Чёрная жемчужина Аира - Ляна Зелинская

Он остановился, глядя на дверь флигеля. В круговерти этой истории с Летицией и подготовкой к свадьбе он совсем забыл о том, что управляющий до сих пор сидит под замком, и решение о его судьбе он так и не принял. Но сейчас он возблагодарил небо за это. Это — его спасение.

Эдгар свистнул Шарлю и направился во флигель. И, кажется, никогда ещё он не был так решительно настроен, обещая Томми Барренсу, что, если тот не даст показаний против Рауля Фрессона и Мориса Жерома, то он сам лично привяжет его к дереву на болотах, оставив на потеху аллигаторам.

Наверное, он был очень убедителен в своих словах, потому что у Томми глаза вылезли из орбит от тех ужасов, которые описывал Эдгар. И даже Шарль крякнул в кулак и покрутил пальцами усы, а это говорило о том, что дядя крайне удивлён и озадачен кровожадностью своего племянника.

— Засадить в тюрьму Рауля Фрессона? Да ты просто чёртов злой гений! — пробормотал Шарль, когда они вышли на крыльцо, и добавил, радостно раскуривая сигару: — Я в деле! Давай возьмём старого банкира за жабры и вытряхнем из него всю дурь!

— Если он не хочет в тюрьму — его банку придётся отказаться от своих требований, — Эдгар тоже достал сигару и жадно раскурил её.

Он курил редко, но сейчас это было как раз то, что нужно.

— Думаешь, банк откажется от своих претензий? — спросил Шарль, выпуская клубы дыма.

— Думаю, вряд ли Фрессоны захотят, чтобы в отношении них велось расследование и на каждом углу трепали их имя, — ответил Эдгар щурясь. — Деньги любят тишину, и для банка вредна любая шумиха с полицией. А я знаю одного газетчика, который за пару десятков экю из любой мухи сделает слона. Ты же не выбросил ту лапу, которую мы нашли у Томми под полом? Газетчики любят душераздирающие истории. А заголовки вроде «Банкир оплатил убийство крупного землевладельца!» или «Известный банкир подозревается в убийстве!» вряд ли останутся незамеченными. И уж поверь — слово «банкир» никто точно не пропустит мимо ушей, — он раздавил сигару подошвой, втаптывая её в землю. — Хе-хе, хотел бы я на это посмотреть!

Появилась Эветт и сказала что-то про фрак, про то, что Эдгару нужно переодеться. Он посмотрел на неё невидящим взглядом и спросил:

— Который час?

— Без четверти девять, скоро уже начнут собираться гости, — ответила Эветт. — Выбери сорочку сынок. Мне кажется, вот эта, без кружева, лучше…

И Эветт протянула ему две крахмальных сорочки.

— Почти девять! — усмехнулся Эдгар и прежде, чем Эветт смогла хоть что-то возразить, выхватил обе сорочки из рук и скомкал. — Пароход приходит ровно в девять! Я ещё успею! К чёрту свадьбу! Послушай Шарль, делай что хочешь, отвлеки гостей, я вернусь и сам всё скажу Лавалю. Но мне нужно успеть, пока она не уехала к деду!

— Так ты что же, не станешь жениться? — усмехнулся Шарль в ответ.

— Стану. Но не на Флёр, — он отшвырнул сорочки и бросился бегом к конюшне.

Эдгар гнал коня по дороге, чувствуя, как лёгкие наполняет свежий воздух, и как в него снова возвращается жизнь. Только бы успеть!

Почему ему это важно было сказать ей прямо сейчас? Он не знал. Наверное, потому, что сам бы хотел услышать от неё то, что собирался сказать. Что нет никакого притяжения, что он любит её и хочет быть с ней. Всегда. И каждая секунда ожидания, и то расстояние, что их разделяло, были мучительны. Он хотел сказать ей, сказать прямо сейчас, до того, как она сядет в коляску Анри Бернара, что он любит её и что не женится на Флёр. Что он будет бороться с Фрессонами. Сядет на пароход и отправится в Реюньон — там есть один известный адвокат, который сможет помочь в этом деле. Он вытряхнет всю душу из Томми Барренса и будет шантажировать старого банкира этим признанием, он заплатит газетчикам, он, кажется, пойдёт на что угодно, но придумает, как прижать банкира к ногтю и выпутаться из паутины долгов.

Потому что иначе… потому что без Летиции вся его жизнь будет бессмысленна, и он сопьётся и сойдёт с ума на этих болотах безо всякого проклятья.

Эдгар подъехал к пристани, когда пароход уже пришвартовался и по мосткам с него вовсю сходили люди. Несли чемоданы, катили бочки, кто-то вёл рабов, купленных на рынке в Альбервилле. Пристань была полна народу, и Эдгар бросился туда, в самую гущу, расталкивая грузчиков с тюками. Он искал глазами знакомое платье, но Летиции на пристани уже не было. Спустился с деревянного помоста вниз, туда, где стояли коляски и телеги для погрузки, и увидел её издали. В зелёном платье, том самом, в котором вчера отвёз её к Обьерам.

Она стояла, сжимая в руках саквояж, а к ней приближался какой-то мужчина. Эдгар приложил ладонь ко лбу, чтобы не слепило низкое солнце, пытаясь разглядеть, кто это, и узнал в мужчине Филиппа Бернара. Он видел, как Летиция отступает, словно защищаясь, выставив саквояж перед собой, и сердце сжалось от неприятного предчувствия. Он бросился вниз по ступеням и подошёл незаметно, пробираясь между телегами и колясками.

— Как ты здесь оказался? — услышал он, как Летиция воскликнула срывающимся голосом.

— Скажи спасибо Флёр Лаваль и мадам Дюран, — произнёс Филипп с усмешкой, — им не очень понравилась, что личная шлюха мсье Дюрана будет присутствовать на свадьбе. Или ты не рада меня видеть, кузина? Давай сюда саквояж, мы плывём в Альбервилль.

— Я никуда с тобой не поплыву! — донёсся до Эдгара испуганный голос Летиции.

— Куда ты денешься! Поплывёшь со мной, хочешь ты этого или нет! — в голосе Филиппа слышались раздражение и злость. — Ты — причина всех наших бед! Жаль, что ты не сдохла от лихорадки! И не утонула в болоте! Но это ещё можно исправить…

— Отпусти меня!

Эдгар вышел из-за коляски и увидел, что Филипп попытался поймать Летицию за локоть, но она увернулась, попятилась, держась рукой за край телеги. И он шагнул, не раздумывая, хватая Филиппа за плечо и вставая между ними.

— Убери от неё руки, мерзавец!

— И это снова ты! — лицо Филиппа перекосило. — Ну ещё бы! А я-то всё думал, как она тут оказалась! Что, удобно устроился, Дюран? Женишься на одной и сразу же заводишь шлюху под боком? Мало квартеронок на Эспаланда Руж? А так-то удобно, ничего не скажешь! А я ведь ей предлагал жениться! Но, видно, грязная кровь в ней сильнее!

А дальше всё было как во сне. Ярость накатила на Эдгара с такой силой, что он ударил Филиппа кулаком по лицу, вложив в этот удар всё то отчаяние и злость, которые искали выхода в последние дни.

— Эдгар, нет! — крикнула Летиция.

— Эдгар, остановись! — раздался за спиной голос Рене Обьера.

Но он не мог остановиться и ударил Филиппа ещё раз. Тот отступил, цепляясь рукой за край коляски, и кровь из разбитого носа залила подбородок. Его лицо снова перекосила гримаса ненависти.

— Так, значит? — он осклабился в кровавой усмешке, внезапно выхватил пистолет и выстрелил.

Боль была не такой уж сильной.

Но всё вокруг разом посерело. Эдгар услышал, как истошно заржали лошади, птицы шумно вспорхнули с дерева и откуда-то издалека прилетел крик Летиции, а потом ноги внезапно ослабели, и небо, стремительно утратив голубизну, потемнело и погасло.