Коллекция поцелуев - Венди Хаггинс

– Он спал с ней? – некстати встрял Рауль, заставив меня поежиться от воспоминаний об этом.

– Похоже на то. Меня все это больше не касается, так что какая разница? Что было, то прошло.

С этими словами я собрала весь свой мусор в бумажный пакет. Поставив точку в разговоре, я увидела, что все трое выглядят недовольными. Бьюсь об заклад, они не привыкли, чтоб их так быстро отшивали.

– Ну хорошо. – С этими словами Сьерра встала, и, не попрощавшись, все трое удалились.

Нам было слышно, как они начали шушукаться между собой, а Мика вдруг засмеялась, закинув голову. Мы втроем молча наблюдали за ними.

Мика и Кензи – соседи. В начальной и средней школе они были неразлейвода. Сьерра переехала в их район в седьмом классе, постепенно отнимая Мику у Кензи, а затем и вовсе прекратив их общение. Но Сьерре было недостаточно просто отнять Мику. Ей нужно было всем показать, что они подруги, поэтому она буквально заполонила свои страницы в соцсетях их совместными фотографиями с вечеринок, куда приглашали всех, только не Кензи. Когда я познакомилась с Кензи в девятом классе, она была одинока и подавлена. Теперь я четко понимала, почему Сьерра видела в ней угрозу. Кенз была ее полной противоположностью: маленькая, милая, застенчивая, от природы очень добрая. Сьерра же была красива, но это была суровая красота. Она больше походила на взрослую женщину, высокую и уверенную в себе, нежели на девочку-подростка. Разделяй и властвуй – вот ее девиз.

Мика и Сьерра в упор не замечали Кензи, кроме как на чирлидерских тренировках, когда им приходилось ее поднимать. Раньше я боялась, что они специально уронят ее, но, благо, когда дело касалось чирлидерства, обе проявляли потрясающий профессионализм. И все же я бы предпочла, чтобы мы с Лин поднимали ее, а Моника стояла бы сзади, для подстраховки.

– Вот стервы, – прошептала Кензи, но затем скрестила руки на груди, словно ей стало стыдно за сказанное.

– Ты в порядке? – спросила меня Моника.

Я кивнула, хотя меня всю трясло.

– Интересно, почему Рауль зависает с ними? – недоумевала Моника. – В их когтях он становится совершенно другим человеком.

– Когда их нет рядом, он играет с моими волосами. – Кензи вздохнула, пальцами перебирая свою шевелюру до плеч, темно-каштановую у корней и совсем светлую около кончиков, лоснившуюся от бережного ухода и кропотливой работы выпрямителя.

Взяв свой бумажный пакет с мусором, я ловким броском отправила его в мусорное ведро, как баскетбольный мяч в корзину. Мое попадание вызвало овации за столом ребят-спортсменов, отчего мы с девочками в ответ звонко засмеялись. Я встала из‐за стола и сделала реверанс в их сторону, как раз когда прозвенел звонок. В тот момент я решила, что буду обращать внимание только на людей, излучающих позитив. Не на тех, кто втаптывает нас в грязь, а на тех, кто помогает нам подняться.

МИССИС УОРФИЛД ВСТРЕЧАЛА нас улыбкой во весь рот, когда в четверг мы нехотя заходили в класс на очередной урок английского. Я валилась с ног от усталости, и эта улыбка раздражала меня. Мама с Зебом ругались весь вечер из‐за того, что ей позвонили на работу и сообщили, что во время ланча они с одноклассниками играли в войнушку. В качестве оружия ребята использовали ручки без стержня, а в качестве снарядов – комочки жеваной бумаги. А мой братишка умудрился запулить какой‐то девочке прямо в глаз. Затем они с мамой разругались еще сильнее, когда Зеб вместо того, чтобы паковать свои книги, начал разбрасывать их по всей комнате. Все закончилось тем, что оба они разбежались в слезах, и, как нетрудно догадаться, из‐за всего этого я тоже проплакала всю ночь. Веселые времена, тут уж ничего не скажешь.

– Думаю, сегодняшний урок мы начнем с очередного стихотворения-загадки, своего рода продолжения вчерашней.

Миссис Уорфилд не смогла удержаться и хихикнула, я в свою очередь выпрямилась на стуле и попыталась успокоить вновь бешено застучавшее сердце. У меня была мысль оглянуться в поисках кого‐то, кого могло выдать виноватое выражение лица, но я слишком сильно нервничала и могла себя выдать. Миссис Уорфилд приподняла бровь и внимательно осмотрела класс, прежде чем начать читать, чтобы удостовериться, что все мы внимательно ее слушаем.

Внутри у меня все горело от возмущения. Миссис Уорфилд подмигнула классу, и все тотчас же залились гомерическим смехом. Мои глаза, казалось, вот-вот вылезут на лоб. Уже не стесняясь, я начала рыскать по классу взглядом, как и многие другие, в тщетных попытках угадать, кто мог это написать. Все, кроме спавших на задних партах Джоэла и Эмберли, смеялись и болтали между собой. Затем посреди всеобщего гвалта послышался громкий голос Дина:

– А ну‐ка, признавайтесь, кто этот новоявленный Шекспир?

– Я! – Анджело Гарсия встал и поклонился публике. – Девушки, записывайте мой номер: семь ноль три…

– Жаль прерывать тебя, Ромео, но я не могу позволить тебе присвоить чужие заслуги, – подмигнула ему миссис Уорфилд.

– Эх, почти получилось! – Он сел обратно на место, и класс опять зашелся смехом.

Теперь я окончательно запуталась. Дин вновь улыбался мне, когда наши взгляды встретились, но я не могла понять, разыграл ли он этот спектакль для того, чтобы отвести от себя подозрение, или это было что‐то другое.

– Боже мой, это просто шедевр, – сказал Рауль.

– Так это был ты, Рауль? – Дин улыбнулся ему.

– Ты знал, малыш. – Рауль игриво посмотрел на него и был вознагражден очередным взрывом хохота.

– Ладно, успокойтесь, – вмешалась миссис Уорфилд. – И учтите, что это уже на грани непристойности. Давайте без этого.

Она снова подмигнула и велела нам открыть учебники. Стоит ли говорить, что до конца урока я была погружена в свои мысли? Впрочем, как и до конца дня.

– Папа приехал!

Зеб открыл дверь, когда я еще парковала минивэн, и мне пришлось прикрикнуть на него, но безрезультатно. Он на ходу выпрыгнул из машины и побежал к отцу. Мы не видели его всего несколько дней, хотя ощущение было, как будто мы не виделись целую вечность. Искорка надежды зажглась против воли в моей душе, как только я зашла в дом. Папа на кухне складывал в коробку большие кружки и свои кофейные чашки. Я уронила сумку на пол, мои надежды улетучились.

– Эй! – Он улыбнулся Зебу, обнимая его. – Как поживает мой маленький мужчина?