Дождевик - Max Laszlo

кровати, держа в руках радио, которое он отрыл в кладовке среди контейнеров с одеждой и банок тушёнки; крутил тумблер, слушая музыку с разных радиостанций. 103.8 – новости спорта, 105 – какая-то песня из восьмидесятых, 98.3 – ещё одна песня, 100.9 – дебаты на тему пользы кабачковой икры и огуречного рассола. Скука. Наверное, поэтому радио пылится в кладовке. На какой-то волне оно захрипело и было выключено. Стрелки настенных часов медленно вращались по циферблату. Секундная стрелка резко дёргалась каждую секунду и в такт ей издавался щелчок. Щелчок… капля. Щелчок – капля. Холодная капля, которая падает на открытый лоб.

Меня перенесло в тот день, когда я впервые близко познакомился с дождём и ветром. Да, на том самом поле рапса. На меня нахлынули воспоминания, о которых я даже не думал с момента похорон. Я закрыл глаза и попытался воспроизвести события того счастливого дня. Вот Фил вышел за продуктами, ему жарко и хочется поскорее вернуться домой; а вот с ним неуклюже сталкивается ветер и без извинений мчится по своим делам; вот снова Фил, он следит за происходящем на поле и, осознав свою полезность, бежит на помощь будущим друзьям. Тогда мы одолели демона. Но что если он явится вновь? Ведь как это бывает, зло возвращается. И сейчас уже долгое время держится жара, без единого облачка. Если тот день повторится, то случится это уже очень скоро. Щелчок… капля. Капля – щелчок.

Я склонился над раковиной. Из носика смесителя каждую секунду рождалась и падала капля. Я внимательно следил за каждой из них. Все без исключения зарождались, формировались на сеточке аэратора, держались за неё какое-то время, а затем отрывались от своего временного пристанища и падали. Им даётся один миг, чтобы в падении осмотреть окружающий их мир – белые с деревянными вставками полки, заставленные уходовыми средствами, щётками, бритвами; широкую ванну; кирпичную плитку на стенах, местами искусственно потёртую; зелёную шторку, украшенную листьями пальм, кокосами и рачками. Капля успевает увидеть совсем маленький мир вокруг, прежде чем канет в чёрную бездну слива и навсегда исчезнет в загородном мире труб и канализации. Есть ли для них выход по ту сторону ванной? Не похоже ли это на нас – меня, бабушку и родителей, да всех людей? Мы появляемся на свет, развиваемся. Едва начинаем созерцать мир вокруг, как тут же падаем вниз всё ближе и ближе к поверхности – с неба на землю. И только успеваем окинуть взглядом небольшой мир вокруг, однако мы уже у поверхности, и вот-вот упадём в арендованную для нас яму. Одна секунда – сто наших лет. Есть ли выход по ту сторону ямы?

Я посмотрел в зеркало, осмотрел свой вздёрнутый узкий нос, пухлые губы, довольно большие серые глаза. Я один. Так сказали бы многие на моём месте. Ведь самых близких людей уже нет рядом. Хотя я всегда был один и не чувствовал какой-то связи с другими, сейчас я очень хотел бы, чтобы кто-то за меня признался, что я очень скучаю по семье. Пусть за меня бы пролился дождь, проявив на моих щеках слёзы. И ветер заныл бы от тоски, взамен моих рыданий. Но нет. Раздался лишь звонок телефона. Да, у меня есть телефон. Но я редко его использую и вообще беру с собой. Это самая простая модель.

– Ало?

– Фил, привет! – Знакомый голос.

– Миша? Привет.

Миша – мой старый друг. Мы с ним знакомы ещё с колледжа. Он один из первых, кто познакомился со мной и тот, кто всегда помогал мне в учёбе и выводил на контакт. Я мог бы с полной уверенностью сказать, что он для меня самый близкий друг. Хотя его чрезмерная активность порою утомляет.

– Ну что, как ты? Я звоню с номера Леры, мой телефон сейчас не в лучшем состоянии, – неловко посмеялся он.

– Нормально. Сижу со своими мыслями.

– У-у-у, мысли это хорошо. Но по долгу сидеть с ними наедине не лучший вариант.

– Да нормально. Я часто так делаю.

Из динамика вылетел недовольный фыр.

– Не-не-не. Вот что, погнали покатаемся. Я знаю одно классное место, возьмём велики, погоняем. Тебе надо развеяться и выйти хоть не на долго в окружающую среду, ты ведь не митохондрия, чтоб в клетке вечно сидеть. Возьмёшь велик Леры, он тебе подойдёт.

– Я-а, я не уверен, не знаю… подумаю.

– Давай-давай, жду твой положительный ответ. Я пока всё подготовлю. Позвонишь по этому номеру и договоримся, где пересечёмся.

Нет, не хочу. Зачем я взял трубку… Не то чтобы я не хотел гулять с Мишей, просто… Я не люблю куда-то ходить, а уж тем более с кем-то. Это нужно общаться, контактировать с собеседником. Но ещё больше я не люблю такие внезапные звонки и незапланированные встречи. Я вернулся в ванную и вновь посмотрел в зеркало. Выгляжу каким-то уставшим и недовольным. Да, видок тот ещё. Может Миша и прав, что стоит развеяться.

Мы встретились с ним у метро Балтийская. Миша вёз по обе стороны от себя по велосипеду. Его мускулистые, крепкие руки уверенно держали габаритный транспорт. Одет он в безрукавную сиреневую футболку и светлые джинсовые шорты, на ногах чёрные кеды. Ноги у него причём такие же крепкие, как и руки. Кажется, он занимался раньше то ли плаванием, то ли баскетболом, а может и тем, и тем. В любом случае широкая спина и высокий рост (метр девяносто два) вполне говорили сами за себя. Я по сравнению с ним, наверное, ребёнок-переросток. Волосы его коротко подстрижены, чёрные, а глаза при этом ярко голубые. Почти все черты лица широкие, крупные, как у людей южных национальностей, однако по генам он русский белорус. Несмотря на крупный и серьёзный вид, в душе Миша большой добряк, отзывчивый и очень озорной. И девушка у него такая же. Хорошая пара.

– Э-эй, Филиппе, пардон мусьё за опоздание, мои кони больно дикие, пришлось попыхтеть с ними, – кивнул он на велосипеды, а затем погладил один по сидушке и шлёпнул по ней сзади.

Я улыбнулся. Знаю, что Миша весёлый, шутки у него смешные. Но не умею их правильно воспринимать. Проще сделать вид, что шутка зашла, чем портить его радостный настрой.

– Готов к поездке?

Его глаза горят. Мои спокойны как гладь озера. Всю жизнь я задавался вопросами. Я пытался понять других, их взгляды и увлечения. Сейчас к своим годам я приспособился к этому намного лучше, но всё ещё порой так и ищу ответы. Я кивнул. Миша передал мне во