Во власти нарцисса. Как распознать эмоциональное насилие, дать отпор и исцелиться - Жан-Шарль Бушу

обесценить образ жертвы вместо того, чтобы разобраться с собой. Он не выносит конфликтов: как только чувствует, что распря назревает, он перебрасывает все на другого. Это его первая цель.

Слишком добросовестная

Ракель приняли на работу специалистом по продажам в крупную компанию. Руководитель ее отдела — тоже специалист по продажам. Ракель допустила ошибку: работала слишком хорошо и добилась лучших результатов, чем ее руководитель. Он принялся ее гнобить. Стоило ей завоевать нового клиента, как он называл это обычным исполнением обязанностей. Стоило ей допустить малейшую оплошность (опоздать на минутку, запамятовать о чем-то без последствий для работы…), как он тут же делал ей выговор. Когда в итоге Ракель погрузилась в депрессию, ее шеф лишь сказал: «Она просто заболела».

Вторая цель перверта — воплотить желаемый образ себя. Именно поэтому, как бы странно это ни звучало, он восхищается своей жертвой. Но он в этом себе никогда не признается, а будет утверждать обратное. Но если бы он ею не восхищался, то не льнул бы к ней. Нарциссический перверт поднимает самооценку за счет контакта с жертвой, которую в глубине души считает намного сильнее себя. Но, в отличие от стабильных отношений, в которых каждый из пары ренарциссируется за счет другого, нарциссический перверт сам по себе. Как замечает Поль-Клод Ракамье, он берет, но не дает. Он повышает свою значимость благодаря жертве, но взаимности не предлагает, точнее предлагает обратное: выдумывает поводы, чтобы унизить и обесценить ее.

Перверты, даже когда они не проецируют симптомы своего дефекта на других, постоянно выискивают недостатки. Многие из них в итоге попадаются на удочку другого перверта, поскольку с ним чувствуют себя в большей безопасности. При этом они легко могут обнаружить симптом, не испытывая потребности проецировать его, как мы увидим в продолжении истории Ванессы.

Ванесса: мать или падшая женщина

Мать просит Ванессу, уже подростка, убрать комнату брата, пока она сама будет приводить в порядок комнату отца.

Ванесса противится. Тогда мать говорит, что справится сама, хотя у нее и так полно дел. Ванесса оказывается перед трудным выбором: она или превратится в домработницу брата (жену?), или взвалит на материнские плечи дополнительные хлопоты. Хотя именно мать поставила ее в трудное положение, Ванесса повинуется, подкармливая еще одним доводом свою ненависть к маленькому брату.

Отец — тот еще распутник. Ванесса замечает страдания матери и ее борьбу с соперницей. Потом она не раз увидит, как отец выходит из дома любовницы, однако будет держать это в тайне, чтобы еще больше не расстраивать мать. Тем самым она станет сообщницей отца в его сексуальных играх.

Как ни парадоксально, отец не позволяет дочери встречаться с мальчиками, потому что его дочь «не падшая женщина».

Когда Ванессе было двенадцать лет, семья переехала, и в новой школе ей пришлось остаться на второй год: «…В двенадцать лет у меня уже была пышная грудь, я смотрелась почти взрослой женщиной. Мои одноклассники звали меня сеньорой».

В подростковом возрасте Ванесса решила подрабатывать. Отец пристроил ее уборщицей в дом к богатой женщине. В итоге дама оказалась элитной проституткой, к которой Ванесса прониклась восхищением из-за ее недюжинной работоспособности и свободы. Повзрослев, Ванесса покинула родительский дом и поселилась в небольшой квартирке. Спустя некоторое время отец отказался видеться с ней, потому что его дочь — «падшая женщина»…

Глава 3. Перверт: ребенок в теле взрослого

Ребенок невыносимо бестактен и невыносимо эгоистичен. Ему важны лишь удовольствие и удовлетворение своих желаний. Страдают ли другие, ему все равно… Его любопытство направлено на то, что другие предпочли бы не замечать… Он обнаруживает жестокость к любому существу слабее него и наслаждается порчей предметов… Он безудержно требует мгновенного исполнения охватившего его каприза и не потерпит ни малейшего промедления.

Анна Фрейд, британский психолог, психоаналитик

Перверт недоструктурирован, у него сохраняется инфантильная структура психики. В качестве примера рассмотрим такой случай: мужчина предлагает жене сесть с ним в машину. Сдавая назад, он ударяет машину жены, припаркованную сразу позади его автомобиля. Он кричит на жену: «Что за дела! Ты зачем здесь припарковалась?!» Он ведет себя как ребенок, хотя он взрослый мужчина за пятьдесят, директор компании. Сейчас он ребенок, который не выносит внезапных происшествий, внутренних конфликтов, а если конфликт наступает, проецирует все на другого.

Фрейд называет ребенка «полиморфным первертом»: он обладает всеми признаками перверта, которые по мере своего развития он будет подавлять. Ниже мы рассмотрим, как структурируется психика в детстве.

Чувство вины и страх отторжения

По мере взросления психика ребенка претерпевает структурные изменения. Из первичного отчаяния вырастает каркас того «я», которому предстоит примирять внутренние желания и возможности внешнего мира.

«Супер-эго» станет последней психической инстанцией, которая возникнет в ходе психосексуального развития ребенка. Согласно Фрейду, «супер-эго» — наследство эдипова комплекса. Это по большей части неосознаваемая психическая инстанция, которая хранит наши моральные ценности, а также ценности родителей и общества, которые мы усвоили путем интроекции — иными словами, позаимствовали извне, а затем интегрировали в свой внутренний мир.

Несоблюдение собственных ценностей «супер-эго» приводит к чувству вины, как если бы интроектный отец наказал нас; неуважение этого «внутреннего отца» вызывает ужас. Так происходит формирование «супер-эго», которое запрещает любое неподобающее отыгрывание наших желаний и заставляет нас подавлять или откладывать на потом наши влечения, если они не соответствуют меркам, которые мы усвоили в качестве моральных ценностей.

Идеал «я» появляется намного раньше «супер-эго», которое формируется в возрасте шести-семи лет, в период разрешения эдипова комплекса.

Идеал «я» складывается из первых запретов. До этого ребенок живет по принципу удовольствия: что захочет, то и получает. Он не знает ни морали, ни запретов. Когда родитель накладывает запрет, ребенок испытывает ужас: боится потерять его любовь. Можно сказать, что идеал «я» — это образ, который, как кажется ребенку, он должен поддерживать, чтобы быть достойным любви.

Идеал «я»[27] сосуществует с идеальным «я». Идеал «я» коренится в нашем представлении о ценностях другого, под которые нам необходимо подстраиваться, чтобы утвердить себя, быть достойным любви и не терять ее, а вот идеальное «я» — это то, какими мы должны быть, чтобы жить в согласии со своими ценностями и реализовать свой потенциал. Значительная разница между идеалом «я» и идеальным «я» (верность/неверность в случае Андреа) вызывает страх и серьезные затруднения в выборе поведения при конфликте ценностей.

Будешь как отец!

Жоржу хотелось заниматься чем-нибудь связанным с природой, но мать желала, чтобы он пошел по стопам отца