Сто голосов - Скотт Макконнелл

Как появилась на свет мастерская ВОЭ?

О ней мне рассказал Леонард, пригласивший меня на заседание. Не помню, как в точности это выглядело, однако, как мне кажется, идея заключается в том, чтобы подобно курсам публицистики учить авторов для работы на журнал Объективист; мастерская должна была учить кадры объективистской эпистемологии, чтобы они могли преподавать ее или использовать в своей работе. Не сомневаюсь в том, что первоначальный посыл был именно таким. И это помогло мне. То есть я ощутил огромную разницу. Та работа, которую я проделал в процессе подготовки, и то, что я понял в процессе этой работы, воистину заточили мое понимание теории и метод мышления — просуществовавший до сего дня.

В первой мастерской было много народа. Леонард исполнял обязанности хозяина, и он сразу сказал, что, имея полный доступ к Айн, много вопросов задавать не будет, однако примет участие в дискуссии. Старшими были Джордж Уолш и Джон Нельсон, знакомые Леонарду по Денверу. Философов представляли Гарри, я и Майк Берлинер. Кроме того, были еще несколько физиков и другие люди, которых я не запомнил.

План состоял в том, чтобы назначенная персона в течение примерно часа задавала вопросы Айн. Этот час должен был задать направление заседанию, а также предоставить возможность задающему получить ответ на свои недоумения.

Первое же заседание продлилось около девяти часов, включая перерыв на обед, заняв, таким образом, около семи часов. Айн обладала колоссальной энергией и могла бы проработать всю ночь напролет.

Первое заседание Джордж Уолш начал с вопросов по первым двум главам. В начале второго заседания Джон Нельсон задавал вопросы по третьей главе «Обобщение обобщений». Я был третьим, однако меня попросили задавать вопросы по всей книге, поскольку Айн решила, что больше заседаний не будет. Она не хотела продолжать работу в прежнем формате. Леонард сообщил мне, что она намеревается продолжать заседания в своей квартире при сокращенном составе участников, однако официально эпистемологическая мастерская завершила свое существование после трех заседаний.

Айн решила, что первое заседание заняло слишком много времени, поэтому длительность второго была ограничена пятью часами. Тем не менее, на мой взгляд, ей было скучно выслушивать столько несущественных и неинтересных вопросов, хотя лучшие из них привлекли к себе ее внимание, и многие вопросы она сочла ценными.

Ну а мы были ошеломлены потоком новой информации. Здесь можно было спросить буквально обо всем, что ты думал на поднятую тему, поскольку такие рассуждения приветствовались. Поэтому занятия щедрой рукой возмещали потраченное на них время и обогащали. Возможность задать свои вопросы Айн Рэнд приносила неописуемое интеллектуальное наслаждение. С моей точки зрения, это было так, как если бы в комнате вдруг появился сам Аристотель.

Как вы описали бы ее во время этих семинаров?

Думаю, она испытывала тихую радость, когда ей задавали разумные вопросы, и получивший ответ на свой вопрос реагировал какой-то фразой, свидетельствовавшей о том, что он все понял. Подозреваю, что она также испытывала некоторую напряженность, когда ей задавали вопросы в каком-то странном и неожиданном контексте. Тем не менее напряженность, буде таковая действительно существовала, являлась скорее интеллектуальной, чем эмоциональной, в том плане, что ей было важно понять, что ей говорят, так как цель мероприятия заключалась как раз в ее ответах. Я фокусировал свое внимание не на ее реакции, но мог заметить, что большую часть времени она получала удовольствие от процедуры. И когда она говорила «именно так» в ответ на нечто сказанное ей — я ощущал, что наступил приятный для нее момент. Кроме того, она очевидным образом любила объяснять.

Но и в этих технических дискуссиях приключались свои сюрпризы. И Айн была неисчерпаема. Что касается того, что можно было узнать, уместно назвать подобные собрания «незаменимыми».

Завершая первую мастерскую, она рассказала нам о том, как попала к самой сердцевине своей теории[253].

Давала ли вам мисс Рэнд какие-либо приватные советы?

Однажды мне случилось переговорить с ней по действительно очень личному вопросу, но мне хотелось бы упомянуть об этом, поскольку сам случай характеризует ее методику. Я почувствовал, что неким образом предал ее. Я позвонил ей бесспорно в расстроенном состоянии. Однако она хотела знать только одну вещь, и я ответил ей: «Нет, я этого не делал!» И она сказала только одно: «Ну и хорошо». Я хочу этим сказать только то, что она была очень чувствительным в психологическом отношении человеком. Она видела, что я делаю, как видела и ту ошибку, которую совершаю в психоэпистемологическом отношении. И она обратилась к уместным в данной ситуации философским принципам. Она как будто придавала ситуации тот вид, в котором я мог понять ее. Она сказала: «Вы впали в гегельянство. И ожидаете, что познаете сначала все, а потом уже частность». И я сразу же понял, на что она указывает.

Итак, в первую очередь она хотела знать, не совершил ли я поступка, который можно было бы счесть аморальным или предательским. И как только стало ясно, что я не совершил ничего такого, стал возможен дальнейший разговор. В этой ситуации она обнаружила то же самое желание, о котором я уже упоминал выше — помочь мне увидеть нечто интеллектуальным образом. И это было именно то, в чем я нуждался.

Кстати, работая над указателем, я один или два раза обедал в ее доме. При этом присутствовала очень привлекательная женщина, также интересовавшаяся мной. A потом она увлеклась другим молодым человеком и стала объяснять, почему разочаровалась во мне. Одна из причин заключалась в моей излишней полноте, я сказал об этом Айн, и она ответила примерно следующее: «Я бы так не сказала. На ее месте я бы подтолкнула мужчину к тому, чтобы он занялся сгонкой веса, однако по такой причине нельзя отказываться от человека». То есть с ее точки зрения внешность имеет значение, однако существуют и другие способы уладить этот вопрос, кроме разрыва отношений.

Мы также обсуждали ощущение, испытываемое многими людьми, а иногда приходившее и ко мне, состоящее в том, что они никогда не встретят романтического партнера, которого можно любить весь остаток жизни. И она сказала мне нечто, навсегда запомнившееся мне, и я пересказывал ее слова людям, испытывавшим аналогичные чувства. Она сказала: «Но вы же не урод, так?» И я сказал: «Нет». — «А значит, должны найтись и подходящие вам девушки. Нужно только отыскать их». Она имела в виду, что человек становится определенного рода личностью, приобретает определенные ценности и определенный характер, а значит, и другие люди могут разделять подобные ценности, иметь схожий характер и разделять стиль твоей жизни. Ну, как в анекдоте про Нью-Йорк: дело в том, что даже если таких, как ты, один на миллион, то в Нью-Йорке вас восемь человек.

Случалось ли вам видеть, как кто-то другой давал ей советы?

Я присутствовал при том, как 18-летний сын новой знакомой пытался объяснить Айн, почему он считает, что она должна иначе преподносить миру свои идеи. Если бы это сказал ей не сын новой подруги, она не стала бы даже слушать его. A так она ответила ему строгим, но теплым тоном: «Видите ли, молодой человек, я уже давно занимаюсь этим делом». А могла бы сказать: «С чего это вы решили, что лучше, чем я сама, сумеете излагать мои собственные мысли?» Что-что, а это она умела делать великолепно.