Этот бессмертный - Роджер Желязны

Танцоры поцеловали столб, затем снова стали петь, гремябутылками и выливая из них воду. Пара «хоуязи», казалось, была одержимой, ихречь стала бессвязной. Воздух наполнился дымом, я прислонился к стене спиной имне показалось, что мои глаза сомкнулись на секунду-другую.

Крик раздался на самом неожиданном месте.

Кричал Гассан.

Этот долгий вопль заставил меня рвануться вперед. Головазакружилась, я едва удержал равновесие и громко стукнулся спиной о стену.

Барабанный бой продолжался. Ни один такт не был пропущен.Однако несколько танцоров остановились, озираясь.

Гассан вскочил на ноги, оскалив зубы и прищурившись. Отдикого напряжения его потное лицо избороздили морщины, борода вскинулась вверх;полы его плаща, зацепившись за какие-то мелкие украшения на стене, напоминаличерные крылья. Руки в замедленном гипнотическом ритме душили несуществующего истоявшего будто бы рядом с ним человека. Из его глотки исторгался звериный рык.Он продолжал кого-то душить.

Наконец Гассан дернулся, руки его обвисли. Почти сразу жерядом с ним оказался Дос Сантос и стал что-то говорить ему. Но, казалось, онинаходятся в разных мирах.

Один из танцоров стал тихо стонать. К нему присоединился ещеодин.

Затем все остальные.

Мамаша Юлия отделилась от круга танцующих и подошла ко мне –как раз тогда, когда Гассан начал все по второму разу, но теперь его жесты былине столь убедительны. Скорее, они выглядели театральными.

Барабаны продолжали свой монотонный ритм. Папаша Джо даже неудосужился поднять взор.

– Плохой знак, – сказала Мамаша Юлия. – Чтоты знаешь об этом человеке?

– Многое, – сказал я, напрягаясь, чтобы усилиемволи прояснить свое сознание.

– Ангелсоу, – сказала она.

– Что?

– Ангелсоу. Это темный бог. Бог, которого нужнобояться. Твоим другом овладел Ангелсоу.

– Объясни, пожалуйста.

– Он редко посещает наш «хоупфер». Он здесь нежеланный.Те, кто им одержим, становятся убийцами.

– Мне кажется, что Гассан накурился какой-то дряни,что-то вроде мутированной махорки. Вот почему он…

– Нет, – перебила она меня, – здесь Ангелсоу.Твой друг непременно станет убийцей, потому что Ангелсоу – бог смерти, и оннавещает только свои собственные капища.

– Мамаша Юлия, – произнес я, – Гассан и естьубийца. Если вам дать кусочек жевательной резинки за каждого, кого он убил, ивы захотите все это сжевать, то вы рискуете превратиться в бурундука. Онпрофессиональный убийца, обычный, в рамках закона. Поскольку Кодекс Поединковраспространен на материках, то обычно он зарабатывает себе на хлеб подальше отморских берегов. Ходят слухи, что при случае он совершает и незаконныеубийства, но этого никому не удалось доказать. Поэтому скажи мне вот что…Ангелсоу – бог каких убийц? Профессионалов или просто любителей крови? Ведьесть между ними разница, не так ли?

– Для Ангелсоу все равно, какого рода убийца, –покачала она головой.

Дос Сантос, чтобы прекратить спектакль, схватил Гассана зазапястья.

Он попытался развести ему руки в стороны. Попробуйтепредставить себе, что вы в клетке и пытаетесь голыми руками разогнуть еепрутья.

Я пересек комнату. То же сделали еще несколько человек. Этооказалось очень своевременным, так как Гассан наконец-то заметил, что кто-тостоит перед ним, и уронил руки. Затем он вытащил клинок с длинным узкимлезвием, до того спрятанный под плащом.

Пустил бы он его против Доса или против кого-нибудь другого– это осталось тайной, потому что Миштиго закупорил свою бутылку с кокой иударил ею Гассана около уха. Гассан упал лицом вперед. Дос подхватил его, и явырвал клинок из пальцев убийцы, после чего Миштиго продолжил прерванноезанятие – опустошение своей бутылки коки.

– Интересный обряд, – заметил через мгновениевеганец. – Я никогда не подозревал, что у этих обитателей гавани такиесильные религиозные чувства.

– Это просто указывает на то, что вам ни в чем иникогда не следует быть абсолютно уверенным, не так ли?

– Да. – Жестом он указал в сторонузрителей. – Все они пантеисты!

Я покачал головой.

– Нет. Это первобытные анимисты.

– Разве между этими религиями существует какая-нибудьразница?

– Придется объяснить. Вот эта бутылочка коки, которуювы только что осушили, займет место на алтаре или «пе», пользуясь их терминами,как сосуд для Ангелсоу, поскольку она испытала темно-мистическоесоприкосновение с этим богом. Вот так пантеист трактует то, что сейчаспроизошло. А анимисты могут даже сойти с ума от того, что кто-то незваныйпоявился во время церемонии и стал причиной беспокойства, вроде того, котороемы только что совершили. Анимист, возможно, будет доведен до такого состояния,что принесет в жертву непрошенных гостей, поразбивав им головы подобнымобразом, но гораздо более торжественным способом, швырнув их тела в дальнийзакуток бухты. Это будет жертва Агве Вэйс, морскому божеству. Следовательно,лучше бы мне не объяснять Мамаше Юлии, что все эти люди, которые стоят вокруг иглядят на нас, являются анимистами.

Простите меня, я отлучусь на минутку…

Все на самом деле было не так уж плохо, но мне хотелосьслегка встряхнуть его. Думаю, что мне это вполне удалось.

После того, как я извинился перед хозяевами и пожелал имдоброй ночи, я подхватил Гассана. Он изрядно похолодел, и я был единственным,кто оказался достаточно сильным, чтобы тащить его.

На улице, кроме нас, никого не было. Огромная ослепительнаяладья Агве Вэйс пересекала волны где-то у самого восточного края мира,расплескав по небу все его любимые цвета.

Дос Сантос шел рядом со мной.

– Пожалуй, вы были правы. Нам не следовало приходить.

Я не удосужился ответить, но Элен, которая шагала впередивсех с Миштиго, остановилась, обернулась и сказала:

– Чепуха! Если бы мы не пошли, то никогда не стали бызрителями этого замечательного драматического монолога без слов.

К тому времени я почти догнал ее. Обе ее руки взметнулись иобхватили мое горло. Она не собиралась усиливать давление, но корчила ужасныегримасы.

– Я одержима Ангелсоу, – дурачилась она, – ивы это сейчас почувствуете! О-о!…