Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме - Глен Кук

Словоохотливый крестьянин наконец поведал ему, что бин Юсиф в Бергвольде, где пытается вновь собрать войско роялистов, которое разбросал во все стороны Насеф, прежде чем умереть.

Ни в Тамериции, ни в Алтее им не встретились вражеские патрули. Насмешник не мог этого понять – кто-то же должен был держать в узде побежденных. Он ожидал, что им придется постоянно убегать и скрываться, и добавил эту загадку в копилку прочих тревог.

– Мы почти на месте, госпожа, – объявил он однажды утром. – Видишь холм с развалинами на вершине? Это знаменитый Кольберг, древний замок Алтеи. Рядом лежит лес под названием Бергвольд.

– Не знаю, радоваться мне или нет, шут. Но в одном точно уверена: я буду счастлива слезть с этой клячи.

– Не сомневаюсь. Я и сам не наездник и привык ходить пешком. Ближайшие две недели я намерен отлеживаться на мягкой подушке, каковой является мое брюхо. – Он оглянулся. – Хэй!

По зеленой равнине катилась белая волна. От преследователей их отделяло всего полмили. Ударив плашмя саблей лошадь Ясмид, он хлестнул свою, и началась гонка.

Непобедимые, верхом на животных посвежее, быстро приближались. Но впереди маячил лес, оставалось несколько сотен ярдов, и толстяку чудом удалось до него добраться. Спрыгнув с лошади, он стащил с седла Ясмид, схватил ее за руку и поволок в густой подлесок.

Моваффак Хали умело разбил войско Ипопотама, захватив маковые поля до того, как их успели уничтожить. Но теперь повсюду рыскали банды партизан.

– Они весьма упрямы, повелитель, – сказал он Эль-Мюриду. – И вряд ли согласятся на помилование.

– Мне не нужны оправдания, Моваффак. Мне нужно, чтобы ты прижал их к ногтю.

– Они используют ту же тактику, что и мы до того, как пришли к власти, повелитель.

– Не совсем. Есть разница, Моваффак. Люди Абуда не знали, кто их друзья, а мы знаем. Пока они не перестанут сопротивляться, убивай каждого встречного мужчину. Сжигай их селения. Уничтожай их поля. Загоняй их в леса. Разрушай языческие храмы. Истребляй их священников-дьяволопоклонников. А тех, кто сложит оружие, накорми и отнесись к ним по-доброму.

– Но они же не дикие собаки, повелитель.

– Я старею, Моваффак. Во мне больше не осталось ни капли жалости.

– У меня есть новости с севера, повелитель. Северное войско выступило против нас. – (По спине Эль-Мюрида пробежали мурашки, лицо помрачнело.) – Новости не столь плохи, повелитель. Эль-Кадер дал им отпор. А Бич Господень уничтожил войско Алтеи. Лишь вопрос времени, когда он захватит Кавелин и соединится с эль-Надимом.

– Эль-Кадер сумел победить без Насефа? Кампания этого года оказалась успешной?

– Похоже на то. Бич Господень занят бин Юсифом и солдатами Гильдии, убившими Карима. Он хочет им отомстить. И от твоего имени тоже, повелитель.

Эль-Мюрид задумался. Моваффак снова играл в политику.

– У меня есть свои обиды на бин Юсифа. Но он – лишь мелкая помеха. Насеф позволяет себе отвлекаться на второстепенные вопросы, хотя его солдаты нужны против северного войска. На потакание личным желаниям сейчас нет времени.

– Я думаю точно так же, повелитель.

Хали выдало выражение лица. Ипопотам был самым крупным второстепенным вопросом и потаканием собственным желаниям. Его покорение связывало руки тысячам воинов, требовавшихся в другом месте.

– Иди, Моваффак. Задай этим людям жару. Наведи порядок.

– Как прикажешь, повелитель.

Эль-Мюрид яростно уставился в спину Хали. Моваффак в очередной раз вынудил его сражаться с собственной совестью.

Моваффак был прав. Но сейчас, когда война требовала полного внимания, Эль-Мюрид не осмеливался вступить в моральный и духовный поединок со своим пагубным пристрастием. Сражение между душой и телом полностью бы его поглотило, став тотальным и беспощадным.

От печальных мыслей заболели старые раны.

Свита Ученика пребывала в тревоге. Их повелитель, казалось, утратил боевой дух, пыл и былую энергию. Он слишком часто уходил в себя, вместо того чтобы бросить вызов обстоятельствам, угрожающим Царству Мира. Некоторые, подобно Хали, умоляли о помощи Эсмата, но тот лишь разводил руками. Ему не хватало смелости, чтобы отказаться от роли поставщика одурманивающего снадобья.

И из-за этой слабости даже сам Эсмат презирал себя.

Альтаф эль-Кадер не отличался особой эмоциональностью. Его знали как человека, которого ничто не способно потрясти. И тем не менее он взорвался, когда из Алтеи прибыли вести о катастрофе. Даже самые отважные подчиненные не решались к нему приблизиться. Но когда буря миновала, эль-Кадер стал еще хладнокровнее, чем прежде. В каком-то смысле он родился заново.

– Господа, – обратился он к командирам воинства света, – вы слышали новость? Бича Господнего призвал к себе Всевышний, и виной тому те же негодяи из Гильдии, которые лишили нас победных песен Карима. Смерть этого человека, которого мы почитали и уважали…

Среди слушателей послышался рассерженный ропот.

– Спокойно! – бросил он. – Я не попаду снова в ту же ловушку. У нас в Алтее есть свои люди, и пусть они с этим разбираются. Нам же с вами следует доказать, что воинство света – не Бич Господень. Мы должны показать, что можем победить и без него, быстро и впечатляюще, как друзьям, так и врагам. Наш противник колеблется. Благодаря слову Ученика мы завоевали тысячи новообращенных. Мы не можем допустить, чтобы одни набрались мужества, а другие – страха. – Он помолчал, чтобы сказанное дошло до каждого. – Готовьтесь к маршу. Мы покажем, на что способны, уничтожив северное войско.

Крылья страха сдавили горло мужчинам, которых ничто не пугало, когда ими командовал Насеф. Эль-Кадер понимал, что творится в их душах, и знал, что в первую очередь должен доказать собственную ценность перед командирами.

– Вы все слышали, – закончил он. – Идите готовьтесь. Когда будет нужно – расскажу больше.

Он перенял подход Насефа, предпочтя ни с кем не делиться мыслями. Похоже, это приободрило его подчиненных, привыкших слепо повиноваться. Он выбрал цель и шел к ней с невиданной ранее решимостью. Но никогда еще вся ответственность не лежала на плечах Альтафа эль-Кадера. Теперь ему приходилось отвечать только перед самим собой, и он требовал от себя даже больше, чем когда-либо требовал от него Насеф.

Несмотря на заявление насчет Алтеи, он двинулся на восток, из чего можно было предположить, что он намерен наказать убийц Насефа. Это тоже было в стиле Бича Господня – говорить одно, но делать прямо противоположное. Он убедил свое окружение, а в то, во что верили сторонники, поверят и враги.