Дождевик - Max Laszlo

её сын! Это нечто в его обличии… демон?! До него осталось несколько шагов. Настя сжала кулаки и уверенно подлетела к простыне. Она схватилась за край ткани и сдёрнула покров. Простыня полетела в сторону. А на её месте не оказалось никого. В глазах потемнело, сердце ушло в пятки. Стеклянные глаза Насти наполнились влагой.

«Чёрт! Что это мать вашу было!» – закричала она в своей голове.

– ПОЦЕЛУЙ СЫНУЛЮ!

Мерзкий кряхтящий женский голос проскрипел за спиной. Голова сама по себе повернулась, настолько резко, что дёрнуло шейный нерв. Анастасия в ужасе посмотрела в направлении голоса. Картина. Девушка, чей портрет был выведен на полотне, пристально смотрела на неё снизу вверх безумным, безжизненным взглядом. Страх сковал ноги. Разум помутнел и уже не мог отделить реальность от страшных иллюзий.

– ПОЦЕЛУЙ… – вторил голос.

– Господи помилуй, Отче наш, избавь от Дьявола, от нечистой силы, во имя ангела твоего Михаила и Богородицы Марии…

Женщина скрестила пальцы рук и принялась начитывать молитву, которую толком не знала, но слышала в детстве от матери. Она никогда особо не верила и не ходила в церковь, но сейчас надеялась, что это поможет ей избежать страшных видений, потрясших её разум. На мгновение голос замолк. Портрет девушки продолжал смотреть на неё, но уже не безумным, а каким-то молящим взглядом. Её губы зашевелились, как губы покойника, шепчущего последнее желание перед тем, как закрыть глаза:

«Für Hëlfen…»

Страшный крик сотряс деревянный пол и стены чердака. Девушка с картины истошно кричала, перемешиваясь с паникой в голове Насти и приобретая похожие нотки с визжащей свиньёй, которой заживо срезают рульку, уши и пятак. Её глаза выпучились и налились кровью. Бледные губы застыли, пытаясь выдавить букву «а». Хр-рщ! Конопляное полотно растянулось. Раздался треск. Огромный кривой коготь проткнул ткань и одним движением разорвал её по центру, где была изображена девушка. Капли крови образовались на месте разреза и тонкими струйками потекли из-под деревянной рамы. Из центра медленно выползла чёрная худая рука с длиннющими когтями. Она взялась за край картины, как в это же время показалась ещё одна такая же и тоже взялась за противоположный край. Когти царапнули пол. Вслед за этим из дыры выплыли чёрные, облитые дёгтем редкие волосы, сквозь которые просвечивала бледная голова. Хищные выпученные круглые глаза выглянули из глубины. Болотно-мертвецкий оттенок кожи вызывал блевотное ощущение, сальные морщины на лбу, переносице и под глазами, тяжёлые мешки – всё это создавало образ живого трупа, всплывшего посреди болотной тины. Разведённые в стороны злобные зрачки оценивающе смотрели на Настю, которая, скрючившись, но не шелохнувшись, остолбенело пялилась на тварь. Она не издавала ни звука, лишь еле заметные движения губ говорили о том, что она до сих пор читает молитву.

Пара секунд показалась вечностью, прежде чем существо рыкнуло и вытянуло изнутри костлявую ногу и упёрлось ею в пол, затем вторую ногу, а в итоге и всё тело – вывернутое в неестественном положении, перекрученное и полностью обнажённое. Сейчас оно напоминало огромную, метра три ростом старуху, испещрённую язвами, морщинами и большими белыми пятнами. Она выгнула горбатый позвоночник, перенеся вес в таз, вывернула руки и ноги в «нормальное» положение и вправила искривлённую шею. Перекошенная улыбка оскалилась, сверкнув жёлтыми острыми зубами. Живот старухи вздулся, образовав обтянутый кожей круг, а рёбра выпирали настолько, что на них можно было бы вешать ключи. Тварь криво наступила на одну ногу, клокочуще выдохнула и низко заорала:

«ПО – ЦЕ – ЛУЙ СЫНУЛЮ ХР-Р-Р»

Она засмеялась ломаным голосом и вразвалку рванула прямо на Анастасию, махая когтистыми ручищами. Женщина не успела даже вскрикнуть, как сразу отпрыгнула в сторону, увернувшись от просвистевших над ухом когтей-ножей. Старуха проломила головой стену чердака и упёрлась руками вперёд, чтобы освободить свой череп. Лунный свет проник сквозь трещины, заиграл переливами на бледной сухой коже. Настя прилипла спиной к окну пытаясь сообразить, как ей сбежать. Под правой рукой она нащупала осколок разбитого стекла и крепко сжала его, так что разрезала кожу ладони.

Существо вырвалось из своей ловушки и гогоча повернулось к своей жертве. Не спешило. Оно тянуло момент, как бы играя, чтобы, когда того не ожидают, кинуться и разорвать на куски.

– ПОЦЕЛУ-У-УЙ, – загудела тварь и побежала на Настю.

Женщина приготовила осколок. Выждав момент, когда монстр с грохотом приблизился к ней на расстояние пары метров, она дёрнулась вперёд между ногами и, согнувшись, ловко увернулась от когтистых рук, а затем воткнула осколок чуть ниже пупка и рассекла вплоть до заросшего колтунами лобка. Старуха взревела и повалилась вперёд, сбив с ног Настю. Из её живота сочилась и хлюпала тёмная кровь. В воздухе запахло гнилью и железом. Настя поднялась на ноги и попятилась назад. Истекающая вязкой массой тварь хрипло заржала. Её раздутый живот задёргался, словно десятки мелких ручонок пихались в него изнутри, пытаясь отыскать выход.

«Беги…» – прилетела хорошая мысль.

Место разреза расширилось, испуская из себя ещё больше крови. Изнутри протиснулись мокрые волосатые лапки, затем показались восемь чёрных глазок с клыками под ними и огромное брюхо. Одни за другим пауки полезли изнутри, заполняя собой всё вокруг.

Чувство самосохранения вышибло Настю из панического транса. Она опомнилась и побежала в сторону люка. Членистоногие как волна во время прилива, накатывали со всех сторон, едва касаясь пят. Сотни или тысячи постукивающих лапок превращались в один единый поток, шум надвигающейся опасности. Мерзкий, щекочущий ухо и пробегающий под лопаткой шум.

Женщина едва успела коснуться ногами ступеней, как двадцать четыре огромных чёрных глаза уставились на неё, щёлкая клыками. Послышался короткий вскрик. Нога соскользнула, и Настя рухнула вниз. Глухой стук отразился от стен. Обмякшее тело распласталось на полу между спален. Она приподнялась и аккуратно упёрлась на руки. Голова раскалывалась, стены плющило, а пол уезжал в сторону. Нога тоже болела, видимо растяжение или вывих. Пауки вроде как не стали гнаться за ней вниз, но и давать им фору не стоило. Поэтому женщина собралась с силами и приподнялась, опираясь на стену.

– Эрик!

Попыталась позвать мужа, но никто не ответил.

– Эри-ик! – с всхлипами повторила попытку.

Хромая, она добралась до двери в спальню и ухватилась за дверную ручку. Вывихнутая лодыжка подвела её и вместе с раскрывшейся дверью, женщина повалилась на пол. Под обнажёнными ногами почувствовалось что-то холодное и липкое. В нос ударил резкий тошнотворный запах. Она вскинула голову. В этот момент лицо Анастасии Гаус словно окаменело и навеки заставило всех запомнить его именно таким. Глаза широко раскрылись, так что лоб