Гражданская война и интервенция в России - Василий Васильевич Галин

100 тыс.[2050] Сам он оценивает общее количество погибших от террора (в том числе послевоенного) в количестве 300–400 тыс. человек, при этом указывая: «В то же время существует предположение, что эти цифры были преуменьшены, чтобы не создавать за границей слишком тяжелого впечатления об испанском национальном характере»[2051].

Таб. 9. Потери от террора во время гражданской войны в Испании, тыс. чел.[2052]

Жестокость террора, насилия, пыток и изощренных убийств, в том числе священников, женщин и детей в Испании соответствовали духу гражданской войны, свидетельства тому приводит Т. Хью. Кроме этого после войны через франкистские тюрьмы прошло около 2 млн. человек или почти 6 % населения страны. Даже «в 1942 г. в грязных, сырых и переполненных тюрьмах сидела 241 тысяча заключенных»[2053]. Эмигрировало 600–1000 тыс. человек.

Россия

Нет более кровавой войны, чем война на истощение… Искалеченный и расшатанный мир, в котором мы живем сегодня, — наследник этих ужасных событий.

У. Черчилль, о Первой мировой[2054]

Демографические потери России за время мировой войны и революции П. Сорокин в 1922 г. определял в 21 млн. чел., из которых 5 млн. прямых потерь и 16 млн. косвенных — относящихся на долю повышенной смертности и падения рождаемости[2055]. В 1929 г. бывший военный министр Временного правительства, ген. А. Верховский, со ссылкой на данные Б. Гухмана[2056], оценивал демографические потери России в мировой войне в 4 млн. человек, из них прямыми — 1,5 млн. убитыми, и 2,5 млн. — косвенными; а демографические потери за время гражданской войны — в 20 млн. чел.[2057]

Оценке и уточнению демографии, в этот период, посвящено довольно большое количество профессиональных работ[2058]. Одной из первых, была работа Е. Волкова, который в 1930 г., оценил демографические потери (с 01.1918 по 01.1923) в 19,3 млн., в том числе прямые — 7,4 млн. чел.[2059]. Наиболее фундаментальным стало исследование Института истории РАН в 1980 г., согласно которому, население России (в границах 1926 г.) осенью 1917 г. составляло 147,6 млн. чел., а на конец гражданской войны в 139,3 млн. чел.[2060], при среднегодовом предвоенном (1910–1913 гг.) естественном приросте населения России в 1,66 %[2061] на начало 1923 г. население СССР должно было бы составить ~ 160,3 млн. чел. Таким образом, демографические потери достигли ~ 21 млн. чел., а прямые ~ 8,3 млн.

К прямым, кровавым потерям относятся, прежде всего, жертвы боевых действий и террора:

При расчете военных (боевых) потерь, более или менее достоверные данные есть только по Красной Армии[2062]. Но и они колеблются в широких пределах, например, Б. Урланис непосредственно к боевым потерям (погибшим) Красной Армии относил 125 тыс. человек[2063], современные авторы, включая партизанские отряды, говорят об общем размере потерь в 1150–1250 тыс. человек[2064]. Представление о распределении потерь дают статистические данные, приведенные в справочнике под редакцией Г. Кривошеева (Таб. 10):

Таб. 10. Общее число людских потерь Красной Армии

за время гражданской войны и интервенции, чел.[2065]

* Из них от инфекционных болезней ~ 370 тыс.[2066]

Боевые потери белых армии Б. Урланис оценивает в 175 тыс. человек[2067], и добавляет к ним санитарные потери в 150 тыс. солдат и офицеров, умерших от болезней[2068]. Потери всех остальных участников гражданской войны: украинских, среднеазиатских и прочих националистов, крестьянских, казацких и кулацких восстаний, зеленых, махновцев, партизан и т. п., от всех причин преждевременной смерти, оцениваются исследователями в 500–780 тыс. человек[2069].

Современные исследователи считают оценку потерь белых армий, сделанную Б. Урланисом, неполной и полагают, что общие безвозвратные потери всех вооруженных сил в гражданской войне составили 2,5–3,3 млн. человек[2070]. Однако данные полового баланса позволяют оценить максимальные размеры безвозвратных потерь лишь ~ в 2,1 млн. человек:

Данные переписи 1920 г. дают перевес численности женского населения над мужским в размере 9,2 млн. человек[2071]. Из этого количества необходимо вычесть: потери в Первой мировой ~ 2,2 млн.[2072] и служивших на момент переписи в армии ~ 4,9 млн.[2073] в результате половой баланс сводится с дефицитом мужского населения в ~ 2,1 млн. чел.

Близкий результат дают и расчеты на основании переписи 1926 г., по которой дефицит мужского населения на 1923 г. в возрасте от 16 до 66 лет, составил ~ 4,3 млн. чел., что за вычетом потерь в Мировой войне показывают тот же дефицит мужского населения в размере ~ 2,1 млн. человек[2074]. При том, что накануне Первой мировой, в целом по Российской империи, половой баланс сводился почти в ноль.

В 1926 г.: дефицит мужского населения в среднем по СССР составил — 3,4 % к численности населения, в частности: по РСФСР — 4,5 %; Северо-Кавказскому краю — 3,7 %; Украине — 2,8 %, а в Закавказье наоборот был профицит + 2,7 %[2075].

Как видно из графика баланса мужского и женского населения (Гр. 5), основной пострадавшей категорией стала молодежь.

Жертвы террора входят в число прямых, безвозвратных потерь:

По официальным данным за 1918–1920 гг. за «контрреволюционную преступность» был осужден 62 231 человек, в том числе 25 709 приговорено к расстрелу[2076]. По подсчетам исследователя деятельности советских спецслужб О. Мозохина, «со всеми оговорками и натяжками, число жертв органов ВЧК (за все время гражданской войны) можно оценивать в цифру никак не более 50 тыс. человек»[2077]. «Общее число репрессированных «контрреволюционеров» (включая жертв «красного террора») в 1918–1920 годы, — по оценке известного исследователя политических репрессий В. Земскова, — едва ли превышало 100 тыс. человек»[2078].

Гр. 5. Баланс Мужского и Женского населения СССРпо возрастам в 1926 г., млн. чел.[2079]

Ожесточенность Белого террора ничем не отличалась от Красного, ни одна из сторон не проявляла большей жалости или великодушия к захваченным противникам. Ожесточенность и непримиримость борьбы не оставляла им другого выбора. Поэтому количество жертв Белого террора, по крайней мере, можно сопоставить с максимальным количеством жертв Красного. Не отличались большим гуманизмом, и участники «русского бунта», крестьянских восстаний, партизаны, интервенты, националисты и т. п. В результате совокупное максимальное количество жертв, от всех видов террора, можно оценить не более чем в 400 тыс. человек.

Таким образом, из общего дефицита мужского населения — 2,1 млн. чел., боевые потери гражданской войны можно оценить в 1,7 млн. человек, (Е. Волков дает с 1.01.1918 по 1.01.1921–1,6 млн.[2080]), при количестве жертв террора в ~ 0,4 млн. чел. Или ~ 1,2 % и ~ 0,3 % соответственно от общей численности населения России в 1917 г. (в границах 1926 г.), — много это или мало?

Для