Откровения акушерки. Тайны родильного отделения - Филиппа Джордж

Позже Джессика прошептала в темноте:

– Можно вас кое о чем спросить?

Адам спал в кресле рядом с кроватью. Я записывала показатели пациентки.

– Конечно.

– А как он будет выглядеть? Ну, будет ли он нормальным?

Несмотря на то что я никогда раньше не присутствовала при появлении мертворожденных, я видела довольно много таких младенцев в отделении, поэтому постаралась по возможности успокоить ее:

– Да, младенец будет нормальным. Он все равно остается вашим ребенком. Малыш был в порядке на всех УЗИ, ведь правда? Он отлично выглядел тогда и будет прекрасен, когда родится. Он все еще будет теплым. В конце концов младенец замерзнет, но вы можете держать его и проводить с ним столько времени, сколько захотите. Все будет в порядке. Единственная разница будет в том, что он не жив.

– О, я не уверена, что смогу взять его на руки, – Джессика казалась встревоженной.

– Ну, сейчас вам не нужно принимать никаких решений, – сказала я. – Посмотрим, что вы почувствуете, когда придет время.

Она боялась увидеть, как будет выглядеть ребенок. В конце концов, это естественно – бояться неизвестного, и я тоже испытывала трепет, но в глубине души знала, что младенец будет нормальным.

В четыре часа утра состояние Джессики изменилось, и она начала ощущать давление. В этот момент в палату вошла Беверли, и я немного отступила назад. Все-таки я в первый раз присутствовала на таких родах, а у Беверли был опыт. Я наблюдала, как она помогала принять мальчика Джессики, потому что никогда раньше не видела ничего подобного, и должна признаться, чувствовала беспокойство. Но ребенок появился довольно быстро, что было настоящим благословением. И он был прекрасен: от крошечных глаз до мягко сморщенного рта он выглядел совершенным, как спящий младенец. Пуповина вышла за ним, и тогда мы увидели узел.

– Это истинный узел, – тихо произнесла Беверли. – Вот что случилось с вашим сыном. Пока он двигался внутри матки, пуповина завязалась узлом и туго натянулась, перекрыв кровоснабжение. Ни вы, ни кто-либо другой не смогли бы ничего сделать. Знаю, сейчас это не утешает, но случившегося было не изменить.

Беверли передала мальчика мне, и в этот момент все мои страхи растаяли. Я заметила, что он обмяк и казался тяжелее живого младенца. Его руки и ноги были безжизненны, а глаза закрыты. Но в остальном младенец был само совершенство. Еще один прекрасный ребенок. Я немного подержала мальчика, пока Джессика и Адам плакали вместе. Я тоже рыдала – из-за бедного ребенка, которого только что держала на руках, и родителей, которые любили его. Мы горевали вместе. Потом я отдала Джессике сына, и она осторожно, медленно обняла его.

– О, он такой милый! – тихо воскликнула она в изумлении. – Взгляни, Адам. Посмотри, как он прекрасен.

Адам не мог вымолвить ни слова. Я догадалась, что в этот момент в его голове неистово роились мысли. Миллион возможностей для мальчика, в которого их сын вырос бы, для мужчины, которым стал бы, и для счастья, которое он мог принести. И теперь Адама переполняла невыносимая печаль из-за этого прекрасного безжизненного ребенка на руках у жены.

Они назвали его Томасом, и в течение трех дней после родов Джессика оставалась в больнице, проводя с ребенком столько времени, сколько могла. Для нее было очень важно выяснить причину смерти и знать, что это было просто невезение и ничто не могло помешать несчастливой случайности. Возможно, жесткая правда немного облегчила принятие произошедшего. Мы присматривали за парой все это время: вместе купали младенца и одевали, сделали книгу памяти с его крошечными отпечатками рук и ног и поместили в нее прядь волос, а также десятки фотографий. Они также сохранили больничную бирку ребенка, которая была на его лодыжке, таблицу с весом и ростом, свидетельство о рождении, а также копию книги молитв от нашего капеллана. Мы говорили с Джессикой, когда она обращалась к нам, но оставляли ее наедине с Томасом, когда она, казалось, хотела провести время только с ним. И хотя это было ужасно грустно, виделось что-то умиротворяющее в том, чтобы дать скорбящей матери время и место, чтобы оплакать ребенка.

Через три дня ей все еще не хотелось уезжать.

– Знаю, что я должна, но не хочу, – призналась мне Джессика.

Я могла понять – здесь, в больничной палате, Томас был реальным. Настоящим ребенком, которого она могла бы обнимать и трогать в любое время. Вернуться домой означало оставить его позади, окончательно разорвать ту связь, которую она формировала со своим маленьким мальчиком почти девять месяцев. Ехать домой означало планировать похороны. Вернуться означало войти в свежевыкрашенную детскую и увидеть аккуратно сложенную одежду и кроватку, которая навсегда останется пустой. Возвращение домой было последней каплей.

Через несколько недель я пришла в отделение в начале смены и увидела, что вся стойка регистрации уставлена вином, шоколадом, цветами и сладостями.

– Что все это значит? – рассмеялась я. – Мы открываем сувенирный магазин?

– Это от Адама, – ответила Джен, координатор родильного отделения. – Помнишь семью, в которой был мертворожденный ребенок, ты еще за ними присматривала? Отец принес все это сюда. Смотри, на большинстве подарков есть имена, для тебя тут довольно много всего.

Я не могла поверить в подобную щедрость. Адам купил нам всем подарки, каждый с индивидуальной биркой. Там было несколько бутылок вина, а также огромная коробка конфет и красивые цветы для меня. Сообщение на подарочной открытке было простым, но искренним: «Мы так благодарны за все, что вы для нас сделали. С любовью, Джесс, Адам и Томас».

Помимо индивидуальных подарков, пара оставила и общие: множество коробок с печеньем и гигантских банок со сладостями. Это было совершенно излишне, но заставило меня почувствовать себя лучше. Потому что, хотя эти родители и понесли сокрушительную потерю, они были явно довольны заботой, которой мы их окружили. Я спросила администратора, можно ли позвонить им. Обычно это не разрешалось, но тут мы сделали исключение.

– Вы действительно не должны были присылать столько подарков, но спасибо вам за все, особенно за отзыв о нашей работе. Для меня это очень много значит, – поблагодарила я.

* * *

В последующие годы Джессика и Адам поддерживали связь с нашим отделением. Они провели большую работу по сбору средств для улучшения ухода за больными. И я рада, что они вернулись через два года, чтобы снова родить – на этот раз красивого здорового маленького мальчика. Была чужая смена, когда Джессика рожала, но я смогла ухаживать за ней после родов и помогать с грудным вскармливанием. Это было значимо для нас обеих. Я не знала, что у нее был еще один ребенок, пока однажды не встретила ее мужа в магазине Tesco пару лет спустя.