Изгнание злого духа - Роберт Лоуренс Стайн

— После ужина тебе звякну, — сказала она.

— Пока. Мне очень жаль, что так вышло с канарейкой. Она была такая милая, — добавила Джуди.

Я закрыла за ними входную дверь и, возвращаясь, встретила в коридоре маму.

— Мам, можно мне тебя о чем-то спросить?

Я понимала, что это глупо. Понимала, что нелепо и смешно. Но этот вопрос так и вертелся у меня на языке.

Мама, я странная? У меня есть какие-то злые чары?

Она с прищуром посмотрела на меня. Глубоко вздохнула и наконец произнесла:

— Н-ну… да. Да, есть.

— Что?!! — ахнула я.

— Да, — невозмутимо кивнула мама. — А каждую ночь, когда ты засыпаешь, я беру свою метлу и летаю на ней в Кливленд!

Она засмеялась.

Я молча смотрела на нее, открыв рот.

Она ласково положила руку мне на шею пониже затылка, как делала раньше, когда я была маленькая.

— Мэгги, как тебе такое только в голову могло прийти?

Я с трудом сглотнула.

— Понимаешь…

Я задумалась. И решила, что все равно когда-нибудь придется все ей объяснить, так почему бы не сделать это сейчас?

И я рассказала маме про гадалку и про ярмарку, и о том, как с тех пор Джеки поддразнивает меня. И как на меня вдруг без всякой причины напал кот Джуди.

— Но сама ты ведь знаешь, что ты совершенно нормальная девочка, никакая не колдунья и не ведьма, правда? — сказала мама.

— Да я-то знаю, но…

— И потом, если уж ты обладаешь какими-то злыми чарами, почему ты не использовала их раньше? Почему начала только два дня назад? Прожила тринадцать лет, и вдруг выясняется, что ты несешь в себе зло!

— Все правильно, — согласилась с ней я. — Сама не знаю, почему эта женщина на ярмарке так меня расстроила.

— Она просто решила немного пошутить, — сказала мама. — Где твое чувство юмора, Мэгги? Последнее время ты стала уж слишком серьезной. Тебе надо немного расслабиться.

Я уже готова была согласиться с ней, но тут мой взгляд упал на нижнюю полку с книгами.

— Мама, эти книги… — указала я.

Мама вздохнула и снова положила ладонь мне на шею.

— В колледже я писала курсовую работу по нетрадиционным верованиям. Я тебе говорила, не помнишь? И эти книжки остались у нас с тех времен.

— A-а. Понятно.

Теперь уже я почувствовала себя круглой идиоткой.

— Извини, мама. Я больше никогда не буду заводить об этом разговор. Я знала, что это глупо, но…

Наверху, в моей комнате, зазвонил телефон.

— Пойду отвечу. Позовешь меня обедать, ладно? — сказала я и взлетела вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки.

Успев схватить трубку после третьего звонка, я пропыхтела:

— Алло?

Звонила Джеки. В голосе ее звучала паника.

— Мое ожерелье… — выдохнула подруга. — Ты забыла мне его вернуть!

— Что? Ничего подобного, — возразила я. — Я тебе его отдала. Ты что — не помнишь?

— Этого не может быть! Как ты могла мне его отдать, если у меня его нет?! — выкрикнула она.

— Джеки, успокойся, — тихо сказала я. — Я точно знаю, что я тебе его вернула. Давай попробуем вспомнить…

У меня его нет! — резко повторила Джеки. — Ни в куртке, НИ в рюкзаке. Оно должно быть где-то в твоей комнате. Мэгги, поищи, ладно? Поищи его.

— Да, конечно.

Повернувшись, я оглядела комнату. На туалетном столике нет… на кровати — нет… на письменном столе — нет.

Я постаралась вспомнить, как выглядела Джеки, когда она выходила от меня. Ожерелье было на ней. Я была уверена, что оно висело у нее на шее.

— Нет, я его не вижу, — сказала я в трубку. — Оно было на тебе. Я точно помню.

— Найди его, Мэгги! — взвизгнула Джеки. — Ты должна его найти, пожалуйста!

На следующее утро в перемену я столкнулась с Гленом.

— Куда идешь? — спросила я.

— В спортзал, — ответил он. — А ты?

— На испанский, — зевнула я. — Как твоя нога?

— В порядке. Мне повезло. Все шесть пальцев целы! — пошутил он и улыбнулся.

Мы пробились сквозь толпу. Наша городская средняя школа слишком маленькая для такого количества учеников. На переменах по коридорам словно мчатся испуганные стада бизонов.

Я опять зевнула.

— Извини. Вчера легла после полуночи — все уроки делала, — я покачала головой. — Сегодня вечером отборочный конкурс в балетную труппу, а я в такой форме. Еще, чего доброго, зевну прямо судьям в лицо.

Глен передвинул рюкзак на плече.

— Трусишь?

— Да, — призналась я. — Хоть и знаю, что шансов у меня немного. Джилли гораздо лучше меня. Она потрясающе танцует.

Глен задумчиво кивнул. Потом протянул руку и серьезно пожал мою.

— Удачи тебе, — сказал он. — Сломай ногу. Это так говорится, чтоб не сглазить.

Я засмеялась.

— По-моему, так говорят только актерам. А сказать такое танцору — это как-то не совсем…

Он махнул мне и, бросив: — «Еще увидимся», — свернул за угол.

Я пошла вместе с толпой, думая о балетном конкурсе. Зачем мне в это соваться, спросила я себя. И сама себе ответила: потому что теперь я другая — смелая, решительная.

В свой день рождения я поклялась себе, что стану другой. Что не буду больше такой робкой, стеснительной. И буду добиваться того, чего хочу.

Вот почему у меня не было выбора. Я должна была вечером пойти на этот конкурс.

Свернув за угол, я направилась к лестнице. Я находилась на втором этаже, а урок испанского проводится в кабинете иностранных языков на первом этаже.

Ухватившись за поручень, я начала спускаться по крутым кафельным ступеням. И, сделав всего один-два шага, увидела на середине лестницы Джилли.

Внезапно меня охватило какое-то странное чувство. В руках началось покалывание. Ладони чесались, будто отходили после онемения. А потом вдруг начали гореть. Словно огнем заполыхали.

Я постаралась не обращать внимания.

— Привет, Джилли! — окликнула ее я.

Но она не услышала. Растолкав ребят, я пробилась к ней.

— Джилли! — я легонько хлопнула ее по плечу и вдруг ее руки взлетели вверх, как две вспорхнувшие птицы.

Потом я увидела, как ее туфли соскользнули со ступеньки.

Увидела, как глаза округлились в испуге, как приоткрылся рот. Ее пронзительный крик разнесся по лестнице.