лично при официальной встрече с византийской стороной, то к 22 послам, которые представляли «архонтов», надо было бы, как подсказывает список договора 944 г., прибавить по одному послу от Ольги и её племянника. Кроме того, должны были быть представлены интересы Святослава – в договоре от его лица действовал один посол, с посольством Ольги прибыли от него несколько человек, но они рассматривались, очевидно, как одна «структурная единица». Условно примем: от Святослава тоже один представитель. Всего, таким образом, получаем: 22+2+1=25 человек. В договоре же 944 г. фигурируют посол Игоря и 24 «обчих сла», которые представляют, соответственно, всего 25 «князей»/«бояр» («архонтов»). Цифры совпадают в точности.

Такого рода совпадения не могут быть случайными. Очевидно, за совпадающими цифрами стоит один порядок представительства интересов «правящей элиты» государства руси, который нашёл соответствующее отражение в договоре 944 г. и в описании приёма Ольги в «De ceremoniis». Эта логика предполагает, что 22 посла, прибывшие с Ольгой в Константинополь, тоже, как и при заключении соглашения в 944 г., представляли каждый одного «архонта». Та последовательность групп лиц в составе посольства Ольги, которая выстраивается в реестре денежных подарков в обряднике, свидетельствует о реальной социально-политической иерархии, в которой послы «архонтов» занимают место, причитающееся самим этим «архонтам» (то есть как бы замещают их по принципу «один в один»). В большем числе купцов в «De ceremoniis» по сравнению с договором 944 г. нет ничего удивительного– численность этой группы лиц не зависела прямо от политической организации (в отличие от послов архонтов) и естественно могла колебаться, в тот или иной момент быть больше или меньше в зависимости от сезона, интенсивности торговых операций и т. д.

Могли ли эти «архонты» представлять один родственный клан? Анализ императорского обрядника склоняет к отрицательному ответу на этот вопрос. Прежде всего, как выясняется, родственники Ольги составляли отдельную группу в её посольстве, никак не связанную ни с «архонтами», ни с их послами. Этих родственников (обозначенных в реестре денежных подарков «своими» –) было 14 человек на первом приёме, а на втором – 16. Численность вполне достаточная для родственного клана даже по меркам архаического общества, если к тому же учесть, что несовершеннолетние и старики, вероятно, остались на Руси и в это число не попали. Другое дело, что помимо этих «своих» у Ольги были родственники, упоминание которых в обряднике указывает на их особый статус, – это её сын Святослав и некий не названный по имени племянник. Ничто не мешает этих двух причислить к «архонтам», тем более что и в договоре 944 г. помимо Игоря своих послов представили несколько его ближайших родственников, в том числе тот же Святослав. Не исключено, кстати, что кто-то из двух «нетиев», указанных в договоре 944 г., и был обозначен как « (племянник)» Ольги в «De ceremoniis».