Несбывшаяся весна - Елена Арсеньева

– Ты послушай, почему я к такой мысли пришел, – с той жезадушевной интонацией продолжал Храмов. – Это любопытно. Казбегов – тот,который из Камышина, Рустам, – пошел на должностное преступление и рисковалжизнью, конечно, не просто потому, что его попросил брат Тимур. А Тимур непросто из человеколюбия кинулся на мотоцикле за пятьдесят верст объезднымидорогами, рискуя в любую минуту быть убитым и зная, что брата смертельномуриску подвергает. Своя рубашка ближе к телу, чем какие-то раненые! Немецкие агентыработают для того, чтобы наших людей убивать в возможно большем количестве, такчто гибель раненых в Мазуровке, наоборот, им в зачет была бы поставлена. НоКазбеговы спасают их, рискуя, сильно рискуя. Почему?

– Ну, Тимур не пострадал, ведь немцы теперь в Мазуровке, и,если он их агент, он теперь у своих. Рустаму тоже могло повезти, если бы дела упротивника шли чуть получше. Насколько я помню, фашистов остановили у Камышинас большим трудом…

– Да, Казбеговы могли надеяться на лучшее, согласен, – кивнулХрамов. – Но я думаю, тут в другом дело. У них было конкретное задание: во чтобы то ни стало переправить в Энск агента. Агента, который находился вМазуровке. Если бы он оказался на оккупированной территории, для него это былобы провалом. Потому-то они и организовали транспорт для раненых. Потому и пошлина риск. Агент, видимо, был для них очень важен. Я думаю, он и есть тот, когомы называли Новичком. Вспомни, транспорт с ранеными пришел в Энск в августе. Ив августе же Пантюхин-младший получает письмо с просьбой разузнать о судьбеБродяги, Босякова. Новичок очень себя берег. Узнавал о судьбе радиста не простоокольными, а очень окольными путями!

– Ты хочешь сказать, Новичок был среди раненых, или экипажаСТС, или среди его медперсонала? – с трудом проговорил Поляков.

– По-моему, такой вывод сам напрашивается, – усмехнулсяХрамов. – Ты тоже легко к нему пришел.

– Легко – не значит верно, – холодно ответил Поляков. –Слишком много допущений! Слишком много совпадений! И прежде всего – то, что агент,находившийся на пароходе, шедшем в Энск, попал именно в Мазуровку. Никто не могзнать, что пароход затонет точнехонько около этого села. Никто не мог знать,что агент не погибнет во время бомбежки. Никто не мог знать, что кому-то изжителей Мазуровки удастся спасти его. И с ним немедленно входит в контакт братрезидента… Что же получается? Сидят себе немецкие агенты в Мазуровке иКамышине, передают иногда донесения шпионские, горя не знают и в ус не дуют, ивдруг на них сваливается посланный в Энск через Сталинград резидент, которомуони должны оказать всемерную поддержку? Да нет, чепуха. Таких невероятныхсовпадений не бывает! К тому же в сталинградской бойне выжить шанс был непросто ненадежный, а никакой. Глупо посылать человека почти на верную смерть,чтобы потом, кружным путем, довести его до Энска!

– Кружной путь иногда самым ближним оказывается, – покачалголовой Храмов. – Но я с тобой согласен – совпадений слишком много. Вот почемуя не верю, что агент изначально находился среди раненых, взятых на «АлександраБородина». Другое дело, если он оказался потом среди спасшихся из Мазуровки!

– Ну да, – едко бросил Поляков. – И это Ольга Аксакова.Потому что у нее дядька погиб в наших, с позволения сказать, застенках, и матьсейчас в Пезмолаге…

Он осекся на мгновение, поняв, что, по идее, не должен былзнать, где находится Александра Аксакова. То есть никак не должен!

– …или в Мордовлаге, или еще каком-нибудь другом лаге бревнана лесоповале ворочает или землю копает, – договорил почти без паузы. «Ч-черт…Знает Храмов, где находится Александра, или нет?» И сразу же продолжил: – ИОльгу, конечно, вербанули там же, в Мазуровке. Варвара Савельевна вблагодарность за то, что спасла Ольге жизнь, заставила ее стать немецкойагенткой, которую потом со всеми предосторожностями, провалив ради нееукрепленную, законспирированную резидентуру Камышина, начали спешно внедрять вЭнске. Зачем, скажи, пожалуйста? Яд в госпитальный борщ подливать? Иливыспрашивать у раненых, как дела на фронте? В каком направлении намеренынаступать наши войска? Полный бред. Неужели ты не понимаешь, что это бред?

– Несколько минут назад, – начал Храмов, – я выразилсяследующим образом: «Я бы сказал, что это Ольга Аксакова». Бы , понимаешь?Сказал бы, но не говорю. Потому что все твои доводы очень разумны, я и сам также думаю. Согласен, это не Ольга. Это не медсестра и не врач, не санитарка. Этоне член экипажа «Александра Бородина». И те и другие известны наперечет, онивсе друг друга знали, они два месяца провели на СТС. Это – величины постоянные.Но есть одна переменная. Раненые! Их погрузили на транспорт в Сталинграде.Прошло не больше двух суток, прежде чем они оказались в Мазуровке. Они еще неуспели присмотреться друг к другу, сестры и врачи их еще не успели узнать. Ктому же половина медсостава погибла, документы сгорели. Этот человек легко могвыдавать себя за раненого.

– То есть как? – прервал его Поляков. – Здоровый – зараненого? Вот тут-то его и разоблачили бы в одну минуту.

– Конечно, разоблачили бы, – кивнул Храмов. – Если бы средимедсостава не было сестры или кого-то еще, кто помогал бы ему морочить другимголову. Кто перевязывал бы его, скрывая отсутствие ран…

– Брось, – сказал Поляков. – Понимаю, к чему ты клонишь. Нопомогать мастырить на пароходе – одно, а в госпитале, когда все под контролемсовершенно посторонних сестер, – совсем другое. Здесь санитарок не подпускают кперевязкам, я по своему опыту знаю. По-моему, вот что гораздо интересней. Зачембыло огород городить – прости за цинизм – со спасением раненых? Зачем было такрисковать? Не проще ли было Тимуру погрузить Новичка в коляску мотоцикла,довезти до Камышина и там, воспользовавшись связями Казбегова-старшего,пристроить его в госпиталь или на транспорт, идущий в Энск? Только не говоримне про человеколюбие жителей Мазуровки. Помнишь, Ольга сказала, что им нехотели давать лошадей, на которых можно было бы уехать, что раненых из домоввыносили в сараи, перестали кормить… И вдруг… Казбегов, брат резидента, икакая-то там Варвара Савельевна с неведомой фамилией, в девичестве Савельева…

– Стоп! – сказал Храмов. – Вот какая странность: почемуАксакова знает ее девичью фамилию и не знает нынешней? Обычно бывает наоборот…

Он пересек кабинет и открыл дверь:

– Ольга Дмитриевна! Зайдите-ка!

Она появилась. Глянула на Полякова испуганно:

– Что с вами? Вам плохо? Вы…

Ему было плохо без нее. Он не сводил с нее глаз.

«Что со мной? – почти ужаснулся силе своего желания Поляков.– Я совершенно спокойно прожил без нее столько лет, и вдруг…»

И сам себе печально сказал: «Да разве это была жизнь?!»