Райские новости - Дэвид Лодж

— Но, — перебил Бернард, — разве вы с дядей Пат­риком и с дядей Майклом еще не вернулись тогда с войны?

Этим упоминанием о военной службе Бернард слегка польстил отцу: у мистера Уолша было невысо­кое медицинское звание и большую часть своей служ­бы он провел членом команды при аэростате заграж­дения в южном Лондоне.

— Нам нужно было заботиться о собственных семь­ях, — ответил мистер Уолш, поднимаясь, чтобы прине­сти чайник с водой, которую он еще раз довел до кипе­ния. — И времена были трудные. Денег ни на что не хватало. Те, что Урсула приносила домой каждую неде­лю, имели для стариков большое значение. Но дело не только в деньгах. Она была нужна им, чтобы пережить смерть Шона. Понимаешь, они его боготворили. Он был их первенцем. — Мистер Уолш долил в заварку го­рячей воды и, держа опустевший чайник в руке, про­шел к буфету и всмотрелся в фотографию смеющегося младшего капрала. — Его тело так и не нашли, — сказал он. — Всем нам было трудно поверить, что он действительно погиб.

— Но ведь она должна была рано или поздно выйти замуж?

— Мы всегда считали, что Урсула не из тех, кто об- заводится семьей. Она любила танцы, вечеринки, но у нее никогда не было постоянного приятеля. Как только ухажеры начинали выказывать серьезные намерения, она тут же давала им от ворот поворот. Кокетка она была, вот кто, если уж говорить начистоту. Потому-то это и стало для нас таким ударом, когда она броси­лась на шею какому-то янки. В общем, первым же ко­раблем, на какой удалось попасть, кажется это была «Мавритания», она отправилась в «Ну-Джерси», чтобы выйти замуж за Рика. Поначалу все было в порядке. Мы получали письма и открытки, в которых она на все ла­ды расхваливала Америку, расписывала медовый ме­сяц во Флориде, похвалялась размерами их дома, раз­мерами их машины, размерами их холодильника и всей, по пунктам восславленной, выпивкой и жратвой, которой он был набит. Можешь представить, как это нас подбадривало, когда после войны продукты здесь были по карточкам.

— Но она же присылала нам продуктовые посыл­ки, — сказал Бернард. — Я помню. — Внезапно перед его мысленным взором появилась банка с арахисовым маслом, о котором он до того даже не слышал, — стоит на кухонном столе, и на вопрос, откуда она, его мать кратко отвечает: «От твоей тети Урсулы, откуда еще?» На этикетке был изображен в виде человечка арахисо­вый орешек, изо рта у него вылетала овальная рамка со словом: «Вкус-ня-ти-на!» Бернард поддел тогда паль­цем немного масла, желая узнать, какова же на вкус эта необычная, портившая аппетит масса — как оказалось, сладкая и пряная, — и схлопотал за это подзатыльник.

— Самое меньшее, что она могла сделать, — про­должил рассказ мистер Уолш. — Во всяком случае, письма стали приходить все реже и реже. Рик нашел новую работу в Калифорнии, что-то связанное с авиа­ционной промышленностью, получал хорошее жалованье, и они переехали в Калифорнию. Затем как-то пришло письмо, в котором она писала, что едет в Анг­лию отдохнуть, одна.

— Я помню тот ее приезд, — сказал Бернард. — На ней было белое платье в красный горошек.

— Матерь Божья, да она меняла эти платья каждый день, а разных точек на них было столько, что начина­ло рябить в глазах, — проворчал мистер Уолш. — Но мужа не было. Ей пришлось признаться, что Рик ее бросил несколько месяцев назад — сбежал с другой женщиной. Она не могла сказать, что мы ее не преду­преждали. Детей у них, к счастью, не было.

— Она думала вернуться в Англию?

— Может, такая мысль и приходила ей в голову. Но Урсуле здесь не нравилось. Все время жаловалась на холод, на грязь. И вернулась в Калифорнию. Развелась с Риком и получила после развода хорошие деньги, так мы поняли. Нашла себе какую-то работу, секретарши у дантиста, что ли. Потом служила в юридической кон­торе. Она постоянно меняла работу, переезжала с мес­та на место. Мы потеряли с ней связь.

— Она так больше и не вышла замуж?

— Нет. Обжегшись на молоке, дуешь на воду.

— И больше не приезжала сюда?

— Нет. Даже когда умирал наш отец. Она заявила, что получила письмо несколько месяцев спустя. Из-за этого отношения испортились еще больше. Но никто, кроме нее, не виноват, что мы послали письмо по ста- рому адресу.

Какое-то время они молча пили чай.

— Мне кажется, тебе следовало бы поехать со мной на Гавайи, папа, — сказал в конце концов Бернард.

— Это слишком далеко. А сколько туда ехать?

— Путь неблизкий, — признал Бернард. — Но само­летом — меньше суток.

— Я никогда в жизни не летал на самолете, — заявил мистер Уолш, — и не собираюсь начинать сейчас.

— В этом ничего такого нет. В наше время все лета­ют — старики, младенцы. По статистике, это самый бе­зопасный способ путешествий.

— А я и не боюсь, — с достоинством парировал ми­стер Уолш. — Мне просто не нравится.

— Урсула предложила оплатить наши расходы.

— Сколько?

— Ну, мне предложили специальный дешевый та­риф — семьсот двадцать девять фунтов.

— Боже милосердный! За каждого?

Бернард кивнул. Он видел, что это произвело на отца впечатление, хотя тот и старался не показать этого.

— Видимо, она считает такое в порядке вещей. Поч­ти сорок лет не общается с семьей, а потом думает, что стоит ей только поманить пальчиком, как все мы по­мчимся сломя голову, раз уж она оплачивает расходы. Всемогущий доллар.

— Если ты не поедешь, возможно, потом будешь жа­леть об этом.

— С чего это мне жалеть?

— Я имею в виду, если она умрет... когда она умрет, ты можешь пожалеть, что не поехал повидать ее, когда она об этом просила.

— Она не имеет права просить, — беспокойно про­бормотал мистер Уолш. — Да мне это и не по силам. Я старик. А тебе что — поезжай.

— Да я ее практически не знаю. Она ведь тебя хочет увидеть. — И необдуманно добавил: — Навещать боль­ных — это долг милосердия.

— Только не вздумай читать мне лекцию о моем религиозном долге! — вспылил старик, и на скулах у него вспыхнули красные пятна. — Уж кто-кто, только не ты.

Бернард подумал, что загубил даже ту призрачную возможность уговорить отца, какая, может, у него бы­ла, тем более что через несколько минут появилась Тесса, которая приехала из своего более зеленого пригорода на границе с Кентом, с трудом скрывая, что на самом деле желает присутствовать при их разгово­ре. Из детей мистера Уолша Тесса жила к нему ближе всех (Брендан служил помощником секретаря учено­го совета в одном из северных университетов, а муж Димпны работал ветеринаром в восточной Англии) и волей-неволей общалась с ним чаще остальных. Она несла эту обязанность, облегчая ее изрядной дозой лицемерных жалоб своим братьям и сестре и умерен­ным запугиванием отца. Не успев войти, Тесса тут же принялась собирать одежду, которую, по ее мнению, требовалось постирать, провела пальцами по всем по­верхностям, чтобы раскритиковать качество уборки, и, обнюхав содержимое холодильника, бесцеремонно выбросила все, не прошедшее ее тест, в помойное вед­ро. Крупная, с широкими бедрами не один раз рожав­шей женщины, с фамильным, отцовским, носом, похо­жим на птичий клюв, и копной густых пушистых во­лос — черных, с искорками серебра, — она тяжело передвигалась по кухне, заставляя фарфор позвяки­вать на полках.