Дождевик - Max Laszlo

вырезал на себе множество морщин, спускавшихся вплоть до переносицы. Глазные яблоки вздулись и испещрились лопающимися сосудами. Ноздри расширились, а рот раскрылся. Губы расползлись в широкой гримасе так сильно, что разорвались по углам. По её лицу можно было бы подумать, что она съела что-то большое, встрявшее поперёк горла. Она хрипела, грудь вздымалась быстро и глубоко. Вены выступили на лбу и шее. Удар, ещё удар. Сейчас злостный кусок вылетит из её рта. Удар… Удар! Вылетел только крик. Нескончаемый, дикий, разрывающий тишину ночи крик. Пожалуй, мало кому доводилось услышать подобное.

Эрика в комнате не было. Точнее, целого Эрика. Вся некогда чистая и светлая постель, сейчас окрашена в тёмный бордовый с примесью коричневого цвет высыхающей крови. Кровью также разукрасили стены. Как компот разлили на пол, на ковры. Брызнули в торшер и зеркало над комодом, немного на окно и ещё на табуреты, составленные в ряд в углу. Даже потолок усеян каплями, будто в колу бросили ментос, но не успели закрыть крышку. Изуродованное тело мужа распяли на кровати. Половина лица превратилась в перемешанную разными тканями массу, а другая половина с сохранившимся глазом в невообразимом ужасе застыла, как и лицо Анастасии. Рук на теле не оказалось. По локти они были вырваны из суставов и ржавым гвоздём прибиты крест-накрест к дверце шкафа. Указательные пальцы указывали прямо и от их концов до локтей вычертили круг. Внутри и снаружи кровью написано: «sathanas anastasia belzebuk eric berith».

Женщина неподвижно сидела на коленях. Лишь её трясущиеся зрачки ходили по комнате, останавливаясь то на раскрашенных стенах, то на кровавой пиктограмме на шкафу, то на растерзанном муже… Последней остановкой стало запятнанное окно, сквозь которое проходил уже не бледный, а красный свет луны. Сквозь него помимо тьмы Настя рассмотрела чёрный силуэт. Он напоминал довольно высокого мужчину, одетого в плащовку с накинутым капюшоном. Силуэт стоял неподвижно, словно пугало в огороде… страшное, но неживое. Однако новая волна ужаса внятно сказала об обратном. Человек поднял руку и помахал чем-то круглым, сжатым между пальцами. Это был второй глаз Эрика. Порция свежего крика подступила к горлу, как внезапно какая-то сила, невидимая рука, схватила её, сдавив горло и подняла над землёй. Всё что могла сделать Настя, это кряхтеть, плеваться и дёргать ногами. Слюни потекли по губам и каплями на пол. Что-то внутри лопнуло… затем что-то ещё… и ещё. После этого её с силой впечатало в дверь соседней спальни; протащило по стене, оставляя узенький алый след на обоях. Несколько раз ударило лицом в лестницу и потолок, выбив зубы и сломав нос, а потом с огромной скоростью утянуло на чердак и выкинуло в квадратное пыльное окно. Осколки стекла полетели вниз вместе с безжизненным телом. Время спустя парочка ворон закружила над трупом женщины и спустилась вниз на подготовленный для падальщиков ужин.

Глава 4

Прошло несколько месяцев с того самого короткого звонка. Это один из тех звонков, которые не ждёшь, которые просто неожиданно приходят, оставляют новость и также быстро уходят. Обычно многие не отвечают на неизвестные номера, однако какое-то бурлящее чувство заставило Веронику ответить на входящий вызов. Несколько слов или фраз достаточно, чтобы обратить тихий мирный день в очередной кошмар. Новость об исчезновении Анастасии и Эрика потрясла как их близких, так и всех жителей Херфорда и соседних городов.

По описанию следователей, шестнадцатого июля в одиннадцать утра несколько свидетелей заметило, что над домом Эльзы Гаус идёт небольшой дым. Оказавшись ближе, стало известно, что ночью в доме случился пожар и практически всё здание сгорело. Прибывшие на место спецслужбы установили, что возгорание произошло примерно около трёх часов ночи. Предварительной причиной стало замыкание проводки, однако чуть позже были найдены биологические материалы, в частности кровь. В связи с этим дом опечатали и возбудили расследование. По свидетельству соседей и разных служб, в доме на тот момент проживали супруги Гаус. Тел пострадавших найдено не было, однако из биологических материалов смогли определить мужскую кровь, которая по ДНК совпадала с ДНК Эрика, а также ещё одну кровь, которая не совпала ни с ДНК Анастасии, ни с ДНК преступников, находившихся в базе данных, а также местных жителей, которые могли подпасть под подозрения. Следов драки также обнаружено не было, не считая разбитого окна на чердаке. Полиция организовала поиски пропавших, в которых приняли участие в районе семисот человек. Была исследована вся местность вокруг дома и в близлежащих территориях, однако ни тел, ни каких-либо других следов найдено не было. Из-за нехватки улик дело осталось открытым и всё ещё ведутся поиски любой доступной информации о произошедшем. Эрик и Анастасия признаны пропавшими без вести.

Через некоторое время новость разлетелась по всей Германии, а также России. Многие тру-крайм блогеры опубликовали видеоролики с изучением и разбором этого дела, но из-за конфиденциальности большинства данных смогли лишь сделать теоретические выводы и предположения. Вероника с мужем вновь приобрели билеты на самолёт в Германию. Они долго обсуждали этот вопрос, но в итоге решили приехать туда, присоединиться к поискам и сделать всё возможное, чтобы узнать правду. Филипп остался один. Тётя попросила соседку, с которой она дружила, чтобы та время от времени проверяла племянника и сообщила ей если что-то случится.

Фил один. Впервые он чувствует, насколько всё вокруг опустело. Впервые слышит в квартире мёртвую тишину. За такое короткое время произошло столько перемен, что все они не могут расположиться в его разуме по нужным местам. Вроде бы сильно в его жизни ничего не изменилось, не считая утраты родных. Но всё-таки что-то гнетущее окутало душу, впилось острыми клыками в сердце и душит лёгкие. Он никогда не осознавал своих чувств к родственникам, и также не понимал их чувств к нему. Для него семья это факт, а чувства – аксиома. Возможно именно такое восприятие мира помогло ему не сломаться под натиском бед. А возможно, это то, чего ему будет не хватать, когда придёт время.

Дни шли один за другим. Делать было особо нечего. Точнее было что, но было это уже не то. Фил никак не мог сосредоточиться на любимых занятиях. Квартира пустовала, новостей о родителях не было, на улице стояла аномальная жара. В общем и целом, состояние было близкое к какому-то гипнозу. Вроде бы ты всё ощущаешь, делаешь, но словно на автомате или под чьи-то науськивания, без воли и энтузиазма.

Вот и один из тянущихся часов тянущихся дней, в который Филипп лежал на своей