Праздник первого снега - Арсений Снегов

«Ну вот, другое дело, – подумал Матвей. – А то так совсем спятить можно, из-за любви этой…»

Матвей подсел к столу, открыл задачник по физике. И начал решать первую задачу – про маятник.

А утром, уже подойдя почти к школе, Матвей встретил Машу Копейко. Она шла легкой походкой, в яркой курточке, с ярким стильным рюкзачком через плечо. Увидев Матвея, остановилась, с улыбкой сказала:

– Привет, Ермилов! А ты чего не пришел вчера?

«Так вчера ж Мишкина очередь была!» – чуть было не ляпнул Матвей, но вовремя прикусил язык. Вместо этого он произнес:

– Привет, Маша! Понимаешь, предки внезапно запрягли. Надо было помочь им родственницу одну перевезти. – Матвей сам в душе удивился, как гладко он врет. И откуда выплыла вдруг эта непонятная родственница?…

– Ясно… – Маша медленно двинулась к школьным воротам. Матвей пошел рядом. – Что ж ты тогда не позвонил? А то я тебя ждала…

«Черт!» – подумал Матвей. Оказывается, Маша его ждала! Он хотел было ответить, что, мол, виноват, что просит прощения и все такое, но тут позади раздался голос:

– Здорово, Ермилыч! – Это их догнал Лешка Савенков. Он покосился на Машу и добавил: – Привет, Копеечка! Что, выздоровела уже?

– Здравствуй, Леша! – ответила Маша Копейко. – Как видишь, выздоровела… – И, прибавив шагу, девушка скрылась за дверью школы.

– Вот такие дела, Ермилыч… – Лешка остановился.

Матвей, проводив Машу взглядом, тоже встал рядом. Приятель, перехватив взгляд Матвея, тактично опустил глаза, а потом спросил:

– Когда же мы с тобой футбольный чемпионат новый начнем? Или ты занятой слишком теперь?

– Леш, не знаю, правда… Ты извини. Дел столько – и уроки, и газета… Да и вообще…

– Ну, ясно, ясно… – Савенков понимающе закивал. – Я ж не дурак, мне объяснять не надо… Ладно, двинули! А то звонок скоро…

На первом уроке, биологии, Степашка рассказывала что-то об эволюции видов, естественном отборе… Но Матвей почти не слушал учительницу. Он придумывал повод, чтобы на перемене подойти к Маше. Ему казалось, что, пообщавшись с девушкой, он сумеет прояснить ситуацию и понять наконец, что вообще происходит в их отношениях. И вот повод был придуман…

– Маша, можно тебя на минутку? Дело есть…

Отделив девушку от стайки одноклассниц, тусующихся у окна, Матвей спросил:

– Ты знаешь, что такое журналистское расследование?

– Догадываюсь… – Девушка пожала плечами. – А что?

– Да вот… Тут Егор Андреевич тему одну предложил. По поводу столовой нашей. Иногда там вкусно кормят, а иногда такое наготовят… Ты сможешь разобраться в этом вопросе? И статью написать?

– А что с этой столовой разбираться-то? – усмехнулась Маша. – Закрыть ее надо, да и все. Я там была пару раз, мне хватило. Теперь булочки из дому ношу.

– Маш, ну ты пойми, не я про это расследование придумал. Считай, что это Егор тебя просит.

– Ну, если Егор, – протянула Маша, – тогда ладно. Схожу туда сегодня же. – Видно было, что неожиданное поручение не особо ее обрадовало.

– Ну и хорошо! И приходи в редакцию после уроков. Я там сегодня всю нашу команду собираю.

– Хорошо, приду.

Разговор был вроде бы закончен, но Маша не спешила уходить. Она словно ждала, что Матвей добавит еще что-то. И он решился:

– Маш, знаешь что? Давай сегодня сходим куда-нибудь? В кафе, там…

Девушка улыбнулась:

– Это ты, Ермилов, на свидание меня приглашаешь, да?

Матвей смутился:

– Ну, что-то в этом роде… Так ты согласна?

– Я согласна… – просто ответила Маша.

В маленьком помещении редакции вся «команда» Матвея поместилась не без труда. Пришлось даже одалживать стулья в кабинете химии. Пришел и Миша Фрид. А следом за ним – Маша Копейко. Матвей тут же подметил, что они сели поодаль друг от друга. И совсем друг на друга не глядели. Матвей подумал, что это хороший для него знак: видно, ничего серьезного между ними вчера не произошло. Но тут же Ермилову в голову пришла и другая мысль: если, предположим, у них все-таки роман, но они не хотят, чтобы об этом кто-нибудь догадался? И именно поэтому так старательно делают вид, что их ничего не связывает?…

«Фиг разберешь, уж очень все это сложно, – решил в итоге Матвей. – А возьму вот и спрошу сегодня Машу напрямую об ее отношениях с Мишкой!»

Эта мысль успокоила Матвея. Он начал с того, что поблагодарил всех, кто помогал делать первый номер «Большой перемены». А потом добавил:

– Говорят, газета у нас получается неплохая.

Это, конечно, приятно. Но мы не должны расслабляться, потому что теперь каждую неделю нам надо делать свежий номер. И я очень на всех вас надеюсь. И жду новых материалов.

Авилкина, не утерпев, сказала:

– А все-таки моя статья самая лучшая! Прямо-таки скандальная статья! А следующая будет еще скандальней!

– И о чем же она будет? – поинтересовался Миша Фрид.

– А это пока секрет! – заявила Авилкина. – Вот напишу ее, отдам Матвею – тогда и ты посмотришь! Если захочешь…

– Ты, Вилка, напиши статью про Терминатора нашего! Ну, про то, как он, когда в десанте служил, мочил там всех без разбору… А потом в нашу школу пришел работать, директором! А у самого руки – по локоть в крови!

– Неужели, Мишка, ты тоже в эту чушь веришь? – Авилкина брезгливо скривила губы. – Ни в каком десанте наш Пал Саныч не служил, враки это все!

– Ничего не враки! – Это в дискуссию вступила Лена Стасова. – Я точно слышала, что в молодости наш Павел был спецназовцем! И говорят, что он отличался там особой храбростью и при этом еще – жестокостью. И даже орден получил за какую-то там операцию в Афганистане. А вернулся-то живым – он один! Вот!

– Да прекратите вы! – не выдержал Матвей. Он сам не раз слышал от ребят подобные байки про бурную молодость директора школы. Но не верил ни одному слову. – Павел – нормальный мужик! А то, что он здоровый такой, – так, может, просто спортом занимался…

Ребята еще немного посплетничали о строгом директоре, которого за глаза многие, даже учителя, звали Терминатором. В действительности о его прошлом никто ничего толком не знал. Было даже неизвестно, есть ли у Терминатора семья. Правда, иногда к нему в школу заходила красивая молодая женщина, но кем она приходится Павлу Александровичу, тоже никому известно не было. Некоторые считали, что это его дочь. Хотя находились и такие, что были убеждены: эта женщина – молодая жена директора. А особо романтичные девчонки уверяли остальных, что жена у Терминатора – старая и некрасивая, а изредка появляющаяся в школе красотка – это его молодая пассия. Сам же Павел Александрович не спешил прояснить ситуацию. Всегда сосредоточенный и замкнутый, очень немногословный, он говорил в школе только о делах. И никто из педагогов не мог похвастаться, что ему довелось общаться с Терминатором вне школы, в домашней, неформальной обстановке…