Призраки стекла - Бренна Лоурен

направилась через всю комнату к тете Адель и толпе дам, украшенных тафтой и шелком.

— Извините. Кажется, я нужна там. — Я шагнула в сторону, старательно избегая жалостливого взгляда Эфраима, когда женская рука схватила меня сзади за руку и заставила остановиться.

— Уитни!

Я обернулась.

— О, Исла! — воскликнула я, немного слишком восторженно. — Я искала тебя!

Моя подруга заключила меня в объятия. Она сияла, светловолосая, естественная красавица, которая без особых усилий выглядела так, словно сошла с обложки американского каталога одежды. Искренняя и добрая, Исла олицетворяла собой все то, что я считала само собой разумеющимся в те легкие дни, когда жила в Саванне.

— Я тут кручусь, — сказала она. — Ты знаешь, как это бывает.

На самом деле я знала, что она имела в виду. Исла была из тех людей, с которыми все здоровались на подобных мероприятиях. Казалось, она знала каждого жителя Саванны по имени, и, в свою очередь, они обожали ее. Я готова была поспорить, что ей потребовалось двадцать минут дружеских приветствий, чтобы дойти от лужайки до холла.

Она вежливо улыбнулась Эфраиму и Эванджелин.

— Рада видеть и вас двоих. Клянусь, Эфраим, если я услышу еще об одной вечеринке Каллаганов, на которую меня не пригласили, то очень расстроюсь.

Эфраим очаровательно улыбнулся.

— Оплошность, которая больше не повторится.

— Хорошо, — сказала Исла, крепко притянув меня к себе. — Тем временем Ашер передает тебе привет.

Эфраим кивнул.

— Как твой брат?

— Так же, как и ты, поглощен своими делами. Он сейчас очень занят в пабе. Кто бы мог подумать, что наш маленький город Саванна станет международным туристическим центром?

— Люди ценят истинную красоту там, где ее можно найти. — Его глаза на мгновение переместились на мои, а затем сфокусировались на ком-то за моим плечом.

— Уитни.

Я повернулась и увидела, что на меня серьезно смотрит молодая женщина с каштановыми волосами, собранными в аккуратный хвост. Она нерешительно улыбнулась и сцепила руки перед собой. На ней было черное платье-футляр Lilly Pulitzer и короткая нитка жемчуга на шее. Если не считать очевидного горя, она выглядела такой красивой, какой я ее никогда не видела раньше.

— Моника! — сказала я, искренне удивившись.

— Рада тебя видеть, — ответила она, ее глаза покраснели и наполнились непролитыми слезами. — Мне так жаль твоего дедушку. Я любила Алистера, как…

Ее лицо сморщилось, и я бросилась вперед, заключив ее в крепкие объятия.

— Он тоже любил тебя, — сказала я. — Я рада, что ты здесь.

Она отстранилась и вытерла щеки носовым платком цвета слоновой кости.

— Я почти решила не приходить. После того, как ушла, я не хотела создавать еще большей драмы для твоей семьи. Но не смогла остаться в стороне. Я должна была сама убедиться, — она сделала паузу и два долгих глотка воздуха, — что его больше нет.

— Я понимаю, — сказала я. — Что бы ни случилось раньше, я уверена, что все понимают. Все уладится. Я обещаю.

Она кивнула, и скромная улыбка украсила ее фарфоровое лицо. Ее дружелюбный взгляд вернул меня в то время, когда мы были маленькими в Дарлинг-Хаусе, и больше всего беспокоились о том, не испортит ли дождь летний полдень.

— Прошу прощения, — прочистила горло Исла. — Тетя Уитни, Адель, кажется, зовет ее. — Она сжала мою руку, показав, что я должна пойти с ней. — Мы вас скоро догоним.

— Конечно, — сказала Моника, отойдя в сторону. — До скорой встречи.

— Нам тоже нужно подойти поздороваться. — Эфраим положил руку на тонкую талию Эванджелин и указал на группу мужчин, собравшихся возле рояля в углу. — Рад был видеть тебя, Исла. Передай Ашеру привет.

Эфраим твердо кивнул Монике, а затем, не взглянув на меня, увел Эванджелин в толпу.

Через несколько секунд Исла настигла меня на полпути через всю комнату.

— Извини, что я тебя так увела, но я подумала, что еще две минуты стояния в этой скороварке, и ты можешь самопроизвольно сгореть. — Она подвела нас ближе к месту, где стояла тетя Адель. — Твоя мама рассказала тебе, что сделала Моника в тот день, когда ушла из студии?

Я посмотрела на нее в замешательстве, почувствовав внезапную усталость.

Исла покачала головой.

— Нет, конечно, не рассказала. Она не хотела тебя расстраивать. — Она сжала мою руку и замедлила шаг. — Это было через несколько дней после того, как твой дедушка упал. У Моники случился срыв. Она разбила несколько заказов, ожидавших отправки. Потом ворвалась в дом и потребовала, чтобы кто-нибудь расследовал, что случилось с Алистером. Она настаивала на том, что его толкнули, и он не сам упал со ступенек студии. Она кричала на твою мать, что не чувствует себя в безопасности на острове, и что кто-то подглядывает, пока она работает. Прежде чем твоя мать смогла предложить решение, Моника уволилась. — Исла поджала губы, выглядя грустной. — Это было тяжело для твоей матери. Я знаю об этом только потому, что Эфраим рассказал моему брату, что произошло, и что он пытался убедить твою мать установить камеры наблюдения.

— Но она не хочет, — сказала я. — Она не верит, что они действительно частные.

— Именно, — сказала Исла. — Мы все знаем, как Дарлинги относятся к своей знаменитой потребности в уединении. Но все надеялись, что если ты вернешься домой, то сможешь образумить ее.

Я вздохнула.

— Боюсь, я последний человек, к кому мама прислушается. Она ведет себя так, будто я сделана из стекла, еще одна трещина — и я разобьюсь.

Взгляд Ислы смягчился.

— Я могу это понять. Мы все волновались за тебя, Уитни. Хорошо, что ты вернулась.

— Это только на выходные, — сказала я, стараясь не видеть разочарования на ее лице. Исла знала о проклятии. Она понимала, почему я держалась в стороне. Но от этого знания легче не становилось. — Мне нужно вернуться в Чарльстон.

При всем своем раздражении и нахлынувших воспоминаниях, прием по случаю похорон дедушки закончился так же внезапно, как и начался.

Словно повинуясь какому-то негласному общественному правилу, все скорбящие покинули наш маленький остров, переехав через мост и вернувшись к своей жизни в городе. Я испустила долгий вздох, когда Эванджелин и Исла сели в свои машины и потянулись за процессией. Исла обещала приехать ко мне на выходные, как только сможет. Я была так рада ее видеть, что не смогла отказаться.

— Мама, — сказала я, когда мы с ней стояли на крыльце с колоннами, окруженном вечнозелеными дубами и испанским мхом, и вежливо махали рукой, когда последние гости скрылись из виду. — Боюсь, мне нужно возвращаться.

Она покачала головой, затем протянула руку и сжала