Оберег - Кирилл Хамов

жизнь научила, и будем. А как же? Тут, брат, уже война, не мы так нас, сам внемлешь. Но гоже ли нам — русским православным людям что есть мочи лупить друг дружку-то? Али враги Руси святой и великой перевелись все напрочь?

Атаман. К праотцам поди никому не охота. Шут с вами, идем во дворец. Там пусть княже сам решает, что делать. Хоть и нагорит мне за такое, но прав ты скоморох, мы бойцы, а не убийцы. Идем.

В. [истошно навзрыд, подбегая к Прохору] Нет, Проша, нет. Не пущу, [обнимает того крепко, как только может]

Они вместе выходят на передний план.

П. [чувственно, обнимая Василину, пытаясь успокоить] Ну, ты чего, полно тебе плакать-то, тише, маленькая, тише, Линочка.

В. [сквозь рыдания] Да, они же убьют вас там, это же как силок на зверя. Травят они вас, Прошечка. [начинает быстро целовать лицо Прохора] Мой, мой, не отдам, не пущу…

П. [тоже через поцелуи] Линочка, милая, если мы не пойдем, они убьют нас всех, а так, может, вы уйти успеете, тихо, родная, тихо.

В. [совсем навзрыд] Но как мне без тебя? Я умру без тебя

П. [пытаясь отвлечь, надевает ее крестик, бережно поправив волосы, ласково убрав крестик обратно за пазуху] Князь, хоть и князь, но сердобольный. Авось, отпустит нас с миром. Война на земле его к добру не приведет, буза же будет большая. Ему этого не надо. Вот мы и растолкуем ему.

В. [чуть успокоившись, отчаянно, всхлипывая] Но я люблю тебе.

Василина бросается на Прохора в страстном поцелуе.

Занавес.

Картина 2.

Прекрасные княжеские палаты. Большая квадратная комната с купольным сводом. На окнах дорогой венецианский витраж в красно-сине-зеленых тонах. На полу персидские ковры с заказным орнаментом. Стены в дорогой росписи в тон коверному узору. На своде в росписи присутствуют прекрасные картины искусных мастеров — библейские сюжеты и портреты предшественников князя. Много света от огромной свечной люстры, весящей над центром залы, и от канделябров по углам. По периметру стоят резные скамьи с красными подушками для удобства сидения. В центре большой стол из редкой породы дерева. Чуть поодаль то стола в самом светлом и красивом углу на трехступенчатом постаменте возвышается золотой трон с бархатными подушками, расшитыми также золотом.

Входит князь. Он в парадном одеянии — в красной шелковой рубахе, черном длинном кафтане расшитом золотом с широким ремнем из коричневой кожи на его бляхе россыпь самоцветов. На ногах сапоги из кожи того же цвета, что и ремень. Под воротом рубахи видна внушительная в два оборота цепь с крестом. На пальцах перстни с большими драгоценными камнями. Сам он крепок телом. Без жирка на бочках. С огромной черной бородой, которая придает его совсем еще не старому лицу решительной уверенности.

Князь поет свою песню. В процессе исполнения восходит на престол.

Доля князя.

Как князю на Руси? Да как на каторге,

В аду-то попрохладнее, небось,

Что помогает справиться преградами?

Молитва, да надёжа на авось.

Москва? Она чиста и белокаменна,

До челяди ей как до той звезды.

Посажен? Подать шли и не обманывай,

Тяни хомут, как часть большой нузды.

Припев.

Князя доля, ох, полна забот,

Все успеть, и всех, опередить.

Одному положен эшафот,

А других медалькой наградить,

Всяческих указов на столе,

Чертова могучая гора.

Как подчас не перепутать мне,

Чин кому, кому в тюрьму пора?

Помощники? Да ну их, прихлебателей,

Советников туда же всех мастей,

Вот давеча опять казну потратили,

Спросил, ‘Куда?’ Все хором, ‘На людей’.

Народ же русский пишет челобитные,

Где костерит на чем стоит наш свет,

Меня, конечно. Самое обидное,

Что лучше князя не было и нет.

26 12 2018 г.

В палаты входит стражник.

Стражник. Ваша светлость, к вам посольство от веселых. Атаман привел, примете ли?

Князь. [далее К.] [отстраненно, отрешенно, в себя] Господи, они не могут ничего без слова князя. Как этот народ будет дальше жить? [стражнику, властно] Веди уже

Стражник вводит Пантелеевича с Прохором, сам уходит. Они подходят к престолу, кланяются князю. Дальше повисла пауза, скоморохи не знают, как начать, князь, в свою очередь, изучающе смотрит на скоморохов, и тоже не торопится молвить.

К. [прервав все-таки тишину, громогласно] Ну? Долго друг на друга глядеть будем? Глагольте, коли пришили, чего надо?

Па. [от волнения переминаясь с ноги на ногу, но твердо] Прости, княже, мы не из посадских или бояр твоих. Шмитикетов не знаем, челобитных сроду не писали. А пришли потолковать по душам. О судьбах наших скоморошьих.

К. [коротко и отрывисто, в то же время мудро и дальновидно, давая собеседнику высказаться] Толкуйте.

П. Мы православные люди. Просим тебя, княже, дать нам закончить ярмарку и отпустить нас с миром.

Па. Ведь ежели, княже, нас вырезать враз, тогда некому будет народ веселить да зазывать. Купцы получат большой уронище. Заморские на будущий год не приедут.

П. А народ нас очень любит. В обиду не даст. Заступится. Поговорить с ним точно придется. А то, могут и за вилы взяться. Буза придет большая в твой удел.

Князь встает с трона и подзывает скоморохов к себе жестом. При этом настроение его веселеет он теплеет лицом и нравом.

К. [радушно] Подь сюды, веселые. Оно попусту балакать и я — мастак. Дело-то не хитрое. А ты посиди попробуй на моем месте. Ну а я спляшу вам, как смогу. Опа-опа. Так да растак. И вот эдак, да вот так.

Князь браво совершает несколько присядов с прихлопом. В конце прыжок из гопака с выбросом ног. Смотрится все гармонично и четко. Скоморохи смотрят безотрывно, неподвижно и безмолвно, обескураженно. Они не ожидали такого поворота.

К. Чего застыли, веселые? Испугались сесть на престол княжеский? Я с превеликой радостью уступлю. Давайте. А чего бояться, правда же? Ну метрополит, если что отвернется да анафеме придаст. У них это проходит скоро. Тогда род той, считай, колена до десятого проклят. Ну царь-государь в раз-два голову оттяпает. Так вот хрясь пудовым топориком, и покатится она буйная по помосту народу честному на потеху. Ну народ, опять же, как копну на вилы подымет. А там тоже лежать не сладко. Колются по бокам. И того гляди, светлость твоя в миг темностью обернется. Да ладно твоя, весь род сошлют, вырежут под ядреный корень, и тот выкорчуют. Так, что немногие сюда сесть просятся, не то что из скоморохов, а из посадских да боярских родов нет удальцов. И, коль