Каллгира. Дорога праха - Рут Хартц

Но узнать себя в зеркале было проще после шести лет в темнице, чем после пятнадцати минут с Ясминой.

— Научить? — после вздоха Казимиры спросила Яс и помахала кисточкой у своего лица. Вот, кто точно выглядел сегодня потрясающе. В ушах — золотые серьги-ромбики из нескольких ярусов. Веки подведены золотой краской, подчёркивая светло-карие глаза, чтобы они светились. Вдоль бровей капли золота, даже татуировки на руках и ключице будто стали ярче блестеть на фоне сиреневого полупрозрачного платья. Многослойность и частые складки от пояса не позволяли увидеть ничего лишнего, но выглядело… Пожалуй, Каз бы согласилась, выглядело чарующе.

Она встала из-за туалетного столика и расправила собственный подол, разглядывая отражение. Плотный лиф состоял из скрещённых полос ткани, закрывающих даже ключицу. По бокам платья остались вырезы — ещё немного и показался бы один из шрамов. Юбка в пол с двумя разрезами от бедра не сковывала движения, но Казимира уже привыкла к более закрытым фриновским платьям, и теперь чувствовала себя будто совсем раздетой. Фасоны почти всех платьев, что за сегодня видела Каз, не отличались, но оттенки подбирались под девушек. Платье Ясмины было светлым, выгодно оттеняющим смуглую кожу, с лёгким затемнением на складках и лифе. Казимирино же всё состояло будто из разных, умело переплетённых лоскутов. Градиентом от розового к насыщенному цвету увядшей сирени. Серёг на Каз не было — пару дней назад Ясмина предложила проколоть уши, но Казимира отказалась: в этом месяце в ней проделали достаточно новых дырок.

Каз подавила в себе желание покрутиться на месте и посмотреть, как невесомые ткани подола взмоют в воздух. Больше никогда такой красивой она себя не увидит.

— Нам пора.

В шесть часов вечера двери особняка фрин распахнулись. Девушки уже заняли свои позиции — кто в дверях комнат, кто на софе, кто у основания лестницы, кто на балконе, кто на крыльце. Живые рекламки. Чтобы удержаться на ногах, Казимира впилась пальцами в лакированные перила. Когда я в последний раз ходила на каблуках? Для того дела в Лийе с послом на балу? Лакх, уже восемь лет прошло, а ощущения всё те же. Клод так пытать не умел, как это.

В открытые двери дома фрин гости хлынули, будто ждали на пороге. Кто-то уже знал правила этого вечера-маскарада и приходил в своём, другие выбирали маски, разложенные на столе в фойе. По двое девушки подходили к клиентам, провожали внутрь, предлагали закуски, алкоголь, неспешную беседу. Фрины масок не носили — их должны рассматривать, видеть каждую идеальную черту, им нечего скрывать, в отличие от гостей.

Пока все были заняты, Казимира уже хотела ускользнуть наверх, но краем глаза зацепилась за что-то знакомое. Две фигуры в дверях, одна в чёрном камзоле, вторая — во всём красном. Какого зафери? Вы снаружи должны ждать, готовить всё к побегу.

Едва переставляя ноги в туфлях, придуманных извергами, Каз засеменила вниз по лестнице, и на последней ступени едва удержалась, чтобы не упасть прямо на Валлетов. Оба обернулись к ней, секунда потребовалась им на узнавание. Ведь никто прежде не видел Казимиру с аккуратной причёской, а не хаотичной копной, с макияжем, да ещё и в платье, открывающем слишком много тщедушного тела.

Уставившись на неё, Вег задрал на лоб свою маску белого медведя, такую пушистую, что захотелось запустить пальцы в мягкий мех. Лакх, я, и правда, скучала по нему. И по тому, как Вегард облизнул губы, прежде чем сказать:

— Ого.

Красноречиво. Казимира сдержала самодовольную улыбку. Да не отвлекайся ты, апатá [1].

Лицо Ариана скрывала маска ястреба с серебряным оперением. Аккуратный клюв, точно из металла, настоящие перья, склеившиеся от краски и в свете ламп блестящие, как доспех. Привыкшая к виду Ана в грязи, крови и рванье, Каз забыла о том, как украшали этого засранца чёрное и серебро. Точно картина, к которой художник не раз подбирал оттенки, смешивал то так, то эдак, и нашёл идеальные. Сегодня в картине что-то изменилось, что-то было не так…

— Вы чего здесь делаете? — выдавила Каз, пытаясь улыбаться. Наверняка, получилось жутко. — И что случилось с тобой? — За плечо Казимира развернула Ариана боком, чтобы лучше рассмотреть.

Вот, что изменилось, — из-под маски не вились до плеч каштановые локоны. Он остриг волосы почти до той же длины, что у Вега, только виски не выбрил. Ащ Алаян, до старости будешь братца копировать?

— А что? Выгляжу старше. — Ан самодовольно провёл ладонью по шевелюре. Серебряные перья затрепыхались под рукой.

— Кто сказал? — буркнул Вегард.

Казимира взяла обоих Валлетов под локти и повела в малую гостиную, подальше от Донны, у входа приветствовавшей гостей, как старых друзей. Почти каждый знал её по имени, почти каждый расплывался перед ней в улыбке.

Казимира без конца оглядывалась по сторонам. Ясмина пропала из виду, как только открылись двери, а стоило бы держаться поблизости. Конечно, не всей делегацией передвигаться — то, что эти трое ходили вместе уже бросалось в глаза.

— Я же обещал, что мы за вами присмотрим, — напомнил Ариан, останавливаясь у открытого окна. — Кстати. — Он провёл ладонью вверх и вниз, указывая на Казимиру. — Чок бакнэшé.[2]

— Шукра, Ариан-бэй, не отвлекайся.

Из окна потянуло прохладой и свежим воздухом. Наконец-то! От местной мешанины из духов, цветов, еды и алкоголя так и свербило в носу. Ариан сел на широком подоконнике, заложенном подушками. Прижавшись бедром к раме, Казимира остановилась рядом. Вег отошёл на минуту и вернулся с двумя бокалами вина, которые протянул своим спутникам. Каз забрала оба и залпом выпила первый. Мало. Опрокинула второй. Получше, но нервы не заглушило.

Сухое белое лаукинийское нужно растягивать, наслаждаться каждым глотком и задерживать дыхание, чтобы оценить аромат. Это самый дорогой в Морбосе алкоголь, почти жидкое золото, а Каз даже вкуса не почувствовала, только горло обожгло.

— Эй-эй, полегче, лелле, — хохотнул Ариан и продолжил тише, склонившись к ней ближе: — На нас смотрят. Веди себя прилично и не отбирай у гостей напитки.

Казимира положила ладонь ему на лацкан камзола и рассмеялась. Натянуто, громко и притворно, под стать остальным фринам.

— Есть новости? — буркнул Вегард.

Очень тихо, так что им приходилось переспрашивать, Каз рассказала о поисках. Чтобы лучше слышать, Вег, стоявший позади неё, поставил подбородок Казимире на плечо. Борода колола голую кожу, горячее дыхание злило и сбивало с мысли. Каз дёрнула плечом и отшатнулась в сторону, чтобы не рыкнуть на него, как это неуместно, не вовремя, и хватит злить её, и так терпения мало.

Из большого зала доносились тягучие мелодии струнного квартета. Романтичные баллады сменялись весёлыми,