Правители России. XX век - Андрей Андреевич Данцев

не только в этот зал, но и к руководителям осады Зимнего. В его записках требование одно жестче другого: немедленно, во что бы то ни стало взять дворец; за промедление придется нести ответственность по всей строгости революционного времени.

На трибуну поднимается лидер бундовцев Абрамович. Он говорит громко, взволнованно жестикулируя:

— Хочу сообщить вам, что все меньшевики, эсеры, Исполнительный комитет крестьянских депутатов и члены городской думы решили погибнуть вместе с правительством, и поэтому все мы отправляемся к Зимнему дворцу под обстрел. Приглашаю всех участников съезда сопровождать нас к Зимнему дворцу.

В зале усиливается шум, раздается свист, все это переходит в продолжительный гвалт. Некоторые из делегатов пробираются к выходу, бранясь с остающимися, и исчезают в дверях.

Ленину докладывают, что со съезда ушло человек пятьдесят — не больше. Он удовлетворенно кивает головой:

— Значит, многие из тех, кто грозился двинуть к Зимнему остались. Опасности для кворума нет, соглашатели не сумели лишить съезд правомочности. Теперь в самый раз принять на заседании фракции большевиков резолюцию об их уходе.

Скоротечное заседание фракции. И вновь съезд продолжается, но ввести его работу в спокойное русло не удается. Вскоре с улицы начинают доноситься отголоски глухих, далеких ударов. Все понимают — это орудийные выстрелы. В зале снова появляются покинувшие его недавно эсеры и меньшевики.

Абрамович вновь пробирается на трибуну. Теперь в его словах уже нет и следа прежней академичности. Скорее это вопль отчаяния:

— Большевики расстреливают русскую революцию из орудий. Они хотят уничтожить законное правительство России. Я призываю…нет, я требую, чтобы съезд пришел на помощь членам Временного правительства, среди которых находятся и делегированные меньшевиками партийные представители.

На трибуне вновь Мартов. Он охрип, но, перекрикивая зал, мечет в него антибольшевистские лозунги:

— Нет военному заговору большевиков, нет преступному перевороту, нет кровопролитию! Я настаиваю на создании комиссии по мирному разрешению кризиса. Призываю впредь до получения выводов этой комиссии прекратить работу съезда.

Очередной курьер докладывает Ленину о происходящем в Белоколонном зале: Мартов пытается приостановить работу съезда. Ленин опять и опять смотрит на часы. Сообщения о взятии Зимнего все нет. Подобной пытки ожидания он не испытывал никогда в жизни. Но вот некоторое облегчение: следующий курьер докладывает о том, что на съезде решено предложение Мартова не обсуждать.

Мелькают ораторы на трибуне: Камков, Луначарский, Крамаров, Сагирашвили… Уже наступило 26 октября, 2 часа 40 минут ночи. Наконец, объявлен получасовой перерыв.

Ленин в комнате заседаний Военно-революционного комитета. Нервничает, возмущается медлительностью военных.

И наконец свершилось: самокатчик привозит долгожданное сообщение из Зимнего. Он взят, Временное правительство арестовано и препровождается в Петропавловскую крепость. Оно больше не существует.

Ленин, находящийся в комнате Военно-революционного комитета, дает волю эмоциям, но совсем ненадолго. Еще раздаются в соседних помещениях победные возгласы, а он уже обращается к окружающим с напоминанием о необходимости немедленно провести процедуру передачи власти съезду. Немедленно!

Три часа десять минут. Заседание возобновляется. Его начинают с сообщения о взятии Зимнего и об аресте Временного правительства.

Еще несколько новых ораторов — и на трибуне Луначарский. Ему выпала особая по значимости миссия: огласить написанное Лениным воззвание, в котором провозглашается передача власти съезду Советов. Известный драматург и публицист Луначарский вкладывает, кажется, весь свой недюжинный ораторский талант в оглашение документа. С неподдельным пафосом он зачитывает узловую фразу воззвания:

— Опираясь на волю громадного большинства рабочих, солдат и крестьян, опираясь на совершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, съезд берет власть в свои руки.

Воззвание поддерживают не только большевики, но и левые эсеры, оставшиеся на съезде. Об этом свидетельствуют итоги голосования. Они впечатляющи: против всего 2 делегата и 12 воздержалось. Воззвание принято.

Пять часов утра: первое заседание съезда объявляется закрытым. Белоколонный зал пустеет, но некоторые делегаты остаются в нем коротать время.

В эти минуты Ленин уже на квартире Бонч-Бруевича. Он отправился туда, не дожидаясь окончания первого дня работы съезда. Конечный результат был очевиден.

Впоследствии историки подсчитают, что Ленину и его соратникам потребовалось лишь около пяти с половиной часов для того, чтобы с помощью принятого на съезде декрета закрепить переход власти от Временного правительства к большевизировавшимся Советам. И «команда» Керенского, и ленинские соперники из соглашательского лагеря были переиграны.

Всего пять с половиной часов «чистого» времени длилась борьба на съезде. Иные шахматные партии продолжаются дольше. А ведь это была отнюдь не игра в шахматы. Занятие совсем иного рода: решалась судьба России.

…Двадцать шестое октября 1917 года, около семи часов вечера. Заседание ЦК партии большевиков. На нем снова возвращаются к вопросу о создании нового правительства. Причем у ленинской позиции сразу же находятся противники. Среди самых активных оппонентов — Давид Борисович Рязанов, являвшийся до недавнего времени видным деятелем «Межрайонной организации объединенных социал-демократов». Он настойчиво поднимает вопрос о создании не собственно большевистского, а общесоциалистического правительства.

Рязанов несколько раз повторяет свои доводы:

— Мы по меньшей мере удесятерим свои силы, если сформируем правительство из представителей не только большевиков, но и меньшевиков, эсеров, всех других социалистических партий. Это будет не проигрыш, а выигрыш.

Рязанова все настойчивее поддерживает Каменев, который накануне лишь вскользь заявлял о своей особой позиции:

— Я много размышлял буквально в последние часы и пришел к выводу, что нам нужно попытаться все-таки сформировать единое, по сути коалиционное правительство. Подумайте о внешней стороне дела, ведь вскоре придется вести борьбу за его международное признание. Кто за рубежом будет торопиться признавать чисто большевистский кабинет? Все это весьма проблематично. А общесоциалистическому правительству обеспечить свое признание будет гораздо проще. Словом, мы должны найти какой-то выход из нынешней ситуации, определяющей взаимоотношения с другими социалистическими партиями.

— А выход очень простой, — взрывается Ленин. — Пусть соглашатели всех мастей принимают нашу программу действий и входят в правительство. Милости просим. Сейчас же попытаемся еще раз договориться с левыми эсерами. Предлагаю пригласить их представителей на наше заседание.

Левые эсеры появляются довольно быстро. Это — Камков, Спиро, Карелин. Они повторяют почти слово в слово то, что перед этим говорили Рязанов и Каменев. Их снова знакомят с позицией большевиков. Все остаются при своем мнении. Переговоры с пришедшими завершаются безрезультатно.

Неумолимо приближается время открытия второго заседания съезда Советов. Уже вновь поддержано решение создать правительство из одних большевиков, но еще теплится надежда договориться с потенциальными союзниками о коалиции.

Последняя попытка убедить левых эсеров войти в правительство. В комнате Смольного, уставленной темно-красными диванами, немноголюдно. На диване у окна — Мария Александровна Спиридонова, один из наиболее авторитетных лидеров левых эсеров. В ее руках потушенная папироска, которой она монотонно постукивает по бархатному